Книга За три моря за зипунами - Арсений Рагунштейн

После начала Кавказских войн азовцы все же были переселены на Кавказ, войдя в состав Кубанского казачьего войска, но сохранив при этом свои прежние традиции. Последний атаман Запорожского войска Осип Гладкий тихо скончался в 1867 году от холеры.

Таким образом, к началу XIX века окончательно ушли в историю славные времена морских походов казаков. Впоследствии они покроют себя неувядаемой славой на полях сражений всех войн, в которых участвовала Россия, но уже никогда ни донские ни запорожские казаки не выходили в море как самостоятельная сила. Последним очагом, где сохранялись традиции морских казачьих походов «за зипунами» оказалось Каспийское море. Российское государство, активно прорубавшее в XVIII веке «окно в Европу», не очень заботилось о безопасности своих каспийских рубежей, что, без сомнения, было на руку «воровским людям».

РАЗБОЙ НА ВОЛГЕ И КАСПИИ В XVIII ВЕКЕ

Борьба с разбоями стала одной из главных насущных проблем правительства с начала XVIII века. В лучших традициях того времени был выбран самый простой способ борьбы с «воровскими казаками». Был создан Волжский казачий отряд, численность которого стала постоянно расти. В 1734 году волжские казаки получили собственного атамана, бунчук, два знамени, провиант и казенное содержание. С этого времени образовались шесть волжских станиц — Средняя, Дубовская, Волжская, Балыклейска, Караванная и Антиповская. Однако на пространстве Волги от Царицына до Астрахани все еще оставался обширный район, фактически неподконтрольный центральным властям. Чтобы обезопасить его, в 1737 году в Астрахань был отправлен отряд, основавший новые станицы: Форпостинскую, Ветлянинскую, Грачевскую и Бугровскую.

Несмотря на то, что казаки старались пресечь разбойные нападения, они по-прежнему продолжались. В результате в 1797 году в Казани правительство приступило к постройке девяти легких гребных судов с пушками и фальконетами. Три судна должны были патрулировать район между Астраханью и Царицыном, три от Царицына до Казани и три от Казани до Нижнего Новгорода.

Однако сложности возникали с обеспечением безопасности не только Волги, но и Каспийского моря. В 1737 году персидский посол жаловался на то, что на одном из островов близ Баку появился отряд из 70 русских разбойников, которые ограбили три торговых судна из Астрахани. Обер-коменданту Астрахани Юнгеру пришлось отправить два военных судна, хотя об их успехах ничего не известно.

Мелкие банды продолжали действовать на всем протяжении Волги вплоть до конца XVIII века. В сентябре 1765 года в Правительствующий Сенат было передано донесение симбирского премьер-майора Петра Ивановича Турчанинова, в котором он описывал положение дел, связанное с деятельностью на Волге разбойников. В частности, он сообщал, что 25 апреля 1763 года крестьяне села Надейское Усолье Кузьма Гаврилович Яхонтов, Иван Михайлович Пономарев и другие схватили за Волгой у города Ставрополя на хуторе Моисея Богданова шесть разбойников. Вместе с ними был захвачен целый арсенал оружия: 51 ружье, 10,5 пуда пороха, 20 перевезей, 12 палашей, 10 портупей, 31 штык, 20 лядунок (пороховниц), 10 денежных льяков, 8 опок, 6 чеканов. Поскольку налицо были преступные намерения арестованных, их всех доставили к Турчанинову для допроса.

Под пыткой преступники выдали свои имена и прошлые деяния. Первый оказался Илья Ионин по прозвищу Чока, второй — Ульян Нефедьев по прозвищу Метла, третий — Силатей Исаев по прозвищу Игла, четвертый — Влас Антонов по прозвищу Кочерга, пятый — Волотка Антонов по прозвищу Погода и шестой — Пронка Акинфиев по прозвищу Сусла. Эта компания была в 1739 году отдана в рекруты из села Сары Саранского уезда. Служба у них, видимо, не заладилась, и они все вместе сбежали и пришли в село Усолье. Чтобы сделать себе паспорта, они заявили местному старосте Моисею Богданову, что являются мастеровыми людьми. Богданов отправил их к себе на хутор, где эта ватага и обитала все это время. Летом они занимались тем, что грабили и топили на Волге проплывавшие торговые корабли, убивали людей, грабили церкви. Зимой они сидели на хуторе Богданова и из награбленной церковной утвари делали фальшивые монеты, которые затем сбывали через Богданова. Все награбленные вещи разбойники так же передавали Богданову, который за это выписал им новые паспорта.

Кроме того, разбойники сознались, что часть награбленного они сбывали в разных поволжских городах, и даже указали, кому и что продали. Так, в Казани они продали 50 фунтов жемчуга и икону, 3 ружья и парчу с двух риз секретарю духовной консистории Афанасьеву; духовным лицам той ж консистории Василию Аристову, Гавриле Глебову и Антону Ключареву парчу с десяти риз, 26 фунтов жемчуга, 3 ружья; служащему губернской канцелярии Борису Судовикову 2 ружья; дьякону Александру Иванову — с восьми риз золотую парчу, 6 фунтов жемчуга, 2 ружья; серебряникам Петру Тимофееву и Александру Спиридонову — лом церковной серебряной утвари весом 51 фунт; Михаилу Бажинову — пять риз золотой парчи и 2 ружья; купцам Дмитрию Хамову — 20 червоненых окладов с образов и 2 ружья; Семену Куклинскому — 10 фунтов жемчуга; попу из села Резани Усольской волости — 3 кадила серебряных и 2 ружья; в Сызрани попам Алексею Иванову и Ивану Козьмину — 10 фунтов жемчуга и 2 ружья. Купцу Михаилу Мартынову и его жене 20 фунтов жемчуга и 3 ружья. Попу села Кичмы Ивану Андрееву в Казани на квартире продано 2 церковных сосуда и 2 ружья. В Казани же оренбуржскому попу Алексею Степанову был продан крест с драгоценными камнями и 2 ружья. В Ставрополе дьякону Тихону Егорову — 2 кадила серебряных и 2 ружья, а за те же отдали два перстня золотых.

Кроме продажи награбленного, разбойники не были чужды и обычных плотских утех, причем находили их в самых неожиданных местах. В Казани разбойники отдали протопопу Стефану Афонасьеву парчу с трех риз, за то, что сутки с его женой в бане блудили. В городе Шандчурине разбойники отдали попу Степану Иванову и брату его Демиду парчу с шести риз, а за то, что Степан позволил с его женой блудить в бане сутки, дали 10 золотых пуговиц с риз.

После допроса все разбойники были препровождены на двор князя Тюнищева, где произошла весьма знаменательная сцена, вполне в духе того времени. Князь предоставил им выбор заявить, что они его крепостные, и тем спасти свои жизни или продолжать свидетельствовать против себя под пытками. Разбойники упали в ноги к князю, прося его взять к себе и обещая вознаградить за такую милость. Тюнищев спросил, не осталось ли при них ранее награбленного имущества и Силатей Исаев, по прозвищу Игла, достал из-за пазухи мешочек, полный золотых червонцев, и предложил их в качестве откупа. Дальнейшая судьба разбойников не вполне ясна, поскольку секретарь князя Климентов забрал всех шестерых, отправив поймавших их крестьян по домам. Вероятнее всего, несмотря на очевидность доказательств и чистосердечное признание в совершенных преступлениях разбойники смогли уйти от уголовного преследования и спасти свои жизни. Коррупция среди чиновников того времени была очень высокой, что позволяло обходить закон.

Именно такие люди составили костяк армии Емельяна Пугачева, с которой он вознамерился захватить русский престол под именем «Петра III». Как и во времена Степана Разина, уральская и поволжская вольница восприняла появление этого самозванца как сигнал к началу общего восстания, снова сопровождавшегося грабежами городов и других селений. Однако в отличие от событий XVII века казачий флот уже не играл решающей роли в этих походах.