Книга "Лаптежник" против "черной смерти". Обзор развития и действий немецкой и советской штурмовой авиации в ходе Второй мировой войны - Дмитрий Дегтев

…капитан Гастелло развернулся на горящем самолете и повел его в самую гущу танков. Столб огня объял пламенем танки и фашистские экипажи. Такой дорогой ценой заплатили немецкие фашисты за смерть летчика капитана Гастелло и смерть героического экипажа.

Летчика Гастелло и его экипажа нет в наших рядах, он погиб смертью героя в борьбе с германским фашизмом, но память о нем будет долго храниться в сердцах тех людей, за чье счастье бился и погиб капитан Гастелло Николай Францевич и его экипаж.

Геройский поступок капитана Гастелло сейчас знает вся страна, поэты и писатели вместе с народом сложили о славном экипаже и его командире песни и боевые рассказы.

Беспредельно преданному сыну нашей родины и партии, мужественному, отважному соколу Советской авиации, павшему смертью героя в борьбе с германским фашизмом, ходатайствуем о присвоении звания Героя Советского Союза».

Создается впечатление, что наградной лист составляли не военные, чьей задачей было четко описать боевые действия экипажа, а штатные пропагандисты. И тут не случайно упоминание о том, что подвиг Гастелло уже знает вся страна. Лишь спустя несколько десятилетий страна узнала, что в действительности этот огненный таран совершил вовсе не он, а командир 3-й эскадрильи того же 207-го ДБАП капитан Александр Маслов.[71]

О летчиках, повторивших подвиг Гастелло, писали газеты, их посмертно награждали высшими государственными наградами, им сооружали памятники, ставили в пример сослуживцам. Советская пропаганда, используя естественный патриотический порыв населения, сумела в короткие сроки создать непогрешимый героический ореол вокруг огненных таранов. Ее усилия не прошли даром, и уже вскоре многие пилоты заявляли, что при первой же необходимости готовы осуществить их. Особенно большое число таких потенциальных «последователей» было среди молодежи.

Нечто подобное происходило затем в Японии, когда в 1944 г. там началось планирование и осуществление воздушных операций с использованием знаменитых «камикадзе», то есть пилотов-смертников, готовых пожертвовать собой ради поражения вражеской цели. Но при этом интересно, что в самой японской авиации понимали, что появление камикадзе стало следствием «плохой подготовки армейских авиационных частей, что явилось результатом абсолютно неадекватной системы отбора и подготовки кадров, задержек промышленности, несовершенства тактики, т. е. всего того, за что не отвечают рядовые члены экипажей…».

Если отбросить бесплодные рассуждения о том, летчики какой национальности обладали большей личной храбростью, то, вероятно, в приведенной выше честной самооценке японцев кроются основные причины, по которым «огненные тараны» не получили никакого распространения в авиации других воюющих стран.

За всю Вторую мировую войну в штурмовой авиации Люфтваффе известна только пара эпизодов, похожих на сознательный огненный таран. 23 сентября 1941 г. Ju-87 из III./StG2 «Иммельман» совершили очередной налет на корабли Балтийского флота, стоявшие в Кронштадте. Во время пикирования на легкий крейсер «Киров» в хвостовую часть самолета командира группы гауптмана Эрнста-Зигфрида Штеена (Ernst-Siegfried Steen) на высоте 1500–2000 метров попал зенитный снаряд. На «Штуке» были выведены из строя рули высоты, и, как затем сообщили вернувшиеся экипажи, их командир попытался протаранить «Киров», действуя одними элеронами и рулем направления. Однако этого не получилось, самолет врезался в воду рядом с бортом крейсера и раздался мощный взрыв. 17 октября того же года Штеена посмертно наградили Рыцарским Крестом. Но так и осталось неизвестным, действительно ли 29-летний летчик пытался протаранить «Киров», или же подбитый Ju-87 просто рухнул в воду рядом с крейсером.

30 марта 1944 г. штурмовики во главе с командиром I./StG2 гауптманом Алвином Боерстом (Alwin Boerst) атаковали советские Т-34, прорвавшиеся северо-восточнее румынского города Яссы. Их встретил сильный зенитный огонь, и Ju-87G-1 гауптмана Боерста получил несколько попаданий. Горящая «Штука» упала на землю, протаранив один танк. Позднее 33-летний летчик был посмертно награжден Мечами к Рыцарскому Кресту, а погибший вместе с ним бортстрелок обер-фельдфебель Эрнст Филиус (Ernst Filius) – Рыцарским Крестом.

Но при всем этом никому в рейхминистерстве пропаганды Третьего рейха во главе с небезызвестным доктором Геббельсом, не говоря уж о Люфтваффе, даже в голову не пришло воспевать «наземные тараны» и призывать летчиков направлять свои штурмовики на скопления русских Т-34, британских «Черчиллей» или американских «Шерманов». Тут можно заметить, что даже Гитлер, который почти всегда был сторонником экстремальных предложений, не поддержал идею применения «человеко-снарядов» – пилотируемого варианта крылатой ракеты Fi-103 под названием «Reichenberg» IV. По этому поводу он высказал мнение, что немецкий солдат должен всегда иметь шансы выжить, независимо от того, как бы ни малы эти самые шансы были.

Что же касается ВВС Красной Армии, то можно утверждать, что в них уже фактически с самого начала войны велась целенаправленная идеологическая кампания по подготовке своеобразных «советских камикадзе», которые должны были восполнить недостаток летной подготовки и отсутствие боевого опыта готовностью к самопожертвованию. Типичным примером в этом отношении является боевая история 8-й воздушной армии.

Она была сформирована 9 июня 1942 г. на базе ВВС Юго-Западного фронта. Через две недели Вермахт начал операцию «Блау», и штурмовые полки 8-й воздушной армии сразу вступили в активные боевые действия. Однако многочисленные вылеты Ил-2, сопровождавшиеся большими потерями, не приносили никакого эффекта. Почти все сброшенные ими бомбы и выпущенные с большого расстояния «эрэсы» уходили мимо целей. Сильный зенитный огонь и истребители Люфтваффе не позволяли «цементбомберам» подобраться поближе. Остановить наступающие немецкие танки и бронемашины не удавалось. Со стороны армейских командиров в адрес авиации поступали бесконечные упреки, мол, «воюют плохо», «в воздухе их не видно» и так далее.

17 июля штурмовики из 621-го ШАП вылетели, чтобы нанести очередной удар по частям Вермахта. На подступах к станции Морозовская летчики обнаружили и атаковали автоколонну. Первый заход они произвели с большой высоты, сбросив 100-кг бомбы. Затем ведущий группы – командир эскадрильи майор М. Н. Дмитриев – принял решение спуститься пониже, чтобы выпустить «эрэсы» по замеченному бензозаправщику.

Едва его Ил-2 вошел в зону эффективного огня малокалиберных зениток, как тут же получил серию прямых попаданий. Из-под капота мотора вырвались языки пламени. По возвращении на аэродром ведомые Дмитриева – старший сержант Г. Я. Бочкарев и сержант А. Н. Виноградов – утверждали, что их командир с высоты около 50 метров перевел свою машину в пике и затем протаранил бензозаправщик и еще две автомашины.

Командование 621-го ШАП тотчас воспользовалось этим случаем в пропагандистских целях. На следующий день по полку был издан приказ, в котором действия Дмитриева ставились в пример другим летчикам: «Своим поступком беспартийный большевик Дмитриев показал ведомым летчикам и доказал врагу, как может драться советский патриот за родной Дон!» Приказ был зачитан личному составу на построении и разослан в другие авиаполки 8-й воздушной армии. Фактически молодым летчикам советовали таранить механизированные колонны врага, ценой своей жизни уничтожая по два-три танка или автомашины.