Книга Дипломаты, шпионы и другие уважаемые люди - Олег Агранянц

Однажды на аэродроме я встретил министра здравоохранения, маленького субтильного старичка в элегантном костюме, и рядом с ним двух девиц в африканской одежде с мышцами культуристов и ростом под два метра. Они указывали ему дорогу и свирепо смотрели на окружающих. Он покорно кивал головой и шел, куда они показывали.

Было трудно удержаться от смеха.

280. После переворота

В Браззавиле мы жили в самом центре города в большом семиэтажном доме. Внизу было одно из самых популярных в Браззе кафе. Публика там была самая разная: дипломаты, чиновники.

18 марта 1977 года президент Конго Мариан Нгуаби был убит и власть захватила хунта во главе с полковником Жаком Жоахимом Йомби-Опанго. Через день после переворота в кафе за пивом приехал сам глава хунты и — я понимаю, что в это трудно поверить, но в Конго это было нормально — привез сдать ящик пустых бутылок. Его сопровождал охранник с автоматом. Тот не знал, что ему делать: бросить автомат и помогать полковнику или смотреть, как тот несет ящик. Опанго распорядился: держи автомат. Потом он прошел в кафе, заказал кофе и минут двадцать мирно беседовал с посетителями. Напомню, что это было через день после переворота.

Бывшего президента Мариана Нгуаби я видел несколько раз в магазине. Ходил он без охраны. Правда, его потом убили. Но убил охранник.

281. Я и дама полусвета

Около этого кафе всегда дежурили дамы определенного поведения. Они приезжали из соседнего Заира. В Браззе был твердый французский западноафриканский франк, а в Заире — местная валюта. Поэтому, как рассказывали знатоки, две ночи в Браззавиле обеспечивали жизнь семьи в Киншасе на месяц.

Однажды у нас были гости: муж, жена и дочка. Я не помню, почему, но мы послали дочку на кухню вылить чай из чашки. А она поленилась, вылила чай в окно… и попала на одну из дам. Та, естественно, подняла крик и попыталась проникнуть в дом, но наш консьерж ее не пустил.

На следующий день консьерж подошел ко мне:

— Месье, я ваш друг. Вчера к вам пыталась проникнуть дама. Но я знал, что мадам дома, и не пустил ее. Я ваш друг.

И далее произнес сакраментальную фразу:

— Mile francs.

Это означало, что я должен дать ему тысячу франков КФА (примерно 3 доллара) за неоценимую услугу.

Я дал.

282. Искушение алмазами

— Только для вас, месье.

Здоровенный тип раскрыл ладонь — и я увидел десяток камешков величиной с булавочную головку.

— Настоящие бриллианты, месье.

Около дома, где я жил, часто появлялись подозрительные личности, предлагавшие необработанные алмазы.

Алмазы эти были настоящие, их привозили из соседней Катанги. В том, что они настоящие, можно было легко убедиться, поцарапав ими стекло машины, — настоящий алмаз должен резать стекло.

Нешлифованные алмазы никого не интересовали. Хотя, говорили специалисты, попадались алмазы чистой воды, такие легко отличить: бросить в стакан с водой, и их не будет видно. Эти действительно представляли собой ценность.

— Очень дешево, месье. Только для вас, месье.

Алмазов я не покупал. А некоторые мои коллеги покупали.

283. Имущество конголезской армии

Я должен был перевезти оборудование для своего посольства в Сан-Томе из Браззавиля. Наши военные пригнали из Анголы грузовой самолет АН-24. Долететь в Сан-Томе он мог только с посадкой в Габоне, но надежд на получение разрешения на посадку в Габоне самолета, приписанного к «враждебной» Анголе, не было.

— Берите две бутылки виски и приходите с женой к нам, — сказал мне А. Никодимов, работник нашего торгпредства в Браззавиле.

В положенное время мы с Ларисой пришли к Никодимову. Нас встречали его радушная жена и… конголезский офицер, летчик. Узнав о нашей проблеме, он засмеялся: «Проблем не будет» — и спросил, много ли у нас имущества и хватит ли нам одного самолета. Я ответил, что хватит, и потом пожалел.

На следующий день пилот нашего АН-24 получил документы, в которых говорилось, что он перевозит «имущество конголезской армии».

Набили мы самолет так, что места для Ларисы не нашлось. Поднимался он медленно и, когда оторвался от земли в самом конце взлетной полосы, взволнованные провожающие облегченно вздохнули.

В Габоне все обошлось, но когда мы сели в Сан-Томе, нас окружили местные военные. Им пришлось объяснять, что мы везем «оборудование дружеской конголезской армии» и никакого отношения к «вражескому Габону» не имеем.

На обратом пути мы попали в тропическую грозу. Нас кидало в разные стороны, как в плохом кинобоевике. Прошедший войну пилот А. И. Смирнов, когда сели, признался:

— Лечу и думаю: «В учебной группе у нас было двадцать пять человек, в живых осталось двадцать. А теперь и девятнадцать».

Этот самолет еще несколько лет летал в Анголе. Потом его сбили. Пилот-анголец погиб.

284. Что нужно делать, чтобы не посадили

Я был утвержден постоянным проверенным в делах, руководителем дипломатической миссии и по этому поводу был вызван в Москву «для консультаций».

Многоопытный главный бухгалтер министерства напутствовал меня:

— Если ты перерасходуешь статью на представительские расходы больше чем на 1000 долларов, тебя посадят. Правда, посол в США израсходовал на 2500 долларов больше, но ему все сошло, потому что он член ЦК. А тебя посадят. Если ты перестроишь флигель и затратишь больше 800 долларов, тебя посадят. Правда, посол в Египте построил целый сарай, но ему все сошло, потому что он член ЦК. А тебя посадят.

После очередного «посадят» я не выдержал:

— Если я все буду делать только по инструкции, меня прогонят «за неспособность решать оперативные задачи».

— Прогонят, — согласился главный бухгалтер.

Но опыт работы в дипмиссиях у меня был. И когда передо мной вставала проблема, которую я мог решить, только нарушив инструкцию, я посылал в Москву телеграмму:

— Если не будет возражений, я…

И описывал, что намереваюсь сделать. Телеграмму заканчивал:

— Ответ жду через семь дней.

Ни разу ответа я не получил. И все сходило.

285. Кому рай, а кому нет

Зимой 1976 года я снова был вызван в Москву на совещание. Заодно решил показаться врачам, сдать анализы. Посольский врач в Браззавиле посоветовал мне купить специфический анестезирующий гель для анализа через катетер. В Москве достать его невозможно, а в Конго он продавался в любой аптеке.

В Москве, возвращаясь после анализа домой, я попросил таксиста сделать крюк до общественного туалета. Он начал ворчать, но когда я рассказал ему, через что мне вводили трубку, он был настолько потрясен, что через каждые пять минут участливо спрашивал, не надо ли сделать еще крюк до туалета.