Книга Последний подарок - Майкл Бирн

Экскурсовод – все так же с леденцом за щекой – сразу предупредила, что нельзя сходить с дорожки и мусорить, а еще объяснила, что она друг кладбища и работает здесь бесплатно. Потом стала рассказывать про людей, погребенных во всех этих могилах, и Булли с Джо переместились в хвост группы.

Следуя за экскурсией, Булли смотрел по сторонам, но при дневном свете не узнавал кладбища. Сейчас оно больше походило на тематический парк, но без аттракционов и торговых палаток: только статуи, узкие тропинки, убегающие во всех направлениях, и парковые скамейки.

– Может, вон там? Вроде бы хорошее место, – предложила Джо.

Булли помотал головой. Место, на которое показала Джо, представляло собой просто заросший травой пятачок, окруженный могильными плитами. А он не хотел, чтобы его мама была зажата между чужими могилами, как рыбешка в банке с сардинами. Он искал укромный, особый уголок, где бы она одна покоилась под сенью деревьев и травы.

Вообще-то, он планировал похоронить мамины останки возле могилы леди Ди и очень расстроился, узнав от Джо, что леди Ди покоится в другом месте – ведь она, хоть и умерла, по-прежнему является знаменитостью. Не то что те, кто похоронен здесь, и о ком постоянно твердила ему Джо; их даже по телевизору ни разу не показывали. Но он все равно не отказался от идеи похоронить маму на этом кладбище. Если оно подошло для Карла Маркса – какого-то прославленного старого Дэви, который, по словам Джо, сто лет назад не вылезал из библиотек, – значит, и мама достойна покоиться здесь.

Притворяясь еле плетущимися от усталости малышами, они все больше отставали от группы. Шарканье ног и болтовня экскурсантов затихли, и слух Булли стал улавливать более приятные звуки кладбища, которые он не слышал ночью: щебет птиц и шелест листьев в кронах деревьев, перешептывающихся на слабом ветру. А потом он увидел то, что искал – идеальное место для мамы. Там и дерево стояло, как раз для птиц, и даже ангел – на соседней могиле. Он приглядывал за этим уголком, прямо как их соседка, мама Деклана.

– Вон там! – воскликнул Булли.

– Точно, давай! Пошли скорей! – заторопилась Джо. Она улыбалась, смеялась, но ее поведение не раздражало. Сойдя с дорожки, они побежали между могилами к невысокому холму, на котором высилась небольшая рощица. Булли быстро разгреб опавшие листья у корней темнозеленого плюща и отвинтил красную крышку на банке.

– Скажешь что-нибудь? – спросила Джо.

– Что?

– Ну… Какие-нибудь хорошие слова. Вроде бы так полагается.

Булли смотрел на прах. Ему по-прежнему не давал покоя вопрос, сохранилось ли от мамы что-нибудь такое, что он мог бы узнать: зуб, кость. Но нет, ничего такого не было – только зола, 3 %. Это все, что осталось.

– Не знаю… – Но Джо продолжала улыбаться, и Булли это казалось вполне естественным. – Покойся с миром, мама, – наконец произнес он, потому что так обычно всегда говорят. И стал вываливать из банки пепел, всего-то два килограмма, которые вдруг показались ему неимоверно тяжелыми. Но потом еще одна рука пришла ему на помощь, и земля покрылась толстым слоем серо-белого пепла, будто здесь только что догорел небольшой костер. Булли постучал по дну пластиковой банки и, проверив, что в ней ничего не осталось, передал ее Джо. Потом положил в середину горки осколок разбитой брусчатки, который принес с собой, и, опустившись на четвереньки, воткнул камень поглубже в землю.

– Значит, вот как звали твою маму, – сказала Джо, прочитав надпись, которую Булли нацарапал на брусчатке накануне вечером. Он кивнул.

Поднявшись, мальчик заметил, что самый низ штанин имеет более светлый синий оттенок, чем остальные джинсы. Конечно, он сразу сообразил, отчего это, но не расстроился, лишь спокойно стряхнул пепел. Теперь это была просто пыль.

– Вот черт! – вдруг воскликнула Джо, но Булли все еще смотрел на камень, сворачивал хозяйственную сумку и думал о том, каких птиц отныне придется терпеть его маме; он не помнил, любила ли она их вообще. В их районе птиц почти не было.

– Чем это вы тут занимаетесь? – прошипел за его спиной возмущенный голос.

Глава 28

Джо кинулась прочь. Почти добежав до дорожки, она оглянулась и увидела, что Булли так и стоит рядом с экскурсоводом. Ведь теперь это место стало особым для Булли, он не собирался отсюда убегать.

Друг кладбища повела их в контору. Всю дорогу она твердила, что они поступили необдуманно, хотя Джо ей все объяснила.

– Я сочувствую твоему горю, – сказала женщина, глядя на Джо, а не на Булли. – Но нельзя же делать все, что заблагорассудится! Здесь, как и везде, существуют определенные правила. Нельзя заниматься самоуправством! Необходимо представить официальное разрешение и дожидаться своей очереди, как все. Представляете, что было бы, если бы все поступали, как вы? – наконец заключила она. – Все кладбище было бы усеяно трупами!

– Оно и так ими усеяно, – язвительно заметила Джо, оглядываясь вокруг.

Женщина досадливо цокнула языком, пососала свой невидимый леденец и сказала: «Ну и молодежь пошла!». Потом велела им сесть и ждать, пока она приведет кого-то из служащих.

Вернулась она в сопровождении пожилого человека с дряблой кожей на шее. В черном костюме, как будто снятом с плеча более рослого и молодого мужчины, и галстуке. Нечто среднее между Дэви и вышедшим на пенсию зомби.

Старик представился мистером Фарадеем. Он попросил Булли и Джо записать свои фамилии и адреса, а также координаты ответственного взрослого, который мог бы приехать и забрать их, поскольку он считал, что сообщать в полицию не стоит.

– Кого ты потерял? – спросил старик, словно Булли смог бы снова найти свою маму, если бы долго и упорно ее искал. Впрочем, Булли его понял.

– Маму, – ответил он и тут же себя ущипнул. потому что перед глазами расплывалось сильнее, чем обычно. – Я хотел, чтобы она обрела последнее пристанище где-нибудь в хорошем месте. А не в мусорном баке.

Затем он поведал свою историю – правда, в более сжатом варианте, чем старику в больнице. Вдруг и этот сразу все забудет?

Когда Булли завершал свой рассказ, раздался стук в дверь, и в комнату, по-прежнему жуя губами, вошла экскурсовод.

– Я убрала там, как могла, – доложила женщина. Она со стуком поставила на стол сумку и взглядом показала на нее старику: «Это здесь». Булли выругался на нее – достаточно громко, а не себе под нос.

Старик кивнул и, не спуская глаз с сумки, взмахом руки отослал женщину прочь. С этим он тоже разберется.

– Я глубоко сочувствую тебе и твоему горю, – произнес старик. Он взглянул на дверь, словно ждал, что экскурсовод вот-вот появится снова. – Но должен сказать, что правила одинаковы для всех… Здесь должно соблюдать порядок, чтобы не портить красоты этого покойного места. Прах пусть лежит там, куда ты его высыпал, но камень придется убрать – таковы правила. К сожалению, мы не делаем исключений. Я не могу положить его на место. Мне очень жаль, – добавил он с улыбкой, при этом складки кожи на его горле заколыхались.