Книга Хроники Этории. Книга 4. Опаленные войной - Михаил Костин

– Там, – прошамкал окровавленными губами рыжий вояка, указывая на поле брани.

Победа дорого нам обошлась. Мы потеряли Аннара и Лора, Ренер был тяжело ранен. Его с трудом удалось посадить на лошадь. Норд был бледен, его терзала жестокая боль. Арк и Роб осматривали раны.

– Эймс! – позвал я.

– Он тут! – крикнул Эйо.

Я огляделся. Сердце замерло. Бывший сержант сидел, прислонившись спиной к мертвой лошади. Видимо под ним так же убили коня, но он сумел выбраться и еще некоторое время сражался. Перед ним лежало не менее четырех нападавших. Та ловкость, с которой они были убиты, говорила о том, что сержант до конца не утратил верной руки и глазомера. Опытный рубака и воин, он дрался до последнего. На губах Эймса застыла улыбка, спокойная, умиротворенная, и только глаза смотрели уже холодно, мертво. К сожалению, магия Эймсу помочь уже не могла… Он погиб, как истинный воин – на поле битвы с мечом в руках, защищая своих товарищей.

Я плакал, не стыдясь слез. Вместе с Арком и Робом мы вырыли могилы и похоронили соратников. Вместе с погибшими мы положили их оружие и оружие врагов, в знак признания доблести и храбрости погибших. К сожалению, это все, что мы могли сделать для друзей. Покончив с печальным, мы молча двинулись дальше. Раненый Ренер не мог самостоятельно держаться в седле, поэтому мы ехали не торопясь, и перед закатом разбили лагерь. Арк с Робом продолжали помогать раненому. Силы у них было мало, но они не сдавались. Я смотрел на них и злился, злился на ту нелепую резню, что унесла столько жизней. Зачем?

Лагерь стоял у реки, и ночью по степи пополз густой туман. Было холодно и сыро. Где-то орали в любовной истоме лягушки. Я долго не мог заснуть, а когда меня все же сморил сон, мне привиделись все те люди, что погибли, защищая меня. Стало очень страшно, и я проснулся с криком. Хотя нет, проснулся не я, проснулся Айк…

Он открыл глаза и в последнюю секунду откатился в сторону, упал с кровати и немедленно вскочил.

– Элсон! – закричал во весь голос Айк, а затем, глядя безумными глазами на перекошенное от ярости лицо жены, крикнул:

– Рия?! – он стал отступать, шаря руками в надежде, что под руку попадется что-то тяжелое, чтобы оглушить сдуревшую в одно мгновение воительницу. Рия вытащила из тоги кинжал, что подарила Айку.

– Элсон, черт побери! ЭЛСОН! – еще громче закричал Айк. Краем глаза он заметил, как нервно дергается дверная ручка и как кровожадно ухмыльнулась Рия.

Дверь была предварительно заперта изнутри, и добраться до нее можно было только через труп жены, а воительница умирать не хотела. Она соскочила с кровати, наступила на брошенный Айком венец и с шипением запрыгала на одной ноге.

– Рия! Что ты делаешь?! – протянул к ней руки Айк. – Очнись!

Айк лихорадочно пытался дотянуться магией до разума жены, но каждый раз наталкивался на кипящую стену ненависти.

Выпад! По рубашке скользнуло острое лезвие. Айку увернулся и схватил воительницу за руку. Схватка была не равна – у Рии имелось и больше силы, и опыта, полученные за годы службы в городской страже. Неизвестно, кто бы победил, но упорный Элсон выломал дверь и ворвался в покои правителя. Не замедляя шаг, он схватил ближайшую вазу с цветами и швырнул ее в обезумевшую женщину. Раздался звон бьющегося фарфора. Рия пошатнулась, обмякла и неминуемо упала бы на пол, но Айк успел ее подхватить и усадил на стул.

– Что это было? – растеряно спросил Элсон.

– Сам не могу понять, она, словно с ума сошла, – ответил Айк. Его била дрожь.

– Заклинание? – спросил Элсон, сдернул простыню с кровати и скрутил жгутом.

– Если заклинание, то очень хитрое, иначе бы я заранее почуял неладное.

Элсон принялся вязать руки воительницы.

– Осторожнее, не так сильно, – начал было Айк, но Эслон его перебил.

– Ты, конечно, правитель и Ваше Величество, но наша барышня не в своем уме. Поэтому ручки-то я ей свяжу покрепче, на всякий случай. А то, как бы лиха не случилось…

«Южанин прав, – подумал Айк. – Неизвестно, как она себя поведет, когда очнется».

Пока Элсон затягивал узлы на руках и ногах бесчувственной Рии, Айк пытался уловить чужую магию, или найти остатки дурманящего зелья. Он пытался сделать это, используя все силы природы, но ничего не видел, кроме красно-серого ореола над головой жены. В последний раз он видел такой цвет у Таорунга, в походном шатре… Айка стало подташнивать.

– Элсон, – устало обратился он к другу. – Тут нет никакой магии. И нет никакого зелья…

– Что же получается? – поинтересовался тот. – Жена по собственной воле решила из мужа решето сделать? – через мгновение он снова спросил, не ожидая ответа: – Как вы здесь вообще живете?

Элсон брезгливо поморщился. Он вышел из комнаты и тут же вернулся, неся в руках кувшин с водой. Айк в оцепенении наблюдал, как Элсон бесцеремонно выливает воду на голову королевы, а затем хлопает ее по щекам:

– Барышня, барышня, давайте-ка, приходим в себя, не задерживаем честных граждан.

Рия замычала, а потом, сообразив, что связана, стала яростно вырываться. Безумный взгляд сверкал ненавистью. Элсон равнодушно наблюдал за ее дерганьем.

– Ты! – сказала она, словно плюнув.

– Попробуешь заорать, – предупредил Элсон, – удавлю.

Айк присел на кровать так, чтобы воительница его не видела. Он обнял руками колени и попытался успокоиться. Сердце обливалось кровью, а разум горел от открывшейся правды. Все складывалось в стройную картину. Рия могла и змею пронести, и детскую бойню устроить, она могла все… Ведь это она знает во дворце каждый уголок, у нее в подчинении преданные только ей лбы в количестве двухсот человек. Это она любительница схваток и интриг. Только не понятно, зачем ей нужно? Зачем ей его убивать?!

– Значит так, барышня, – Элсон поставил стул напротив Рии и оседлал его, – отвечаем на поставленные вопросы быстро и по существу. Это позволит избежать лишних травм.

– Ты… – снова зашипела от злости королева, – да я тебя…

– Так, это я уже слышал, – разочаровано скривился Элсон. – Давай попробуем по-другому. Зачем ты хотела убить собственного мужа?

– Это мой город! – зашипела воительница, – Слышишь, ты, чужак? Мой! Я служила ему всю жизнь, билась, плакала, платила кровью, я заслужила большего, чем быть подстилкой нового Ятепа. Здесь все мое!

– Твое… мое… – снова поморщился Элсон, словно нечаянно вступил в собачье дерьмо. – Это и так все твое.

– Будет мое! Когда я буду править… одна… – процедила Рия.

– Ну, это вопрос спорный.

– Нет! Дочь великого Ориса Лександро обязана, нет, призвана быть единоличной правительницей нового большого Лима Оз!

У Айка закололо в сердце. Стало трудно дышать. Разум отказывался понимать происходящее. Он только услышал, как Элсон продолжил допрос: