Книга Разбуженные боги - Александр Логачев

Он лишь подумал: «Тебя бы, дружище, познакомить с авангардистской живописью, со всякими „Черными квадратами“ и работами в стиле кубизма, вот где бы ты смог наговориться всласть.

Вряд ли здешние пикассо и васнецовы сознательно творили в жанре примитивизма, просто по-другому они рисовать не умели, вот и малевали в стилистике наскальной живописи. Палка, палка, огуречик, вот и вышел человечек. Но вряд ли они способны были фантазировать. Что видели, то и рисовали. Другое дело – видели они далеко не всегда то, что было на самом деле. Гору, причудливо обработанную ветрами, могли принять за великана, а неясные очертания в тумане – за контуры сказочного зверя. Однако зверей, на которых они охотились, думается, знали как облупленных. И тогда, черт побери, интересные выводы напрашиваются».

Роспись стены представляла собой множество чередующихся сцен из повседневной жизни людей, пропавших в глубине веков. На одной картинке была изображена охота контурных человечков, вооруженных длинными, в рост человека, копьями, луками и топорами на длинных рукоятках, похожими на бердыши, на крайне примечательного зверя. Это было длинное чешуйчатое существо, раззявившее зубастую пасть, с острым рогом на голове. Эдакая помесь крокодила и единорога, пластающаяся по земле.

– Знакомы тебе подобные твари? – Чтобы понятнее было, о чем он спрашивает, Артем вытащил из ножен меч и острием, как указкой, показал на рисунок.

– Нет, – ответил Хидейоши. – Ты взгляни левее, Ямомото-сан. На соседний рисунок.

Самурая, понятно, интересовала не столько фауна вкупе с флорой, сколько оружие.

– Впервые вижу такое оружие, Ямомото-сан. Это что, большой камень, насаженный на рукоять? Думаю, их метали, в ближнем бою толку от них мало.

– Приглядись-ка, этими штуками вооружены не наши горожане, а их враги. Точно! – вдруг догадался Артем. – Смотри, своих они везде изображали черным цветом, а животных, на которых охотились, и врагов выделяли красным. Красный цвет у них, наверное, был плохим, считался цветом злобы и смерти. И еще заметь, врагов они изображали с выпирающими животами и с рогами на голове.

– Рогатые шлемы? Как и у нас?

– Да шлемов-то я чего-то не вижу. Вижу только рога.

Артем двинулся дальше, продолжая с интересом рассматривать сцены, нарисованные на стене. Он жалел, что многие картинки не устояли перед временем, перед перепадами температур и прочими катаклизмами. Вот явно свадебная церемония, а по соседству – похороны, словно художник хотел подчеркнуть изменчивость бытия. Похороны пышные. Вслед за носилками с телом шествует прорва народу. На шеях людей, бредущих в хвосте процессии, видны кольца. Ошейники, не иначе. Это рабы, надо полагать.

Что ж, хозяева этой земли жили полноценной жизнью. Они, конечно же, торговали. На одном рисунке были изображены мешки, весы и между ними человечек с разведенными в стороны руками. Торговец, больше некому. Наверное, и деньги у них уже были. А вот ничего связанного с мореплаванием не заметно. Ни кораблей, ни извилистой линии, символизирующей море, хотя на одном из рисунков двое человечков волокут длиннющую рыбу, из спины которой торчит древко гарпуна или копья. В корзинах несут что-то, напоминающее фрукты. Ага, а это очень похоже на плуг. Значит, землицу-то пахали. Выходит, предположение Артема насчет того, что тут имелись пахотные плодородные земли, оборачивается правдой. Ну а если это предположение верное, то отчего бы и другим не подтвердиться?

«Опаньки! А это не наш ли камень-зуб? Очень похоже. Рабы волокут тележку на колесиках, на которой стоит камень, столь напоминающий тот, который сейчас красуется посреди храма, что вряд ли это могло быть простым совпадением… Колесики, говорите. И колесо, стало быть, здешним умникам известно было, продвинутый, понимаешь, народ был. А где колесо, там и…»

– Я обошел…

Артем и Хидейоши синхронно отпрыгнули в стороны и резко выдернули из ножен клинки.

– Твою мать, Косам! – Артем выпалил неяпонскую фразу на японском языке и вогнал меч в ножны.

– Зачем ты зовешь мою мать? – искренне удивился Косам. – Ты не мог ее знать.

В пояснения на эту тему посол вдаваться не стал.

– Нельзя же так подкрадываться, Косам! Я понимаю, что ходишь бесшумно, понимаю, что здесь плиты не засыпаны хрустящим камушками. Но слушай, так ведь и сердечные жилы могут оторваться от таких подкрадываний. Мои бедные и так уже надорванные жилы! Свисти, что ли, в следующий раз, в кулак там покашляй.

– Вот так они ходят! – сказал Хидейоши. – Так подкрадываются к нашим спящим воинам.

Айн ухмыльнулся:

– Надо учиться слышать неслышные шаги. Не только в мече сила, самурай.

– Все! – вскинул руку Артем. – Только вашего спора тут и не хватало. Давай говори, что увидел, айн Косам!

– С той стороны камень, господин. Сплошь камень. Нет щели, нет разлома, нет другого входа, закрытого другим камнем входа.

– Ты был и на крыше этих домов?

– Я был и на крыше.

– Быстро же ты управился.

– Я быстро хожу, могу долго ходить, не уставая.

– Молодец. Если ты еще сообразишь, как открыть этот вход в скалу, то цены тебе не будет. Вот иди подумай и не отвлекай меня.

Внезапное появление Косама разозлило Артема еще и потому, что оно сбило его с мысли. Вернее, не с мысли, а с проблеска, с догадки. Мелькнуло в голове что-то такое неоформленное, похожее на озарение и как-то связанное с рисунками на стене. И только-только зыбкий контур стал обретать очертания, как здрасьте вам – раздался голос за спиной, и все напрочь отшибло.

Но все-таки Артем был не из тех людей, которые отступают при первой же неудаче. Уж чему-чему цирк учит лучше прочих учреждений на земле, так это тому, что ни один номер никогда не получается с первого раза. Сначала будь добр пройди школу падений и неудач, нередко сопряженную с ушибами и вывихами, и глядишь, на сто первом подходе у тебя и начнет что-то вырисовываться.

Махнув рукой на все прочие рисунки, Артем вновь вернулся к тому, с которого начал осмотр сей галереи, и двинулся прежним путем. Если один раз блеснула искра догадки, то чего бы это ей, спрашивается, не блеснуть и второй раз? Опять проплыла мимо глаз та непонятная зверюшка с рогом, свадьба, похороны, мешки, весы, чья-то казнь, рабы…

Артем даже сам от себя не ожидал такого! Ноги его вдруг ослабли, словно кости в них за какое-то мгновение обратились в вату, а мышцы – в желе, голова закружилась. Он опустился на пол, привалился к стене и смотрел перед собой враз замутившимся взглядом.

– Что с тобой? Тебе плохо? – услышал он над собой голос Хидейоши.

– Тебя вынести на воздух, господин? – к голосу самурая присоединился голос айна.

– Вот что, братцы, – поднял глаза Артем. – Кажется, у меня есть мысль насчет того, как открыть сей ларчик. Боюсь спугнуть удачу, но, кажется, может получиться.