Книга Рай на краю океана - Сара Ларк

— У меня на этот счет свое мнение, — гордо заявил Уильям. — Мне кажется, все дело в стиле руководства…

В свете уходящего дня он увидел, как Гвинейра закатила глаза.

— Уильям, ваши арендаторы в Ирландии в течение многих поколений живут на одном месте. Им вообще не нужны лендлорды, они и сами могут справиться со всем — и, вполне возможно, даже лучше! Но здесь приходится иметь дело главным образом с новичками. Маори — очень одаренные перегонщики скота, но овцы пришли сюда вместе с пакеха, а конкретно в эту местность — всего лет пятьдесят назад, вместе с Джеральдом Уорденом. Здесь нет традиции. А белые погонщики скота — авантюристы, они вообще непонятно откуда берутся. Их нужно учить, и в этом случае не помогут демонстративные позы. Послушайте меня наконец и посидите тихонько хоть пару месяцев. Учитесь у таких людей, как Джеймс, Энди и Покер, вместо того чтобы обращаться с ними так бесцеремонно!

Уильям хотел что-то возразить, но тут они подъехали к дому и остановили лошадей у конюшни. Гвинейра совершенно спокойно завела свою кобылу внутрь и начала расседлывать ее; конюхи, видимо, уселись в каком-то сарае и праздновали. Можно было сказать, что если вся прислуга дома не присоединилась к импровизированной вечеринке, то им повезло.

Уильям тоже самостоятельно поставил лошадь и подумал о том, что сейчас ему нужна только ванна и спокойный вечер в обществе жены. По крайней мере в этом можно быть практически уверенным. Гвинейра рано уходила к себе, и если Кура снова будет настаивать на том, чтобы провести несколько часов у рояля, сегодня Уильям ничего не имел против личного концерта. При этом он может пить виски — и предвкушать, что они потом устроят в спальне. Как и прежде, каждая ночь с Курой становилась открытием. Чем больше опыта она набиралась, тем более утонченные идеи приходили ей в голову относительно того, как сделать его счастливым. Она не испытывала никакого стыда, любила всеми фибрами души и предлагала ему свое гибкое тело в таких позах, от которых иногда краснел даже Уильям. Но ее радость от любви была совершенно невинной и свободной. В этом отношении она была настоящее дитя природы. И имела природный талант.

Гвинейра придержала перед Уильямом дверь и бросила свой мокрый плащ в прихожую.

— Уф, ну и денек. Думаю, я позволю себе выпить немного виски…

В качестве исключения Уильям целиком и полностью придерживался ее мнения, но ни он, ни она не успели направиться к бару.

Сегодня из салона, вопреки ожиданиям, доносились не пение и игра на рояле, а тихие голоса и громкие всхлипывания.

Плачущая Кура сидела на диване. Мисс Уитерспун отчаянно пыталась успокоить ее.

Уильям обвел комнату строгим взглядом. На столике перед диваном стояли три чайные чашки. Судя по всему, у дам были гости.

— Ты этого хотела! — Увидев бабушку, Кура вскочила и бросила на нее гневный взгляд. — Ты этого хотела! Ты точно знала, что это произойдет! А ты подыграл! — Последнее было адресовано Уильяму. — Ты совершенно не хотел ехать в Европу. Вы все не хотели, чтобы я… чтобы я… — Кура снова начала всхлипывать.

— Кура, веди себя как подобает леди! — Мисс Уитерспун попыталась придать своему голосу суровый оттенок. — Ты замужняя женщина, и это совершенно нормально…

— Я хотела в Англию. Я хотела изучать музыку, — причитала Кура. — А теперь…

— В первую очередь ты хотела Уильяма, ты мне сама сказала, — резко и решительно заявила Гвинейра. — А теперь возьми себя в руки и объясни, почему ты его больше не хочешь. Сегодня утром за завтраком ты казалась мне вполне счастливой. — Гвин действительно налила себе виски. Какая бы блажь ни взбрела в голову Куре, ей нужно было собраться с силами.

— И это правда, любимая… — Несмотря на то, что Уильяму совсем не нужны были осложнения после такого напряженного дня, он присел рядом с Курой и попытался обнять ее. Может быть, она спросит, почему от него воняет дымом, почему он весь в саже. Но, похоже, Кура совершенно не обратила на это внимания.

— Я не хочу этого… я не хочу… — Она продолжала истерически всхлипывать. — Почему ты не был осторожен? Почему ты… — Она вырвалась из объятий мужа и заколотила кулачками по его груди.

— Постарайся успокоиться, Кура! — строго воскликнула мисс Уитерспун. — Ты должна радоваться, вместо того чтобы бушевать. А теперь прекрати плакать и расскажи своему мужу последние новости!

Гвинейра тем временем решила подойти к проблеме с другой стороны. Она обернулась к Моане, экономке-маори, которая как раз собралась убрать чайную посуду.

— Кто приходил в гости, Моана? Почему моя внучка так расстроена? Что-то случилось?

Широкое лицо Моаны просияло. Судя по всему, она совершенно не переживала.

— Я не слышать, мисс Гвин, — довольно объяснила она, но потом понизила голос, словно сообщая великую тайну: — Но была мисс Франсина. Мисс Уитерспун посылать за ней для Куры!

— Франсина Кендлер? — Недовольное лицо Гвинейры просветлело. — Акушерка из Холдона?

— Да, — всхлипнула Кура. — А теперь можете радоваться, что привязали меня к этой проклятой ферме! Я беременна, Уильям, я беременна!

Уильям переводил взгляд с плачущей Куры на смущенную мисс Уитерспун, а затем на сияющую Моану. Наконец он поглядел на Гвин, которая пила виски и на лице которой появилось выражение довольной кошки, наконец-то пробравшейся в молочную кладовую. А потом она посмотрела на него.

И Уильям Мартин понял, что Гвинейра Уорден МакКензи в этот миг простила ему все.

Глава 6

В то время как Уильям Мартин таким образом укрепил свое положение на Киворд-Стейшн, в Квинстауне праздновали свадьбу Илейн О’Киф и Томаса Сайдблоссома.

Атмосфера была немного напряженной, особенно во время обязательного вальса, который должны были танцевать мать невесты и отец жениха. Флёретта О’Киф вела себя так, словно ее принуждает к танцу некий гипертрофированный Вета. По крайней мере так выразился Джордж, и за это был отчитан своей бабушкой Хелен. Рубен нашел его замечание весьма подходящим, хотя и не преминул отметить, что Флёретта никогда не боялась крупных насекомых, — в отличие от контакта с Джоном Сайдблоссомом.

Сам Рубен наслаждался танцем с юной мачехой Томаса. Зои Сайдблоссом едва ли исполнилось двадцать лет, и она действительно была очень красива. У нее были золотые волнистые волосы, уложенные в прическу, хотя обычно она носила их распущенными. Лицо ее было аристократически бледным, с ровными чертами, глаза — темно-карими, что, с учетом цвета ее волос и кожи, выглядело очень необычно. Молодая женщина была вежливой и воспитанной, и Рубен не мог подтвердить мнение Леонарда относительно того, что она красива, однако холодна как лед.

Впрочем, что касается вопроса о красоте, то невеста сегодня превзошла всех. На Илейн было богато вышитое белое платье с широкой юбкой и очень тонко зашнурованной талией. Она практически ничего не могла есть за столом. Лицо ее, казалось, сияло изнутри, а волосы сверкали под кружевной фатой и венком из белых цветов. Джеймс МакКензи заверил ее, что никогда не видел такой красивой невесты, кроме, может быть, своей Гвинейры, и для Илейн это стало самым чудесным комплиментом. В конце концов, последней невестой, которую видел ее дед, была Кура Уорден. По числу гостей и размаху свадебное торжество Илейн тоже ни в чем не уступало празднику Куры. Джордж Гринвуд не преминул приехать со всей своей семьей — наверняка в ответ на настоятельные просьбы Дженни, желавшей укрепить знакомство со Стивеном. С момента прибытия Гринвудов оба не спускали друг с друга глаз.