Книга Четыре минус три - Барбара Пахль-Эберхарт

Четыре. Ее сад

Он в шортах. Стоит в высокой траве и улыбается. Он стрижет газон. Она наблюдает сцену в окно, улыбается и машет рукой.

Вау! А он и это умеет!

Пять. Ссора.

Она не ожидала того, что висящая в воздухе тема его может настолько задеть. Он не ожидал, что она столкнет его с этой темой. Она кричит. Оба плачут.

«Не знаю, хочу ли я быть с тобой вместе».

Он взбешен. Он в отчаянии. Ему всего через край.

Ей кажется, она ослышалась.

И это ты говоришь МНЕ?

Он уходит гулять.

Она остается сидеть. В полной прострации. Несмотря на слезы разочарования, до нее начинает доходить: быть в отношениях с кем-то означает предоставить себя в распоряжение другому человеку, принимая его со всеми его слабостями и страхами.

Жить в полном смысле этого слова. Тебе ведь хотелось именно этого. Желающему жить, и при этом любить, не следует рассчитывать на слишком бережное к себе отношение. Партнер заслуживает того, что ты примешь его целиком, со всеми его недостатками. Даже если тебе кое-что в нем причиняет боль.

И еще она понимает: снова любить означает снова испытывать страх. Страх того, что тебя покинут.

Она любит. Она испытывает страх. Любовь — это подарок. В той же степени, что и задание.

Год траура, которому она так решительно воспротивилась, неожиданно представляется ей чем-то большим, чем пустой ритуал.

«Я выдержала этот год. В полном одиночестве», — как бы ей хотелось иметь впоследствии возможность так говорить о себе.

Снова любить означает снова испытывать страх. Страх того, что тебя покинут.

Он возвращается. Он решает остаться. Она наконец чувствует в себе готовность по-настоящему вступить в отношения. Вот с этим уникальным человеком и со всем, что ему свойственно.

Шесть. Просто грелка

Она лежит в постели и плачет. Она тоскует по своим детям. Это такая боль. Ее трясет. Он крепко ее обнимает. У нее так много вопросов о жизни после смерти, о Боге, о небесах. Он так много перечитал и передумал за годы до встречи с ней. Он помогает ей размышлять и зачитывает ей вслух из своих любимых книг. Он приносит ей грелку. Желает ей спокойной ночи. И нежно целует при этом.

Семь. Сон.

Она только что проснулась. Она протирает глаза и рассказывает:

«Этой ночью я видела замечательный сон. События разворачиваются в лесу, где живут лесные феи, в каком-то другом измерении. Я была чем-то вроде феи или проповедницы. В этом лесу мне предстояло пройти испытание. Я должна была постоянно передвигаться по лесу определенным, предусмотренным ритуалом, крестообразным путем.

Я постоянно приходила на одно и то же место. Там, среди поросли, лежала ярко освещенная доска, на который был нарисован портрет мужчины и женщины.

Ритуал заключался в том, чтобы постоянно возвращаться к этому месту, до тех пор, пока свет был достаточно ярок, чтобы меня принять. Я пошла в направлении света. И он меня ослепил, я почувствовала себя бесконечно счастливой. Войти в этот свет было самим собой разумеющимся. И вот, войдя в картину, я встретилась с тобой. Я рассказала тебе о своем пути. О ритуале. И ты знал, о чем идет речь. Ведь ты прошел тот же путь, который привел тебя ко мне».

Восемь. Совмещение жизней

Он и она стоят на кухне. Они вооружены — ножницами и тонким скотчем. На столе лежат фотографии его и ее детей. Они вместе украшают этими фотографиями стену. Четыре веселых детских лица смеются вместе.

«Почет и уважение. Мы — большая семья».

Девять. Фотография в газете

Сегодня у него премьера. Он играет главную роль. Приглашена пресса. Она нарядилась. Она неотразима. Она больше не желает прятаться. Она — его подруга. Оба улыбаются в камеру. Она просит:

«Пожалуйста, никаких комментариев».

Ее глаза сияют ярче блицев.

Неделю спустя оба стоят в магазине периодических изданий. И видят себя, улыбающихся, на обложках и первых страницах. Подписи под фотографиями удовлетворяют любые пожелания самого чувствительного читателя.

«Любовь спасла ее жизнь», «Наконец она снова может улыбаться», «Любовь сильнее смерти».

Они пожимают плечами. Пресса пишет благозвучно. Правда же — многолика, противоречива. Ей нет места на цветной обложке.

* * *

Любовь спасла ей жизнь.

Мне было неловко и стыдно читать это предложение в газете. Я думала о всех тех людях, которые, потеряв партнера, не были в состоянии так же быстро, как я, вступить в новые отношения. И спрашивала себя, как бы они отнеслись к этому заголовку. Как к издевательству? Как к рецепту быстродействующего счастья?

Свою жизнь все же спасла я сама. Так думала я тогда, читая заголовки и подписи; так считаю и до сих пор. Радость чувствовать себя живым, смех — все это невозможно ни доставить в переметной суме некоего принца на белом коне, ни сервировать на подносе.

Никакой, самый распрекрасный сказочный принц на самом роскошном скакуне не имел бы у меня успеха, если бы я только и делала, что сидела, обливаясь слезами, на обочине. Если бы я только и делала, что дожидалась, чтобы он прискакал и меня спас. Наверное, я бы так его и не дождалась.

Разумеется, я пустила Ульриха в свою жизнь до завершения работы скорби. И мне просто повезло, что и моей любви к Хели и моей скорби нашлось место в новых отношениях. Мне не приходилось скрывать свои чувства, я имела возможность выговориться, мне разрешалось оплакивать Хели в объятиях Ульриха.

Порою мне кажется, что именно та защищенность, которую я испытала в моих новых отношениях, и позволила мне проявить свои чувства в полную силу. Именно потому, что я обрела новую любовь, я могла себе позволить расслабиться. Проявлять слабость. Отдаваться горю во всех его проявлениях.

Получается, что именно новые отношения позволили тебе до конца излить свое горе?

Никакой, самый распрекрасный сказочный принц на самом роскошном скакуне не имел бы у меня успеха, если бы я только и делала, что сидела, обливаясь слезами, на обочине и ждала. Наверное, я бы так его и не дождалась.

Голоса в моей голове бывают уж чересчур критичными. Они желают знать все и во всех подробностях.

То есть ты утверждаешь, что каждому, потерявшему любимого человека, следует поторопиться вступить в новые партнерские отношения?

«Дорогой голос, иногда ты просто передергиваешь мои слова. Дело ведь не в том, чтобы как можно быстрее завязать другие отношения. Для меня принципиальную важность имело качество нового партнерства. Позволено ли мне переживать свое горе? Позволено ли мне ту часть своей жизни, которая оборвалась так внезапно, интегрировать в новые отношения? Мне нужен был партнер, способный противостоять любым испытываемым мною чувствам. Моим воспоминаниям. Моей тоске. Моей боли. Партнер, способный принять всю меня, во всех моих проявлениях».