Книга Санкта-Психо - Юхан Теорин

Ян вытащил робота наружу и записал три новых послания – дескать, все хорошо, Вильям, все замечательно, не о чем волноваться – и поставил рычажок на Standby. Это значит, что громкоговоритель робота будет активироваться голосом Вильяма. Как только Вильям заговорит, робот тут же произнесет: «Все хорошо, Вильям».

Вильям тоненько покашлял – уже второй раз. Рука выпросталась из-под одеяла – он что-то искал на бетонном полу.

Ян поставил робота, быстро вылез из бункера и запер засов.

Сорок шесть часов, подумал он и посмотрел на часы.

Без десяти семь. Осталось тридцать часов, и тогда он выпустит Вильяма. Тридцать часов – это немало.

Через четверть часа он вернулся в «Рысь». Еще никто не пришел, но у него был свой ключ.

Тишина. Тяжелая, странная тишина – он привык, что здесь звучат детские голоса.

Поставил кофеварку, опустился в кресло и закрыл глаза. Из головы не выходила картина – крошечная ручонка Вильяма ищет что-то на бетонном полу. Или кого-то. Мамину руку.

За несколько минут до половины девятого открылась наружная дверь. Конечно же Нина, заведующая, пришла первой. Под глазами синие круги от усталости.

– Сегодня дети не придут. Мы разместили их в других садиках.

– Понятно.

– Ты ничего не слышал? Ничего нового?

Он посмотрел на нее, и вдруг ему захотелось рассказать ей все. Рассказать, что с Вильямом все в порядке, что он заперт в замаскированном бункере в лесу, что мальчик, конечно, немножко испуган, но в полном порядке, потому что Ян все так замечательно спланировал.

Но главное: рассказать, почему он так поступил. Рассказать, что Вильям тут, в общем-то, ни при чем.

Все дело в Алис Рами.

– Я хочу сказать… – начал он было, но в холле послышался шум. Опять открылась входная дверь, и появился мужчина в полной полицейской форме. Тот самый, который вчера рассказывал Яну про жуткую находку в лесу – трупик сбитого машиной ребенка.

Ян словно онемел. Выпрямил спину. Надежный, ответственный воспитатель. Нелегкая роль, но он с ней справляется отлично.

У полицейского на поясе затрещал мобильник, он поднес его к уху и вышел в соседнюю комнату.

– Я хочу сказать… я хотел записаться в поисковую цепочку.

Нина молча кивнула. Может быть, она и заподозрила, что Ян хотел сказать вовсе не это, а что-то другое, более важное… если и заподозрила, то виду не подала.

Над крышей «Рыси» медленно поднималось солнце. Бело-голубой полицейский автобус въехал во двор и остановился на пешеходной дорожке. Антенны и радары придавали ему сходство с армейским центром связи. То и дело появлялись люди, пили кофе и опять шли в лес. Ян тоже шел в цепочке.

Прочесывать лес начали в четверть девятого. Полицейские, бойцы гражданской обороны, добровольцы, военные. После ланча должны были привести двух ищеек.

Перед тем как начать поиск, все прошли короткий инструктаж.

– Спокойно и методично. Ущелья, овражки, канавы, заросли ельника – все должно быть тщательно проверено.

Ян понял, что поиск пойдет широкой полосой вдоль озера. И когда они начнут искать с другой стороны, там, где бункер?

Настроение у всех было подавленное, переговаривались вполголоса.

В полдвенадцатого раздался свисток. Поиск прерван. В чем дело? Мальчик нашелся? Живой? Мертвый?

Никто не знал. Цепочка сломалась, и люди начали собираться в группы. Ян стоял один. Не решался ни к кому подойти.

Послышался женский голос:

– Хаугер! Ян Хаугер! Есть такой?

– Есть! – крикнул Ян.

К нему подошла женщина в полицейской форме:

– Вам надо идти на собрание в детском саду.

Тон приказа. Ян похолодел.

Они его нашли.

– Что за собрание?

– Не знаю. Мне приказано вас проводить.

– Не надо. Я найду.

Нина, Сигрид и еще три сотрудника уже ждали в воспитательской. И с ними двое полицейских и еще мужчина средних лет. В штатском, но никаких сомнений – он тоже из полиции.

Ян расстегнул куртку и сел рядом с Ниной.

– Мы прервали прочесывание, – сказал он.

– Я знаю, тут кое-что произошло… Они хотят поговорить с нами. С каждым в отдельности.

– Зачем?

Нина понизила голос:

– Родители получили по почте посылку – шапочку Вильяма. Они думают, что мальчик похищен.

36

Больше всего Ян любит смотреть детям в глаза. Чистые мордашки, честный взгляд. Дети ничего не скрывают – просто не знают, как это делается. Они еще не научились убедительно врать, как взрослые. По ним всегда видно, в каком они настроении.

Но и Лилиан сегодня тоже не может скрыть, что ей скверно. Ян пришел на смену и сразу увидел, что она не в себе. Рыжие волосы не расчесаны, блузка помята, тусклые, усталые глаза.

– Все хорошо, Лилиан?

– Замечательно.

– Нет, серьезно… что-то не так?

– Все так… просто очень хочется домой.

Вряд ли она пойдет отсюда домой. Скорее в бар или куда-то еще. Ему кажется, что она с каждым днем выглядит все хуже и хуже. Осень? Выпивка? Теперь он уже знает – Лилиан слишком много пьет. Но об этом говорить не принято.

Ну и ладно. У него свои проблемы.

За Лилиан закрывается дверь, и он идет к детям. Мира и Лео. Теперь в школе ночуют только двое. Они сидят в целом море строительных кубиков. Ян улыбается и садится на пол рядом с ними.

– Шикарное здание!

– Мы знаем! – весело кричит Мира.

Лео, похоже, не так доволен результатом, но даже он сегодня выглядит спокойным. Ян выбирает несколько кубиков и складывает фундамент:

– Мы будем строить больницу.

Три часа и много разных игр спустя он кормит детей, рассказывает сказку и укладывает спать. Они засыпают мгновенно. Дети спят, а он сидит в кухне и заполняет заказы на питание на послезавтра.

Время идет. В его сумке лежат тридцать семь писем, которые он скоро доставит в больницу.

И одно из них – от него. К Алис Рами. Он начинал письмо несколько раз, но в конце концов дело пошло. Пять страниц. О том, как они вместе были в Юпсике, о чем говорили, о том, что было с ним потом, как он выучился на воспитателя детского сада и оказался здесь, в «Полянке».

Он словно забыл о данном самому себе обещании не передавать больше писем в Санкта-Психо.

И напоследок добавил, что никогда ее не забудет. Я не забуду тебя никогда. Это вовсе не признание в любви. Это правда.