Книга Люди Солнца - Том Шервуд

Твёрдо ступая, я подошёл к нему и, протянув свою, крепко пожал ему руку. Обрати внимание, любезный читатель! С этой минуты между нами больше не было сказано ни одного слова. Пройдя к столу, я вытянул из-под него сундук с изрядной долей своего казначейства. Отомкнул замок и откинул крышку. Достал из ящика письменного стола стопку свёрнутых, хорошей кожи портфунтов. Потом подошёл к стене и отодвинул лёгкую оттоманку, облегчая доступ к развешанному на стене оружию. И, сев на стул, принялся наблюдать, как сноровисто и деловито престранный гость набивает моим золотом мои же портфунты.

Нагрузил. Затянул шнуры горловых кромок. С характерным шуршащим свистом сухой залоснившейся кожи заметал шнуры в узлы. Набросил и застегнул покровные клапана. Кулаком умял округлившуюся и погрузневшую кожу. И двумя быстрыми движениями подвесил тяжёлые золотые блины на какие-то петли у себя под мышками. И они ловко как-то прилипли там и исчезли из зрения. Потом Джек прошагал к стене, цепким взглядом осмотрел развешанное оружие. Пренебрежительно поцокал языком. Повернулся и, натянув глубже шляпу, вышел. Походкой целеустремлённого человека. Походкой, которая без слов оставила в кабинете фразу: «Всё. Работа началась».

Из любви к тебе, мой добрый читатель, я как мог постарался разбавить монотонный пудинг моего повествования изюминками отвлечённых историй, дабы не утомлять тебя однообразием темы воскрешения замка. И всё же перед тем, как отправить «гада, каких мало» в его отчаянное путешествие, предлагаю задержаться ещё – совсем ненадолго – в замке «Шервуд».

«Дэйл привёз пилораму», – сообщило мне письмо, поданное Уолтером Биглем, когда я спустился на завтрак. И, наскоро похватав овсянки с поджаренным хлебцем, я поспешил в «Шервуд».

Родной мой невозмутимый коротконогий крепыш Тай стоял у въездной башни, словно сам получил только что известие, что я еду. Коротко поклонившись, он принял у меня повод, и я, оставив ему лошадь, быстрым шагом пошёл в лесопильню. Миновав кузницу, каретный цейхгауз, столярку, вошёл в помещение с «большим железом». Здесь находилась изрядная группа людей, и весьма странной была та тишина, которая обычно при таком скоплении народа обычно вряд ли возможна. Готлиб, Носатый, Робертсон, матросы, Пит и Шышок расступились, когда обернулись на звук шагов и увидали меня. Возле неподвижного железного «паука», распростёршего одни свои лапы по земле и высоко к потолку вскинув другие, колдовал незнакомый мне мастер. Возле него стоял с сосредоточенным лицом Дэйл. Заметно похудевший. Тени легли вокруг глаз. Взглянул, сделал шаг и без улыбки протянул мне руку. Пожав её, я спросил:

– Ты отчего так похудел? Здоров ли?

– От волнения, – серьёзно пояснил он. – Слишком большие деньги носил в карманах. Сейчас дождусь, когда мастер машину запустит, и пойду отсыпаться.

Мастер же, надвинув на квадратный шток «большого железа» квадратной же прорезью массивное колесо, стал натягивать на него широкий ремень. Через минуту, соединив длинным кольцом этого ремня колесо с «пауком», выпрямился и сказал:

– Можно.

Пит и Чарли умчались в соседнюю башню – поднимать створ, а Готлиб, Носатый, Глеб и Фома принесли и положили на синеватые железные лапы довольно массивное бревно. Мастер, показывая Дэйлу, наложил на него зубчатый барабан и затянул его вал длинными рычагами. Мы все какое-то время немо смотрели на неподвижного «паука», намертво сдавившего в лапах толстое, сочное такое бревно. Ждали. И вот колесо дрогнуло, шевельнулось – и медленно стало набирать мах. Зазмеился ремень и стал передавать усилие на тяжкий зубчатый маховик.

Мастер сдвинул стопорный башмак, и маховик въелся зубьями в две разного диаметра шестерни. И тотчас – одна шестерня стала коротенькими рывками толкать зажатое в станине бревно, а вторая запустила в стремительно мелькание вертикально выставленные сине-чёрные пилы. Я вздрогнул, когда торец бревна встретился с жужжащими «паучьими щётками». Вмиг жужжание стало басовитым. Острые пилы въелись в древесину – и волшебство началось! В тот миг, когда тяжёлая рама с закреплёнными в ней пилами падала вниз, бревно на полдюйма подавалось вперёд. За долю секунды пропилив эти полдюйма, пилы взмывали вверх, и на этот миг бревно останавливалось. Но, когда рама начинала движение вниз, коротко дёргалось вперёд и бревно. И всё это в неостановимом, стремительном ритме!

Прибежали Пит и Чарли, пробрались ближе и во все глаза стали смотреть.

Басовито гудел и клацал паук. Обильным ручьём текли вниз жёлтые, пахнущие смолою опилки. И вот на другой стороне пилорамы мы увидели, что бревна уже нет, а есть стопка ровных, горячих, подёрнувшихся парком досок.

Мастер снова двинул башмак, и, хотя колесо с ремнём продолжало вращенье, пилорама остановилась. Опять же Носатый, Готлиб, Глеб и Фома перебросали доски в сторонку, – к ним немедленно подошли все мы и стали приподнимать и осматривать, – а мастер вернул раму в исходное положение и громко сказал:

– Следующее!

Принесли новое бревно, и «паук» снова въелся в душистую древесину.

Ярослав, Дэйл и я вышли из лесопильни под открытое небо.

– Дэйл, – сказал я, – на втором этаже выбери две смежные комнаты. В одной будет кабинет управляющего, а во второй – твой личный апартамент. Скажи Эвелин, чтобы определила тебе постельное бельё, одеяла. И, пока будешь завтракать, Носатый в твоём апартаменте затопит печь.

Кивнув, Дэйл ушёл.

– Томас, – сказал мне Ярослав. – То, что я видел сейчас, – это чудо. У нас дома такое бревно двое мужиков распиливают полдня. Выкатывают на высокую клеть, один встаёт внизу, другой вверху, и длинной пилой, вверх-вниз, режут доску за доской. Не всегда ровно! А здесь полуденная работа совершается за минуту. Чудо! У нас такая машина стоила бы целого дома.

Вышел мастер. Улыбнувшись, сказал:

– Хорошие работники эти иностранные моряки. Как будто месяц в нашей мануфактуре учились!

– Сколько ты зарабатываешь за год? – неожиданно спросил я его.

Он гордо ответил:

– Двадцать два фунта.

– А сколько стоит такой комплект?

– Сто восемьдесят четыре фунта.

– У меня к тебе предложение. Возьми у меня сто восемьдесят пять фунтов, купи в Лондоне ещё одну машину, точно такую, привези в Бристоль, в порт… И получишь свою годовую плату.

– Все двадцать два фунта? – не поверил он.

– Именно так. А теперь идём, посмотришь, как умеют угостить хорошего мастера добрые бристольские моряки.

Мы направились к каминному залу. На ходу я почувствовал пронзительно-сытный запах. Милая моя Эвелин! Знает, что сегодня у нас очень нужные гости…

– Томас, – сказал Ярослав. – Можно ли и мне приобрести такую машину? Знаешь, я бы тогда перестал мотаться по морям, а имел бы громадный и постоянный доход дома, на верфи.

– Я только что такую машину для тебя заказал.

– Для меня?!

– Да. В подарок.