Книга Великая война России - Вадим Кожинов

Конечно, в той войне, о которой мы с вами говорим, такое было невозможно. Это, кстати, опять-та-ки относится к оценке вклада союзников в победу над фашизмом, о чем меня часто спрашивают. Я не могу отрицать, что вклад, конечно, был. Особенно материальный. Но что касается боевых действий, думаю, они имели очень небольшое значение.

После 1943 года немцы все время только лишь отступали на нашем фронте. А когда англо-американские огромные, трехмиллионные войска подошли к границе Германии, вдруг оказалось, что немцы смогли начать здесь контрнаступление. Под Арденнами они отогнали почти на сто километров союзнические войска. И Черчилль, всполошившись, прислал Сталину покорнейшую просьбу — организовать на Востоке мощный удар. При том, что Черчилль больше всего опасался продвижения России в Европу. Но у него просто не было выхода: ведь немцы могли вышвырнуть «союзников» обратно в Великобританию. И пришлось обращаться к Сталину с поклоном. Сталин внял. Действительно только мощный удар наших войск спас союзников от разгрома.

По-моему, уже одно это наглядно показывает, что нельзя преувеличивать союзническую роль в боевых действиях.

А вот еще один вроде бы частный, но тоже показательный факт той великой войны, зафиксированный в документах. Когда во время налета одного из подразделений американской авиации погибла четверть пилотов, вылетевших на бомбежку, оставшиеся пилоты категорически отказались воевать. Представьте себе, каковы американцы… И наивно, даже глупо говорить, что победил в такой войне доллар.

Вот сейчас, в этих беспрецедентных войнах, когда нападающие не рискуют ничем, а только тратят доллары, тут я готов согласиться. Хотя нет, и тут не соглашусь. Поскольку считаю, что победа с помощью доллара, если не сломлен человеческий дух, — это еще не победа.

Вик. К. Мне известна ваша точка зрения, и в принципе с ней трудно не согласиться, что в Великой войне мы победили прежде всего духовно.

Вад. К. Это было главным! Духовная мощь народа не может собраться мгновенно, поэтому на первых порах мы терпели поражение. Но потом…

Вик. К. Однако далеко не все понимают, что это такое — духовная победа. Наверное, в чем-то будут спорить с вами. Вы же не станете отрицать, что великая война была и войной моторов?

Вад. К. Нет, не стану. Скажем, немецкие войска, собравшие автотранспорт со всей Европы, вторгшись в нашу страну, не шли пешком, и это давало им величайшее превосходство, свободу маневра. Они в любой момент могли обогнать наших, появиться в том месте, где их никто не ожидал.

Вик. К. Вместе с тем победа духа в ваших размышлениях предстает тоже как нечто вполне реальное. В новой своей книге, вышедшей в Воениздате, вы даже органически связали две даты — 200-летие со дня рождения Пушкина и 55-летие Победы, считая, что поэт, о котором сказано: «Пушкин — наше все», создал ту духовную основу России, без которой нельзя представить себе всю ее последующую историю, обретшую ярчайшее проявление в событиях 1941–1945 годов. Пишете: «Если не бояться высоких слов, мы победили в 1945-м и потому, что у нас есть Пушкин!» Так и назвали эту книгу — «Великое творчество, Великая Победа».

Вот о чем нам стоило бы поговорить! Какова же она, духовная основа России, почему помогла одержать Победу в той войне и почему теперь мы терпим поражение, а главное — как снова мобилизовать духовную мощь народа…

Вад. К. Все это действительно очень важно, и я готов об этом поговорить. Но теперь уж в следующем тысячелетии, видимо.

Вик. К. Благо до него остаются считаные дни. Так что с Новым годом, новым веком и, конечно, с новым тысячелетием!

Миф о 1941-м годе

Впервые опубликовано: Вадим Кожинов.

Миф о 1941-м годе//Завтра, № 4, 23.01.2001

В завершившемся году исполнилось 55 лет со дня Победы в Великой Отечественной войне и, вполне естественно, был опубликован целый ряд книг и статей, посвященных этой трагической и героической эпопее нашего народа.

Есть основания предполагать, что такие публикации появятся и в наступившем году, когда исполняется 60 лет со дня начала войны. В связи с этим считаю чрезвычайно важным обратить внимание на содержащееся в некоторых книгах и статьях 2000 года неадекватное (если выразиться наиболее мягко) толкование одного существеннейшего документа, составленного 15 мая 1941 года, то есть всего за тридцать семь дней до начала войны.

Этот документ, называющийся «Соображения по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками» был написан (от руки) тогдашним заместителем начальника оперативного управления Генерального штаба A.M. Василевским, отредактирован (впрочем, в очень малой степени) заместителем начальника Генерального штаба Н.Ф. Ватутиным, и, как в нем указано, его должны были подписать народный комиссар обороны С.К. Тимошенко и начальник Генерального штаба Г.К. Жуков.

Хотя подписи под документом отсутствуют (а он в целях секретности был написан в одном-единст-венном экземпляре), многие историки — пожалуй, даже большинство из них — полагают, что он стал руководством к действию. С этим можно в принципе согласиться (ниже еще пойдет речь, почему). Но совсем иной вопрос — истолкование смысла документа. К прискорбию, ряд историков уже в продолжение нескольких лет пытаются интерпретировать его как программу нападения СССР на Германию, которое, мол, не состоялось только потому, что Германия напала на нас первой.

Особенно огорчает, что эта трактовка «Соображений…» A.M. Василевского содержится даже в очень основательной и тщательнейшим образом документированной книге М.И. Мельтюхова «Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939–1941» (М.: «Вече», 2000, с. 414).

Нельзя, правда, не сказать, что в другой книге, вышедшей в том же году в том же плодотворно работающем издательстве «Вече», — книге ветерана войны (и, кстати, непосредственного участника пленения под Сталинградом германского фельдмаршала фон Паулюса) Л.А. Безыменского «Гитлер и Сталин перед схваткой» сия версия убедительнейшим образом опровергнута. И ведь в самом деле, в тексте написанных A.M. Василевским «Соображений…» нет ни единого слова, которое можно понять как выражение установки на превентивную войну, и остается прийти к выводу, что на историков, толкующих этот документ подобным образом, как-то «гипнотически» повлияла изданная в 1992 году сенсационная книжонка «Ледокол» Резуна-«Суворова», согласно которой СССР собирался напасть на Германию 6 июля 1941 года, но последняя сделала это двумя неделями ранее.

Уже в самом заглавии «Соображений…» говорится о «плане стратегического развертывания» не для войны с Германией, а «на случай войны с Германией». В четвертом абзаце документа об этом сказано еще более ясно: «…в случае нападения на СССР…». В шестом абзаце читаем: «Вероятнее всего главные силы немецкой армии… будут развернуты… для нанесения удара в направлении — Ковель, Ровно, Киев. Одновременно надо ожидать удары на севере…» и т. д. — то есть наступление мыслится только как ответ на «удары» врага. А в конце документа сказано с полной определенностью, что при «ударе противника» следует «прикрыть сосредоточение и развертывание наших войск и подготовку их к переходу в наступление».