Книга Бижутерия - Мередит Рич

Джуэл надела плащ, повязала косынкой волосы — на дворе стоял необычно дождливый и холодный май. Так что из-за погоды не удавалось больше двух раз в неделю вывозить Эмбер в ее любимое место — парк Вашингтон-сквер.

Сумрак наводил тоску. Гинеколог назвал это послеродовым синдромом. Но отчего приходить в уныние, кроме как от непрерывного дождя, усмехалась она. Да, у девочки небольшие колики. Да, Джуэл считала, что повезло, если удавалось за ночь поспать пару часов. И сама она подхватила простуду, которая не проходила неделями. Но впадать в депрессию от того, что родила очаровательное существо? Джуэл о таком никогда не слышала.

— Если Эмбер проснется, смени пеленки и дай ей маленькую бутылочку с соком. Остальное сделаю, когда вернусь.

— Нет-нет, дорогая, — ответил из-за стола муж. — Я тебе говорил, что не меняю детские пеленки. Я дам ей бутылочку.

— Боже мой, Саша, — вспыхнула Джуэл, — неужели ты не можешь это сделать один-единственный раз? Эмбер будет мокрой, когда проснется. А мне надо заскочить в аптеку, в бакалею, к зеленщику, к мяснику и в супермаркет. Я тут и так все делаю. Ты превратил меня в настоящую рабыню!

— Нет, — непреклонно произнес муж. — Неправда. Я ничего тебя не заставляю делать. Только менять пеленки. Все остальное ты делаешь, потому что хочешь сама. Сама хотела научиться готовить. Сама хотела учиться у меня настоящему мастерству. Ты за мной как за каменной стеной. А если, как ты выражаешься, превратилась в рабыню, то пожелала этого сама.

— Вот это новости! — Джуэл чихнула. Немного помолчала и чихнула опять.

— Дорогая, — начал Саша, — ведь мы с тобой счастливы. Ты капризничаешь, потому что простудилась. Хочешь, я позвоню Николаю и скажу, чтобы они не приходили. Попрошу Юрия, чтобы он присмотрел за Эмбер, и поведу тебя в новый французский ресторан на Принс-стрит. — Он чмокнул ее в щеку. — Хорошо?

— Хорошо, — оттаяла она.

Стоило Джуэл убедить себя, что все ужасно, как оказывалось, что дела не так уж плохи. Марфа ей как-то сказала: «Чтобы понять русского, надо самой быть русской». Джуэл пришлось признать, что это правда. Она никогда до конца не поймет Сашу. Но с ним было не скучно жить.

Однажды, скорее ради смеха, Джуэл начала лепить из теста забавные фигурки. Потом обжигала их в духовке, раскрашивала, покрывала глазурью и превращала в сережки и заколки. Она называла их «прохожими». Когда Бетти увидела на ней такие серьги, то немедленно заказала партию для своего магазина. Через два дня все было распродано, и Бетти захотела еще. А спустя несколько недель Джуэл позвонил владелец магазина на Мэдисон-авеню и тоже сделал заказ — он увидел «прохожих» в витрине у Бетти. Вскоре Джуэл звонили владельцы магазинов со всего города, и она продавала все, что успевала сделать.

Для нее это стало большим моральным подспорьем. Крошечные яркие фигурки удавалось делать в перерывах между заботами об Эмбер. И она могла брать дочь всюду, куда отдавала свою продукцию. Хотя работы Джуэл ценились недорого, она радовалась, что знакомилась с новыми людьми и те охали и ахали, завидев ее малышку и ее безделушки.

Но Саша был критичен и снисходителен.

— Это не настоящее ювелирное дело, — говорил он. — Баловство. Надолго не хватит.

— Меня это забавляет, — отвечала Джуэл. — Я не собираюсь остаток жизни делать «прохожих». Просто сейчас хочется подурачиться. И познакомиться с новыми людьми. В последнее время меня просто заела рутина.

— Да? Очень жаль. — Тон мужа сделался ледяным.

— Только не подумай, ты здесь ни при чем. Это я сама… совершенно ушла в себя. Когда я последний раз обедала с Эдвардом? Несколько месяцев назад. Он на меня обижается и правильно делает.

Саша пожал плечами:

— Позвони. Пригласи на обед. Сожалею, что тебе со мной одиноко.

— Послушай, — заторопилась Джуэл, — я не хочу ссориться. Но пойми, мне необходимо самоутвердиться. Меня очень порадовал мой успех с «прохожими». Я давно ничего не делала сама, кроме колец для Бетти, которые у меня получаются с закрытыми глазами.

— Ладно. Поступай как знаешь. Я не ревнив.

Джуэл не сомневалась, что он был очень ревнив. Но как бы она его ни любила, о себе надо было тоже подумать.

Однако в середине июля Джуэл поняла, что думать придется не только о себе, Саше и Эмбер, но еще об одном человечке. По утрам ее стала охватывать знакомая дурнота, однако на этот раз она продолжалась весь день. Сначала Джуэл грешила на простуду. А вскоре обнаружила, что на это нечего надеяться.

— Не может быть! — заявила она врачу, когда тест на беременность оказался положительным.

— Что вы хотите сказать? Вы не вели половой жизни? — пошутил доктор Абрамс.

— Я не знала, что можно забеременеть так быстро.

— Можно, если не предохраняться.

— Я пользовалась мембраной!

— Значит, не каждый раз. Взглянем на календарь. Думаю, что все произойдет примерно пятнадцатого февраля. Конечно, если вы хотите сохранить ребенка.

Джуэл вздохнула:

— Муж не позволит от него избавиться.

— А вам чего хочется? Последнее слово за вами.

— Пусть у Эмбер будет сестренка или братик. Я планировала немного позже, но ничего не поделаешь.

Как Джуэл и предполагала, Саша был в восторге, но вторая беременность совершенно отличалась от первой.

— У вас ненормально высокое давление, — объявил доктор Абрамс, когда на пятом месяце Джуэл пришла к нему на консультацию. — И отек, то есть припухлость, хуже, чем в прошлый раз. Короче, поздний токсикоз беременных. Не хочу вас пугать, но с нынешнего дня вам, как говорится, придется изменить образ жизни.

— Как это понимать? — встревожилась Джуэл. — Я рискую потерять ребенка?

— Нет, если будете следовать моим указаниям. — Врач тепло улыбнулся. — Но следовать неукоснительно. Иначе опасность угрожает и плоду, и вам.

— Что я должна делать? — Джуэл почувствовала страх.

— Первое: ложитесь в постель и не поднимайтесь. Я выпишу вам мочегонное. Абсолютно никакой соли. Побольше молока и молочных продуктов. Но главное — покой. Надо снизить ваше давление.

— Господи! — Джуэл представила, как ухаживает из постели за Эмбер и как отреагирует Саша на известие о ее болезни.

— Пусть ваш муж мне позвонит, — попросил, провожая ее, врач. — Я хочу убедиться, что он понял, насколько серьезно ваше состояние. Вам нельзя делать ничего тяжелого. Даже готовить. И позабудьте про секс.

Расстроенная, как никогда в жизни, Джуэл вернулась домой и легла в постель. Саша видел, как она напугана, и, чтобы все узнать из первых рук, тут же позвонил врачу. А когда повесил трубку, подошел и заключил ее в объятия.

— Все будет хорошо, дорогая. Я о тебе позабочусь, — уговаривал он. — Ты не потеряешь ребенка. Ты не умрешь.