Книга Леди-судьба - Сьюзен Грейс

Перед мысленным взором Кэтрин промелькнуло улыбающееся лицо Гаррета, и она тихонько рассмеялась.

«А что? – подумала она. – Гаррет – красивый мужчина. И я ему нравлюсь, я знаю. Завтра он обещал отвезти меня в деревню, у него приготовлен для меня какой-то рождественский подарок. Не дать ли в сердце уголок бедному сэру Гаррету?»

С мыслями о Гаррете она и уснула в ту ночь, тайно надеясь забыть человека по имени Майлс Грейсон.

ГЛАВА 17

Рождество пришло в Морган Мэнор. Венки из сосны и остролиста, перевязанные яркими лентами, украсили стены, столы и каминные полки, наполняя весь дом своим ароматом. В большой камин в гостиной слуги уже положили огромное бревно, которое будет гореть весь рождественский вечер, а на кухне приготовили огромный медный котел для праздничного пудинга.

Майлс и Кэтрин сидели в большой гостиной, когда туда вошел Гаррет с длинной, выше его, елкой. Гаррет торжественно установил елку в углу гостиной и сказал:

– В Баварии принято ставить на Рождество елку и украшать ее орехами, лентами, конфетами, ангелочками, звездочками и фигурками зверей. Странный обычай, но мне он нравится.

– Еще бы он вам не нравился, Гаррет, – откликнулась Кэтрин. – Вы сами обожаете красиво одеваться, так почему бы вам не приодеть и свой дом?

– Этот обычай уходит корнями в глубокую древность, – пояснил Майлс. – Когда-то украшенное рождественское дерево называлось эдемским и должно было напоминать христианам о потерянном рае. Правда, лично мне рождественская елка кажется прежде всего символом надежды и возрождения, она напоминает нам среди зимы о зелени будущего лета.

Кэтрин поразилась искренности и глубине слов Майлса.

– Я и не знала о том, что ты такой философ, Майлс, – сказала она. – Просто настоящий ирландец. Скажи, у тебя в роду не было ирландцев?

– Представь себе, были. Моя бабушка, Мэри Маргарет О'Мэлли, считалась первой красавицей в своем Кинсайле – это маленький городок на восточном побережье Ирландии. У нее были черные волосы, молочно-белая кожа и глаза цвета лазури, – задумчиво улыбнулся Майлс. – Дома ее называли «кайлин». Я спросил ее, что это означает, и она объяснила мне, что так в Ирландии называют хорошеньких темноволосых девушек. С того дня я заинтересовался Ирландией и вскоре с помощью бабушки не только узнал историю этой страны, но и выучил ее язык.

– И… И хорошо ты знаешь наш язык? – удивленно спросила Кэтрин.

– Достаточно, чтобы читать, писать и понимать, что говорят, – ответил Майлс и усмехнулся: – Во всяком случае, я хорошо разобрал все ругательства, которыми ты осыпала меня в ту ночь, когда я захватил тебя в плен.

– Но тогда ты должен был понять и то, что я сказала Рори перед тем, как ты увел меня, – нахмурилась Кэтрин. – Значит, ты подслушивал, не выдам ли я план похищения брата или побега?

– Говоря по совести, я допускал и это, Кэт. Но услышал, как ты успокаиваешь брата, и понял, что мои опасения были напрасны. Ну а то, что я понимаю ваш язык, я побаивался раскрывать раньше времени. Простишь меня за это?

Прежде чем Кэтрин успела что-либо ответить, в разговор вступил Гаррет.

– Пойдемте украшать елку, друзья, – сказал он.

В гостиной появилась Дарси и еще несколько слуг. Они стали развешивать на елке золоченые орехи, яркие ленты и вырезанные из разноцветной бумаги фигурки.

Когда все было закончено, Гаррет отступил назад, любуясь украшенным деревом.

– Хорошо бы прикрепить к ветвям еще и зажженные свечи, – мечтательно заметил он.

– Нет! Не нужно огня! – немедленно воскликнула Кэтрин. – Огонь – это опасно!

– Ты вся дрожишь, – сказал Майлс, обнимая девушку за плечи. – Что с тобой?

– Я ужасно боюсь огня. Ничего больше не боюсь, ни воды, ни высоты, но огонь всегда смертельно меня пугает.

– В Индии есть поверье, что души людей много раз приходят в различных обличьях на землю перед тем, как навсегда уйти на небо. Возможно, в одной из твоих прежних жизней было какое-то сильное потрясение, связанное с огнем, – сказал Майлс, гладя Кэтрин по плечу.

– Ну, теперь-то я точно знаю, что ты ирландец, – улыбнулась она в ответ. – Кто, кроме ирландца, может так сильно верить в старинные предания.

– Продолжай, пожалуйста, – воскликнул Майлс.

– Продолжать? – озадаченно переспросила Кэтрин. – Что продолжать?

– Продолжай улыбаться. От твоей улыбки становится так светло, что Гаррету не понадобятся никакие свечи.

Майлс отошел к елке, и Кэтрин проводила его долгим взглядом. В последние дни она старалась держаться подальше от него. Ее обуревали противоречивые желания – с одной стороны, Кэтрин не собиралась врачевать душевные раны Майлса, но в то же время ей так хотелось снова очутиться в его объятиях!

Стремясь выбросить из головы мысли о Майлсе, она пыталась переключить свое внимание на Гаррета. Тот не скрывал своей привязанности к Кэтрин, обращался с ней словно с принцессой и старался не отходить ни на шаг. Он даже целовал ее, но поцелуи Гаррета казались Кэтрин только лишь приятными, но холодными, а память хранила воспоминания о поцелуях Майлса, пронизанных огнем страсти. И тогда Кэтрин невольно вздыхала, понимая, что Гаррет, несмотря на свою красоту и обаяние, не в силах завоевать ее сердце. Оно уже безраздельно принадлежало Майлсу.

Наступающее Рождество дарило ей грусть. Впервые в жизни Кэтрин должна была встретить его вдали от дома, без родителей, без братьев, без старого верного Пэдрика. Можно представить, как все они волнуются сейчас за нее и за Рори!

Кэтрин смахнула набежавшую слезинку и тихонько вышла за дверь. Гаррет в это время стоял к ней спиной, прилаживая на самую верхушку ели золотую бумажную звезду, и уход Кэтрин заметил только Майлс.

Он вышел вслед за нею. Кэтрин плакала возле холодного камина. Майлс быстро подошел сзади, обнял девушку за плечи. Кэтрин повернулась и уткнулась лицом ему в грудь.

– Почему ты плачешь, Кэтрин? В Рождество принято веселиться, а не плакать.

Кэтрин подняла голову. На кончиках ее ресниц блестели слезинки.

– Я подумала о том, как встречают это Рождество в моем доме. Там тоже, наверное, плачут, а не веселятся. И все по моей вине.

Майлс склонил голову и нежно поцеловал губы Кэтрин.

– Нет, дорогая. Твоей вины в том нет. Если кто и виноват во всем, так только я один. Прости меня за то, что я принес всем вам столько горя.

В этот миг раздался стук в дверь, и из коридора послышался голос Дарси: – Вы здесь, миледи? Лорд Гаррет послал меня найти вас и виконта Райленда.

Кэтрин подошла к двери и открыла ее со словами:

– Мы оба здесь, Дарси. Входи и рассказывай, что случилось.