Книга Расчет или страсть? - Софи Джордан

– Ты шутишь. – Но она видела, что Хит слишком серьезен, чтобы шутить.

– Ты ведь не хочешь сказать, что готов рискнуть…

– Я женюсь на ней, но рисковать ничем не буду. – Голос его дрожал от гнева. И этот гнев был сродни тому, что он испытал, увидев Порцию обнаженной и теплой со сна в охотничьем домике. Больше никогда не станет он так рисковать. Никогда больше он не проявит такой слабости, не позволит себе забыться в блаженстве, какое нашел в ее объятиях. Никогда, ибо эта дорожка приведет его прямиком в ад.

Констанция удивленно смотрела на него, и чем дольше, тем выше ползли ее темные брови.

– О да, ты действительно глупец, каких я еще не видывала. Ты думаешь, что сможешь жениться на ней и ни разу к ней не прикоснуться? Я видела, как ты на нее смотришь, и даже я могу сказать, какие чувства ты питаешь к этой девушке.

Хит яростно тряхнул головой.

– Что бы ты там себе ни придумала, знай: я питаю к этой девчонке самую глубокую неприязнь. Она бессердечная, жадная особа, которая только и знала, что лгала мне с того самого момента, как здесь появилась. И мне будет совсем не трудно избегать ее постели. Ты увидишь. Проклятие не перейдет в другое поколение. По крайней мере, не через меня.

– Будь осторожен. Ты можешь ее недооценивать. Маловероятно, чтобы она приняла тот брак, что ты ей предлагаешь. Большинство женщин не стали бы на такое соглашаться.

– У нее не будет выбора.

И как раз в это время распахнулась дверь и в комнату влетела Мина. Лицо ее горело, и глаза метали искры, когда она задала брату вопрос:

– Что ты сделал с Порцией?!

Игнорируя тот факт, что Мина все же соблаговолила с ним заговорить, Хит ехидно поинтересовался:

– Пришла к тебе поплакаться, да?

– Конечно, нет. Она у себя в комнате упаковывает вещи. – Мина выразительно на него посмотрела, словно желала убедиться, произвели ли на него ее слова какое-то впечатление или нет.

– В самом деле? – тем же тоном переспросил Хит. Между тем он задумался о том, какую игру ведет сейчас Порция. Чего она сейчас от него хочет? Страстного признания в любви? Чтобы он, стоя на коленях, умолял ее выйти за него? Ну что ж, этого ей не видать. Он не повторит глупости ни одного из его родителей, которым было дело лишь друг до друга – касалось ли то любви или ненависти.

– Ее кучер уже поставил карету перед домом.

Хит налил себе еще бренди, делая все от него зависящее, чтобы эта новость его не покоробила. Не может быть, чтобы она всерьез решила уехать. Только не сейчас, когда она, наконец, получила то, за чем явилась сюда.

– Не сомневаюсь, что она хочет, чтобы я ее остановил. – Он взмахнул рукой, в которой держал стакан с бренди, не замечая того, что золотистая жидкость выплеснулась ему на пальцы. – Рассчитывает, что я брошусь под ее карету, если будет в том нужда.

– Нет! Это я брошусь! – Мина ударила себя кулаком в грудь. – Она ничего от тебя не ждет. С того момента как она сюда приехала, она ничего от тебя не ждала, осёл проклятый.

– Мина! – возмущенно воскликнула ее сестра.

Хит поморщился. Он не знал, что Мина может так грубить. Обычно она не осмеливалась даже голос повысить на него. Вот еще одно очевидное свидетельство пагубного влияния Порции.

– Не может быть, чтобы ты на самом деле хотел ее отпустить, Хит, – с мольбой в голосе воскликнула Мина.

– Скатертью дорога, – процедила Констанция, – пусть уезжает.

– Замолчи! – завизжала Мина. Руки ее дрожали. Она умоляюще посмотрела на брата: – Ты не можешь дать ей уехать. Не можешь! – Она сжала руки в кулачки, и Хит понял, что еще немного, и она бросится на него с кулаками. – Она – мой единственный друг.

Хит отвернулся. Внезапно он почувствовал, что больше не может вынести этой муки в глазах сестры. Порции зачтется еще и этот грех. Она не только из него вила веревки, она еще и присвоила себе сердце его сестры. За то короткое время, что она провела в Мортон-Холле, она успела оставить отпечаток в душе каждого из его обитателей, и Хита это ужасно раздражало.

Предоставив сестрам выяснять отношения без него, Хит подошел к окну. Шторы были раскрыты, чтобы дневной свет проникал в помещение. Взгляд его упал на экипаж. Кучер Порции скособочился на передке. Выражение лица у него было скучающее.

Что это за хитрый ход? Она не может уехать. После того как ей удалось сделать то, что она задумала. Она же осталась в победительницах! Ей достался он, лорд Мортон. Или, вернее сказать, его богатство.

И тогда он увидел ее, увидел ее прямую тоненькую спину. Она спускалась по каменным ступеням. У подножия лестницы она остановилась. Прямая и тоненькая, как оловянный солдатик. Он смотрел, как она натянула перчатки быстрыми экономными движениями. Он задержал взгляд на ее руках, этих бледных руках, таких изящных, таких нежных – как цветочные лепестки.

Кучер распахнул дверцу. Вначале в карету забралась горничная. Порция хотела было сесть следом, но задержалась. Медленно она обернулась. Глаза их встретились. Она вскинула голову, словно бросала ему вызов: «Попробуй останови меня». Он не отводил взгляда, стараясь не показывать своего недоумения, стараясь сделать так, чтобы она не увидела в его глазах вопроса, что жег ему мозг: «Почему ты уезжаешь? Чего же ты хочешь от меня?»

Он согласился на ней жениться. Согласился сделать то, что не считал в принципе возможным. И теперь у нее такое лицо, словно, черт возьми, словно он ранил ее в самое сердце. Хит втянул носом воздух, но воздух оказался каким-то слишком разреженным, его явно не хватало, чтобы расправить его внезапно отказавшие легкие.

Если она хочет ехать, пусть едет, он не станет ее останавливать, не станет преследовать ее, как влюбленный мальчишка. Он согласился на ней жениться, он сделал свой ход. И этого достаточно. Это все, на что она может рассчитывать с его стороны. Это все, что он может ей дать. Он не станет вести себя как его отец, которому любовь ударила в голову так, что он потерял рассудок.

Он не мог заставить ее принять его предложение. Он не будет испытывать ни сожаления, ни чувства вины.

Ее взгляд еще мгновение задержался на нем, словно она хотела заглянуть в него глубже, чем он мог ей позволить. Он не мог ничего прочесть в ее лице. Она держалась очень прямо, почти высокомерно. А потом исчезла в экипаже, взмахнув юбками.

Он смотрел, и кровь утекала из его сердца. Кажется, оно перестало биться. Он провожая взглядом экипаж. Карета удалялась, и стук колес по гравию делался все глуше. Хит так хотел увидеть ее еще раз – один, последний, раз. Он стремился заглянуть за темную штору, что висела на окне кареты, хоть мельком увидеть ее черные и блестящие, как полированный гагат, волосы и сливочно-кремовую кожу.

Наконец карета свернула и пропала из виду. С глаз долой – из сердца вон. Хит скривился, сказав себе, что сможет забыть ее без всяких усилий. Очень скоро он и имени ее не сможет вспомнить.