Книга Ханская дочь. Любовь в неволе - Ине Лоренс

Сергей смерил обоих злым взглядом и повернулся к Бахадуру. В голубых сапогах из козьей кожи, красных шароварах, собольей шапочке и каракулевом плаще, взамен того, что пострадал в битве на «Святом Никодиме», татарин имел роскошный вид, но драгунского прапорщика он и в самом деле напоминал мало.

Раскин, хозяин дома, видимо, успел уже основательно набраться и говорил не совсем отчетливо:

— Не хочецца мне этт-та признавать, но К-к-кири-лин прав. Прав! Бахад-д-дуру срочно нужен мундир. В таком виде ему никак нельзя п-появиться перед царем и перед губернатором. Апраксин его в порошок сотрет, в порошок… если увидит, вот что я вам скажу!

Сирин застыла, рука легла на эфес сабли, но Сергей мертвой хваткой сжал ее локоть:

— Спокойно, друг мой! Тебе и в самом деле нужен мундир, жаль только, что я сам не позаботился об этом раньше.

Татарское платье было для Сирин частью ее самой, она носила его вовсе не для того, чтобы подчеркнуть свою принадлежность к одному из сибирских народов. А теперь русские хотят отобрать у нее последнее, что связывает ее с родиной. Сирин почувствовала, как ненавидит она эти самодовольные сытые лица вокруг, сердилась она и по другому поводу — зачем позволила уговорить себя прийти сюда.

— Я знаю од-д-ного француцского па-артного неподалеку, уж он-то сошьет нашему та-ра… татарину подходящий мундир, — заикаясь, предложил Раскин. Вокруг раздались возгласы одобрения.

Сергей покачал головой. Французы, конечно, шьют замечательно, но берут уж очень дорого, однако Раскин, отпрыск богатой семьи, как и его приятели, об этом не задумывался. Подхватив Бахадура под руки, они потащили его к двери. Через несколько минут они уже ввалились в мастерскую, оторвав портного от работы. Комната была настолько маленькой, что все они едва помещались в ней. Раскин протиснулся вперед и, надменно задрав голову, обратился к сердитому хозяину:

— Нам нужен мундир для нашего татарского друга, и побыстрее!

Портной увидел, что большинство его нежданных гостей пьяны и соображают с трудом, и испугался — попробуй он только сделать что-нибудь не так, и эти молодцы вмиг разнесут мастерскую, а то и всю квартиру.

— Я готов снять мерку с молодого господина и непременно пришлю мундир, как только он будет готов, — ответил он покорно в надежде, что эта шумная ватага наконец-то уберется из его дома.

Бахадура вытолкнули вперед, Тарлов попросил его снять плащ.

Внутренне содрогнувшись, Сирин послушалась и застыла перед портным, который, вооружившись меркой, принялся за работу. Сейчас ее мошенничество раскроется, думала Сирин и с ужасом ждала, что француз вот-вот произнесет что-нибудь неподходящее и выдаст ее.

Но все прошло гладко. Портной смерил ее затянутую грудь, не заметив ничего необычного. Он тщательно записал все цифры на грифельной дощечке, а затем поинтересовался именем заказчика. Сирин все еще пребывала в оцепенении, а потому ответил за нее Тарлов:

— Бахадур Бахадуров, прапорщик царской армии.

Француз от изумления выпучил глаза:

— Ах, так это вы тот молодой господин, который спас жизнь Его величеству? Это большая честь для меня! — Впрочем, на лице портного читалось, что одной честью сыт не будешь, а потому он решил осведомиться: — Желаете заплатить сейчас или прислать счет вместе с заказом?

— Заплатить? — Сирин нахмурилась. Она вовсе не собиралась тратить деньги, которыми ее когда-то снабдила Зейна, чтобы купить себе русское платье. Это золото предназначалось для возвращения на родину.

Сергей в задумчивости потер переносицу:

— Видите ли, это некоторая проблема сейчас… До сего дня Бахадур не получал ни копейки жалованья. Когда следует оплатить счет?

— У татарина должны быть деньги, иначе остальные заложники не напали бы на него! — выкрикнул Кирилин.

— Возможно, у него и найдется пара копеек на водку, но для того чтобы оплатить работу мастера, этого не хватит.

— Но он не может ходить без мундира! — Кирилин явно радовался тому, что Тарлов и его юный приятель оказались в таком щекотливом положении.

В глазах Степана Раскина заплясали чертики, он, как и остальные молодые офицеры, недолюбливал Кирилина, и вот теперь ему выпал замечательный случай уязвить гвардейца:

— Вы, Олег Федорович, несомненно, правы, Бахадур не может показаться нам на глаза без мундира.

Портной, чувствуя, что дело неладно, принялся причитать:

— Я не могу работать задаром! Ткань стоит дорого, знаете ли, особенно в нынешнее тяжелое время, когда все дорожает. Я уже не знаю, на что мне прокормить семью!

Раскин со смехом похлопал щуплого человечка по плечу:

— Не бойся, получишь ты свои деньги. — Окружающим на мгновение показалось, что Раскин готов заплатить из своего кармана, но тот с ехидной усмешкой повернулся к Кирилину: — Да это же была твоя идея — сшить Бахадуру мундир, тебе, выходит, и отдуваться…

— С чего бы это? — Кирилин посмотрел на Раскина с жалостью, как на душевнобольного.

Но те из офицеров, кто не служил в гвардии его высочества, поспешно ухватились за возможность подложить свинью самоуверенному капитану. Из толпы раздались выкрики в поддержку Раскина.

Кирилин, пылая яростью, уже повернулся и начал было проталкиваться к выходу, но Шишкин схватил его за рукав и зашептал на ухо:

— Не глупите, Олег Федорович! Неужто хотите, чтобы завтра над вами потешались все солдаты Петербургского гарнизона?

— Думаешь, меня заботят эти сплетни? — бросил Кирилин высокомерно, но вместе с тем чувствуя, что попался в яму, которую сам же вырыл Тарлову и татарину. Откажись он сейчас платить — молва об этом еще долго не утихнет, что может сорвать его планы на головокружительную карьеру. Лучше уж сделать хорошую мину при плохой игре и выложить-таки несколько рублей за мундир для чертова татарина — конечно, насмешек и тут не избежать, зато в нем будут видеть доброго малого.

Придя к такому выводу, Кирилин постарался улыбнуться как можно снисходительней и потянулся за кошельком:

— Ну что ж, татарин, думаю, в жизни своей не видел золотого рубля, не то что в руках держал. И вам, Сергей Васильевич, папенька-истопник, думается, тоже наследства не оставил. Так уж и быть, раскошелюсь на пару рублей — авось не обеднею.

Высокомерный тон его подстегнул Раскина. Он подмигнул приятелям и, скорчив озорную рожу, повернулся к Кирилину:

— С одним мундиром каши не сваришь, Олег Федорович. А как же Бахадур обойдется без парадной формы для приемов и смотров? А полевой мундир? — тут понадобится минимум два комплекта! Как вы считаете, друзья?

— Да, точно! Без этого никак! — с энтузиазмом поддакнул Семен Тиренко.

В ярости Кирилин не мог решиться — вызвать обоих на дуэль или для начала отвесить им по паре пощечин. Но офицеры перешептывались все громче, поглядывая на него злорадно и с ехидством. Кирилин понял, что в случае драки на его сторону не встанет никто — три гвардейца, затесавшихся в толпу, сделали вид, будто незнакомы с ним.