Книга Смертельные друзья - Николас Колридж

Было четверть четвертого, до отлета у меня в запасе было часа два. Я решил провести их, шныряя по владениям Фулгера. С практической точки зрения это было бессмысленно, но все же лучше, чем торчать в зале ожидания.

Я поставил машину в стороне от дороги и пешком отправился в сторону замка. Шел я минут сорок. Никто не попался мне по пути. Надо мной, ярдах в пятидесяти, высился памятник кайзеру Вильгельму Второму, а внизу виднелась каменная лестница, ведущая к задней стороне замка, к которому террасами спускался сад с итальянскими гротами.

Мне пришло в голову, что если отъехать ярдов на двести, можно пробраться в парк через грот.

Мне оставалось преодолеть уже ярдов двадцать, когда я увидел камеры. За мной следил красный глазок камеры слежения, оснащенной чувствительным к теплу оборудованием. Камера была установлена на дереве. Линзы поворачивались в мою сторону, беззвучно передавая сигнал тревоги.

Первой моей реакцией было повернуться и бежать. Но потом я подумал, что вполне вероятно, что никто не следит за мониторами. Такое случается сплошь и рядом. Когда какой-то отморозок ворвался в офис «Уайсс мэгэзинз» и утащил кучу дамских сумочек, охрана ничего не заметила. Я медленно повернулся и начал выдвигаться в сторону долины. Если они меня засекли, а я не проявлю признаков паники, они могут решить, будто я тут на законном основании, гость, скажем, или инспектор природоохраны.

Я прошел еще двадцать ярдов, меня оглушил рев сирен. Целая серия гудков, напоминающих пароходные, их было слышно, наверное, за целую милю.

Тогда я увидел охранников.

Их было двое, они мчались со стороны замка, от кухни.

Они кричали, чтобы я остановился, и вид у них был устрашающий. Я бросился бежать.

Склон холма был более пологим, чем казалось снизу. В последний раз я бежал по траве, когда в школе у Кэзи устраивали день здоровья для отцов. Я очень надеялся, что на этот раз покажу лучший результат. Солнце шпарило мне прямо в глаза, и я быстро вспотел.

Машина была примерно в четверти мили от меня, а охранники в трехстах ярдах. Я на бегу нашаривал в кармане ключи. Если успеть добежать до машины, я спасен.

Я бросил взгляд через плечо и понял, что они ближе, чем мне казалось. Они были одеты в джинсы, кроссовки и черные кожаные куртки, застегнутые на все пуговицы, оба не старше двадцати пяти. Выглядели очень тренированными. И они уже наступали мне на пятки.

Я отчетливо видел обоих. Один – классический ариец, похожий на нацистского штурмовика, с коротко стриженными светлыми волосами. Другой – смуглый, усатый, похожий на уроженца Ближнего Востока. Его лицо показалось мне смутно знакомым. Я вспомнил: это был один из тех, кто следил за моей квартирой из машины.

Я наконец увидел свой «Фольксваген». Белый металл капота поблескивал на солнце. Еще сто пятьдесят ярдов – и я там. Охранники приближались, но я считал, что, если мотор сразу заведется, я в порядке. Живот у меня свело спазмом. Машина была развернута в том направлении, в котором следовало сматываться.

Тут до меня донесся шум мотора и чей-то незнакомый голос приказал мне остановиться. Ярдах в пятидесяти через парк наперерез мне мчался красный джип. В нем сидели трое, один за рулем, второй с револьвером в руках. На заднем сиденье сидел мужчина постарше. В твидовом костюме. Рядом с ним – немецкая овчарка.

Джип перегородил путь к «Фольксвагену». Шофер затормозил, и парень с пушкой выскочил и прыгнул, прижав меня к земле. Он больно ударил меня в ребра носком ботинка.

Я лежал лицом в траве, а по моим карманам шарили чужие руки в поисках оружия.

Удовлетворенный тем, что я пустой, тот, что постарше, скомандовал:

– Можете встать, мистер Престон.

Я поднял голову на несколько дюймов и увидел перед собой пару коричневых замшевых туфель. Их владелец, улыбаясь, смотрел на меня сверху вниз.

Это был Рудольф Гомбрич.

– Должен отдать вам должное, мистер Престон, – сказал он. – Вы умеете поставить на ноги правоохранительные органы. В обед я получил от моего клиента инструкции по вчинению иска вашему журналу за незаконную публикацию. Несомненно, мне придется вчинить еще один – за незаконное вторжение на частную территорию.

– Не понимаю, что вы имеете в виду, – просипел я. – Я всего-навсего гулял за городом, на меня ни с того ни с сего набросились вот эти мужчины. Что, в Баварии есть законы против гуляющих? Я-то думал, это ваше национальное времяпрепровождение.

– Прошу вас, мистер Престон, избавьте нас от вашего красноречия. Приберегите его для сотрудников магистрата, когда встретитесь с ними дня через три-четыре. А я сыт по горло. Мы прекрасно знаем, что вы тут делали.

– И что же?

– Шпионили за Бруно Фулгером и его семьей. Несомненно, вам мало было результатов вашей атаки на миссис Фулгер, вы решили предпринять еще одну.

Физиономию Рудольфа Гомбрича исказила злобная гримаса.

– Даже не пытайтесь это отрицать, мистер Престон! Нам известно больше, чем вы думаете. Герр Везер, который держит сувенирную лавку напротив замка у озера, сообщил нам, что вы пытались выведать у него информацию о миссис Фулгер. Вас это удивляет? Местные жители отличаются старомодными взглядами на неприкосновенность частной жизни.

– И это предполагает, что они имеют право шпионить за чужой собственностью? – спросил я, кивнув в сторону смуглого, который садился в джип. – Этот человек в прошлую субботу шпионил за моей квартирой в Лондоне.

– А зачем, уж просветите нас, пожалуйста, нам это понадобилось?

– За тем же, зачем и убийство Анны Грант, которое вы организовали. – Я вдруг ужасно разозлился, наверное, из-за боли в ребрах. – Этот человек следил за ней по вашему приказу или по приказу Бруно Фулгера, а потом вломился к ней в дом и задушил.

– Это, мистер Престон, – раздельно произнес Гомбрич, – самая серьезная клевета, которую мне довелось услышать за мою долгую жизнь. Прошу вас взять свои слова обратно.

– Не буду я брать их обратно. Потому что это правда.

– Вам придется это сделать, мистер Престон.

Четверо охранников вышли из джипа. Один вел на коротком поводке овчарку.

– Я не возьму свои слова назад. Более того, как только у меня появится возможность, я обо всем сообщу в полицию.

– Мистер Престон, – сказал Гомбрич, – когда нас с вами познакомили в Лондоне, вы показались мне разумным человеком. Возможно, несколько амбициозным, но это по молодости. Но, видимо, я обманулся, поскольку решил, что круг ваших обязанностей предполагает наличие ответственности. Теперь я убедился, что вы просто истеричный дурак.

Он бросил несколько слов охранникам, двое из них приблизились ко мне и надели на меня наручники. Потом втащили в джип и бросили на сиденье, усевшись по бокам. Гомбрич с овчаркой устроились сзади. Шофер включил мотор, и мы поехали в сторону замка.