Книга Бойтесь напуганных женщин - Лариса Кондрашова

— Того, как я превышаю пределы необходимой обороны.

— Ты говоришь прямо как Костя. Тот тоже все квалифицирует под ту или иную статью. Даже в шутках не может забыть, что он мент.

— Не заговаривай мне зубы! Я требую объяснений.

Надя состроила гримасу, мол, что с тебя возьмешь, а Тоня рассердилась еще больше, потому что опять не смогла обойтись без цветистости выражений.

— Ну хорошо, давай хотя бы присядем. В беседке. Ты хочешь говорить при нем?

— Этого человека зовут Лавр. Или Гриша.

Надя, не выдержав, прыснула и протянула ему руку.

— Меня зовут Надежда. Или Мирандолина.

— Мандолина тебя зовут!

— Я не поняла, это оскорбление или новая кличка?.. Зачем все-таки ты привела… Гришу?

— Чтобы он удерживал меня всякий раз, когда мне захочется тебя убить.

— А… Тато, не делай сама себе комплиментов. На такое ты не способна… Нет, послушай, в конце концов между нами могут быть секреты? Что же мне говорить при постороннем человеке?.. Кстати, очень красивом мужчине.

— Я тебе помогу. Видишь ли, Гриша, Надя убила своего американского мужа и теперь боится, что об этом кто-нибудь узнает.

Надя побледнела, но быстро справилась с собой, криво улыбнувшись. Потом открыла рот, и сразу стало ясно, что ее не так-то просто сбить с толку.

— Ладно, если тебе так хочется сливать меня в отстой, флаг тебе в руки! Расскажу вкратце: я встретила в аэропорту твоего мужа. Он как раз прилетел из Питера. Я вывозила из багажного отделения свой чемодан на колесах и почти нос к носу столкнулась с ним. Он мне обрадовался…

— Странно, прежде вы, помнится, не очень любили друг друга.

— А теперь он, видимо, был рад всякому, кто мог бы сказать о тебе хоть что-то. А я рада была рассказать свою беду человеку, который умеет хранить тайны… в отличие от тебя…

— Я согласна, это удар ниже пояса, но мне хотелось хоть как-то стереть с твоего лица эту ухмылку превосходства… Постараюсь впредь держать себя в руках.

— А что тут рассказывать? Увы, я не знала, что ты от него сбежала, а когда узнала, не сразу поверила. Сидела с ним в зале аэропорта и причитала, что мне негде спрятаться. Михаил и говорит: а почему бы тебе не поехать к Тато?

— Так это Михаил все придумал? А я еще удивилась, что ты, можно сказать, прямо из аэропорта и сюда.

— Я не сразу сообразила, что он на самом деле не знает, где тебя искать. Попыталась узнать, где ты, а он перевел разговор на мои проблемы. Ты же знаешь, у него это ловко получается.

— Знаю, — согласилась Тоня. — Если он не хочет что-то говорить, ни за что у него это не узнаешь.

— В общем, слово за слово, и я рассказала, что со мной случилось в Америке, а он обещал узнать, как там Грэг, ну и вообще…

— Ну и как там Грэг?

— Вроде бы умер.

— Вроде бы?!

Надя пожала плечами:

— Ты же знаешь, что я не могу верить этому на сто процентов. Михаил так сказал, но откуда он узнал? Что у него, в каждом американском штате своя служба информации?

— Да уж наверняка нет. А что он еще сообщил, какие-нибудь подробности?

— Сообщил. Якобы власти решили, будто от того, что я уехала, он покончил жизнь самоубийством.

— Вот тебе повезло!..

— Да уж! — Надя смотрела без улыбки, но Тоня отвела взгляд — ей не нравилось, как она сама себя ведет.

— Прости, я тебя перебила. Итак, вы договорились, сидя в кафе, что ты заедешь к моим родителям и возьмешь мой адрес.

— Да. Миша все-таки сказал, что вы поругались из-за какой-то ерунды и ты уехала, не сказав ему куда. Добавил, что ты уже сто раз о своем поступке пожалела, но гордость не позволяет тебе в этом признаться. Он сам меня отвез к твоим родным, и через десять минут я уже вышла к нему с бумажкой, на которой был записан твой адрес и телефон. Но телефон не отвечал, и потому мне пришлось ехать наудачу.

— На такси?

— Твой муж временно поменялся со своим знакомым машинами.

— Зачем, ну зачем ему это было нужно?! А если бы я его узнала?

— Нет, он хорошо умеет менять свою внешность. — Надя, что-то вспомнив, хихикнула, но тут же взяла себя в руки. — И потом, едва я вышла из машины, как он отъехал. Так что ты в любом случае не успела бы его разглядеть.

— Вот так нас, Гришенька, сдают те, кого мы считаем друзьями.

— Интересно, перед кем это ты распинаешься! — усмехнулась Надя. — Этот человек — кто? — ты забыла, друг твоего мужа. А ты разоткровенничалась, лапками засучила — опомнись, Тоня, уж если я тебе не друг, то тогда не он же! Вот этот перебежчик? Если, конечно, не шпион.

— Спасибо, леди, — церемонно поклонился Лавр.

— И потом… Ты думаешь, твой муж никого не убивал?

Тоня вздохнула. Она думала, что убивал. Она именно поэтому и сбежала от него, боялась, что рядом с ним и она сама не в безопасности.

— Друг, наверное, слишком громко сказано, — подал голос Лавр. — Мы скорее приятели. Но в любом случае я не побегу тотчас доносить ему, что тут услышал.

— Тотчас? В каком смысле? Он все еще в Раздольном? А мне говорил, что только на тебя взглянет и тотчас уедет.

— В Раздольном! — Тоня обреченно взмахнула рукой. — И вечером мы с ним встречаемся. Если бы ты знала, как мне этого не хочется!

— Так не ходи… Впрочем, ты права. В поселке не спрячешься, это тебе не большой город.

— А как он оказался на твоем новоселье?

— Нашел меня, приперся вместе с Костей, вот что странно.

— Ничего странного, он тоже все-таки из органов, хоть и несколько из других… Как же я его не заметила?

— А он нарочно пришел позже, когда мы все во дворе танцевали. Сидел все время за Саней Грохотовым, за которым можно спрятаться, как за старым дубом… И потом он был в гриме.

— Господи, сколько стараний, и все только для того, чтобы я его не узнала?

— Видимо, ты права. — Надя сопроводила свою фразу пожатием плеч. — Хотя все это для меня тоже загадка.

Ну да, за Тоней в этот вечер ухаживал один вдовец. Вячеслав Зеленский, замдиректора совхоза по производству. Наверное, он вдруг разглядел в ней черты будущей жены и матери его троих детей.

Тоню забавляли его ухаживания. Человек, пятнадцать лет проживший с женой и не позволявший себе смотреть на сторону, ухаживал тоже старомодно. Видимо, по его мнению, раз Тоня принимает ухаживания — то есть идет с ним танцевать, позволяет слегка прижать к себе, — это и есть ее согласие на дальнейшее развитие отношений.

Наверное, Михаил ее приревновал. Или… Вообще непонятно, что ему было нужно. Уехала Тоня из дома и уехала, ничего с собой не взяла, никому о своих подозрениях в адрес мужа ничего не рассказала. Он считал ее опасной или опять воспылал прежним чувством?