Книга Потерянный среди домов - Дэвид Гилмор

В любом случае у меня было не слишком много времени, чтобы философствовать на тему сомнительности моего преступления, если вы понимаете, что я имею в виду. Я торопился в Епископскую школу. Войдя через боковую дверь, я пустился бегом по коридорам, озираясь в поисках кабинета. Скарлет сидела там на скамейке белая, словно привидение. Прежде чем я успел что-то сказать, она прошептала:

– Ты не посмеегиъ сказать им, что я оставила окно открытым.

– Что?

– Я скажу им, что ты меня изнасиловал. Я не шучу.

Я уставился на нее, словно она была чертова незнакомка.

Я прошел в кабинет мисс Дженкинс. Это была тучная седовласая женщина с большой грудью. Она позвала в комнату Скарлет. Скарлет вошла, под глазами у нее были темные круги.

– Я намерена задать тебе несколько вопросов, Саймон. И от того, как ты на них ответишь, зависит безопасность девочек в школе. Ты понимаешь? Речь идет не столько о тебе, сколько о гораздо более важных вещах.

– Да, мадам.

– Как ты проник внутрь школы?

– Через окно.

– Какое окно?

– Девятого класса.

– Откуда ты знал, что это окно девятого класса?

– У меня в девятом классе подружка.

– Кто это?

– Дафни Ганн.

Директриса на минутку умолкла.

– Откуда ты знал, что окно будет открыто?

Скарлет смотрела в пол, внимательно слушая.

– Я просто положился на удачу.

– Скарлет оставила его открытым для тебя?

– Нет, мадам.

– Ты уверен?

– Да.

– Скарлет, он говорит правду?

– Да, мисс Дженкинс.

– Ты понимаешь важность этого вопроса?

– Не совсем, мисс Дженкинс.

– Если ты не оставляла окно открытым, Скарлет, тогда твой друг совершил преступление. Взлом и проникновение. Я хочу, чтобы ты приняла это во внимание, Скарлет.

– Да.

– Ну, во всяком случае, ты знала, что он придет?

– Нет, мисс Дженкинс.

– Должна сказать вам обоим, что звучит все это довольно неубедительно.

Я промолчал. Скарлет кусала губу и сжимала большой и указательный пальцы.

– Откуда ты знал, в какой комнате Скарлет?

– Она как-то сказала мне номер, и я запомнил.

– На твоей двери была красная карточка, Скарлет. Это было сделано для Саймона?

– Нет, мисс Дженкинс. Это было напоминание, чтобы я сделала домашнюю работу по истории.

– Ну хорошо, если ты его не ожидала и не оставляла окно открытым, почему ты позволила ему спрятаться в шкафу?

– Не знаю.

Мисс Дженкинс кивнула:

– Не хочешь ли ты что-нибудь добавить, Саймон? Это твой шанс.

– Я хочу сказать, что мне очень жаль, что я напугал вас, мисс Дженкинс. Я страшно сожалею обо всей этой суматохе.

– Суматоха – это любопытное слово для данного случая, должна тебе сказать. – Она посмотрела на Скарлет. – Ну хорошо, я думаю, что узнала все, что нужно. Ты можешь вернуться к себе в школу, Саймон.

Когда я уже был у двери, она остановила меня:

– Сколько тебе лет?

– Шестнадцать, мисс Дженкинс.

Она подумала минутку.

– Ну хорошо. Можешь идти.

Я направился в Верхнюю Канаду. Шел дождь, повсюду были лужи. То был один из мертвых дней в городе. Я не мог выбросить из головы Скарлет, эти темные круги под глазами, это маленькое сжавшееся личико. Казалось, она превратилась в кого-то еще, в совершенно чужую незнакомку. Хотя не такую уж неузнаваемую. Я видел этот взгляд раньше. В ту ночь перед ее домом, когда она дала мне отставку. Когда Скарлет чего-то хотела, что могло стоить другому человеку шкуры, она делала такое лицо. В первый раз, когда я это заметил, я подумал, что это случайно. Но не во второй раз. Нет, именно так она на самом деле и выглядит. А когда увидишь чье-то настоящее лицо, больше этого не забудешь.

Я перешел Данвеган-роуд. Посмотрел на холм. Деревья там умирали, кто-то говорил мне об этом. У них была какая – то болезнь, и ближайшей весной их собирались все срубить.

«Ты не посмеешь!»

Bay.

В тот день меня освободили от уроков. Психо настаивал на исключении, я бы потерял год, все работы, но у директора была не такая горячая голова. Я хочу сказать, именно поэтому директором был он, а не Психо. Так что меня исключили на три дня.

В тот вечер я сел в автобус. Это был рейсовый автобус, так что мы останавливались в каждом маленьком вонючем городишке между Торонто и Хантсвиллем.

Было поздно, уже половина двенадцатого, когда я добрался до места. Отец спал в своем кресле в гостиной. Я постоял некоторое время, глядя на него. Горела только одна настольная лампа, в доме было очень темно. Было слышно, как снаружи тает снег, падая каплями с водосточного желоба. И неожиданно я вспомнил, как однажды он вез меня в больницу, когда я был маленьким. Это было посреди ночи, и я спал, привалившись к нему. Он положил руку мне на плечо, и его рубашка, помнится, пахла трубочным табаком. Этот запах казался мне успокаивающим, как будто я был в безопасности и за мной присматривали.

– Папа? – сказал я. – Папа?

Его глаза открылись, он встал, прядь волос топорщилась. Он выглядел изнуренным.

– Ты здесь?

– Да, – сказал я, – здесь.

– Ты взял такси?

– Да.

– Я удивился, когда оно подъехало.

– Я попросил высадить меня в начале дорожки.

– Очень благоразумно.

Его взгляд был затуманенным, и до меня дошло, что он нервничает; он выпил, потому что разволновался из-за того, что я приезжаю. Нас было только двое в этом большом пустом доме посредине мертвой зимы.

– Из школы звонили, – сказал он. – Чертово дурацкое дело.

– Знаю.

– Ради Христа, если ты делаешь такого рода вещи, не попадайся.

– Я и не попался. На меня донесли.

– Тогда не имей дело с тем, кто может на тебя донести.

Я прошел за ним на кухню.

– Ты голоден?

– Немного. Да. Как всегда после поездки.

Он сделал мне сандвич, неаккуратно разрезанный и плохо намазанный маслом – кухня не его место, к тому же он торопился и был нетерпелив, но я хотел есть, так что все сожрал.

– Видел брата?

– Нет, – сказал я. – Он сейчас сильно занят, я очень редко его вижу. Ты получал весточку от мамы?