Книга Армада - Алексей Сквер

Девки с блядовитыми ухмылками шкандыбают к нам в канцелярию.

— Строится, батальон. Форма одежды номер раз.

Казарма оживает. И через какие-то секунды вдоль взлётки выстраиваются две роты. 1-я напротив 2-ой, меж ними линолеум взлётки, по которому прохаживается Дима.

— Чьи кобылы — шаг вперёд.

Молчание.

— Так. Дежурный снят. Моет сортир, спать только, как новый дежурный…а это будет…это будет…сержант Волкогонов, так вот, Волкогонов принимает сортир лично, и если он с утра мне не нравится, то сниму тя, Волчара, и буду принимать сортир уже лично у тебя…сам. Иди, одевайся, и не хуя губами шлёпать, моли бога, чтоб эти шлюхи не к тебе пришли. Узнаю — ваще огорчу по-полной… Тээээкс… а батальон спит стоя, пока не проснётся мужество у тех, у кого пытался встать хуй. Вопросы???

Молчание.

— Вопросы, блядь???

— НИКАК НЕТ.

— Пошли, Алексей… развлекаться будем.

Заходим в канцелярию.

— Ну что, Лёха, тебе какая нравится? Рыжая или чёрненькая??

— ??? — я слегка охуеваю… «неужто он их будет тут ебать??»

— Мне вот чёрненькая нравится…ты не против?? Смотри, сиськи третий размер уже, а ведь, небось, ещё в школе учится… Акселераааация называется, — палец вверх и сам по обыкновению ржёт почти. — Слышь, красавица, ты такое слово-то знаешь??

Девки стоят, потупившись. Тут они не ухмыляются. Чёрненькая исподлобья зыркнула только, а рыжая начинает канючить, что-то типа «дяденьки, отпустите, пожалуйста».

— О!! Вишь, Лёха, я не прогадал, моя-то молчит, а твоя чо-то ебаться расхотела, кажись. Совсем расклеилась… а чо пришла-то сюда тогда??

Рыжая затыкается, зато подаёт голос Чёрная.

— Отпустите нас, пожалуйста, мы не хотели надолго, а тут вы пришли, мы, чтобы пацанов не подставлять… уже 2 часа под кроватями… нас дома ждут…

— Во как… Леха, мы, кажись, не поебёмся, их дома ждут потому что… но как же мы их отпустим ночью-то?? Опасно ведь… О!!! Придумал!!! А мы сейчас родителям позвоним, и они их заберут. — Продолжает цирк Дима. Я начинаю врубаться в стёб.

— Дим, зачем нам родителей искать, они же ща ныть начнут, что не надо… потом будут, как партизанки, не говорить фамилии, телефоны, адреса, явки… давай ментам сдадим… либо менты поебуться, либо бичи в обезьяннике… либо расколят, а-то спать пора, на хуй с ними возиться??

— Не надо милицию, — опять Рыжая, и умоляюще смотрит на меня.

— Тебе лет сколько? — спрашиваю.

— 17.

— Да ты прав Лёха, пиздят… давай в ментуру звонить, а-то некогда…. кстати, ты пить-то будешь??

— Ага, давай… за баб…

— О, да…давай…за баб я всегда…я баб люблю… — Дима моргает мне так, чтобы девки не видели, и ржёт. Мы выпиваем. Чёрненькую прорывает:

— Ребят…

— Какие мы тебе ребята?? Охуела што ль, овца?? — тут же обрывает Дима — на лице ни тени улыбки, только я понимаю, что он еле держится, чтобы не заржать опять.

— Ну… товарищ…

— Какие мы тебе товарищи?? — это я делаю злобную рожу.

— Ну, а как же тогда??

— Мы для тебя — господа офицеры!!! Усекла??? — Дима.

— Господа офицеры, нам по 16, мы к ребятам пришли… правда, не хотели задерживаться… не надо милицию…и родителей…давайте… договоримся…

— Во как… договариваться одна будет, или обе??

Рыжая опять поднимает на меня глаза и выдавливает:

— Обе.

— Ну, воооот, — веселеет Димка, — а-то ломались…делов то… раз, два и всё… Леха, у тя гондоны есть??

— Неа… откуда??

— Бля, и у меня нету, а у вас есть??

Девки отрицательно машут головами.

— Ого, а откуда же мы знаем, больные вы или нет?

— Я чистая, — рыжая уже в упор смотрит на меня, — я проверялась недавно, честное слово…

— Пиздец ваще… — только и нахожу, что сказать.

— А ты думал, гыгыгы, — ржёт Дима, — Читаго, бля… тут в 15 проверятся начинают, если не раньше, так, девки??

— Я тоже чистая, — говорит Чёрная. — А не верите — можно ведь и это… миньетик.

— Минет, дура… он без мягкого знака произносится, как же ты сосешь, если даже не знаешь, как правильно отсос называется??? Детский сад, бля…

Раздаётся стук в канцелярию.

— Да.

В канцелярию входит Човганин.

— Это ко мне пришли, — говорит.

— Пиздишь ты, Човганин, потому что пришли они к кому-то из первой роты….а ты припёрся на себя брать, потому что все знают, что я тебя в армаду не выпру… уебаны… завтра с утра мне объяснительные любвеобильных… если нет, будете разговаривать с Самосиным, а Самоса точно кого-нибудь выпрет в армаду, предварительно вывернув наизнанку, вы его знаете… батальон, отбой.

Попасть служить из Учебки в армию — жопа. Батальон обеспечения учебного процесса в Учебке — это перцы среди молодняка… во всём полку старослужащих только этот батальон и сержанты в учебных ротах… если из этой малины попадаешь в реальную армию, то даже твой призыв будет готов тебя сожрать за то, что ты тащился, пока они «летали».

Човганин съёбывает, а Дима опять мне моргает:

— Объяснительные на слонов первой роты штука полезная, их за яйца, как и наших, лучше заранее держать… Ладно… — опять к девкам, — Вы, сцыкухи, совсем охуели, — он встаёт, и я вижу, что он перестал шутить, добродушия как ни бывало, маски сняты, — если решили, что я, офицер Российской армии, буду ебать двух малолетних шлюх, наматывая всякую дрянь на свой хуй… да ещё и после своих бойцов. Быстро мне фамилии и адреса сюда, если хоть одна из моих обезьян себе трипак намотала, я вас из-под земли достану. Если нет, то забуду о вас…. но…если вы, сучки, ещё раз…хоть где-нибудь… хоть на КПП, хоть где…попадётесь…я вас родителям с рук на руки сдам, и ещё по месту учёбы вас, как блядей казарменных, выставлю… Быстро, фамилии и адреса, суки!!!! — на последней фразе он уже полуорёт, да так, что меня пробирает, представляю, как же им страшно.

Девки ломаются сразу. Правду они нам отписали или нет, уже не важно. Если бойцы намотали, то их всё равно лечить, а эти ссыкухи тут не появятся больше.

Для закрепления отвращения к посещению казармы в ночное время Дима выбрал самый действенный способ — пока мы допивали водовку, девки отпидарасили взлётку с мылом, под присмотром Волкогонова.

Развлекалась, по сути, вся казарма. Мыть взлётку в мини-юбке, наверное, жутко неудобно, зато весьма дрочибельно для всего батальона. Больше я их не видел.

Хорошо, что у меня сын, я точно застрахован от блядства дочери.

И все-таки рыжая была ничего…хых.