Книга Меч, Палач, Дракон - Александр Рау

Старейшина подошел к Пабло. Тот сначала смутился, но потом понял, что от него требуется, и наклонил голову.

Старейшина снял с него стальной венец халач-виника и сразу же, неожиданно для конкистадоров, объявил имя нового военного вождя Турубанга.

— Жозеф Парадо, мы выбрали тебя! Будь достоин! — провозгласил старейшина.

— Будь достоин! Будь достоин! Будь достоин! — трижды повторил совет.

Новый герой взошел на помост.

Пабло Гальба смотрел на Жозефа со странной смесью радости, грусти, обиды и зависти. Осознать, что тебе нашли замену — трудно, как и мириться с тем, что пути назад нет. И эти десять лет, наполненные трудностями и успехами, победами и поражениями, позади. Впереди — забытый, чужой Камоэнс. Сомнения графа Гальбы-младшего развеял Марк де Мена.

— Мы плывем домой! Да здравствует, Камоэнс, мне надоела эта жара! Пабло, мы плывем домой!

— Мои каравеллы вмиг домчат вас до Карсолы, а там два дня и вы в Мендоре! — пообещал Илия Кобаго, к которому хорошее настроение возвратилось сразу после награждения конкистадоров.

Хитрый далациец уже успел заключить с турубарами договоры на поставку готового оружия и железа в слитках в обмен на пряности, дорогие ткани и красители.

— Хотелось бы, что так оно и было, — задумчиво добавил Гийом, но голос его заглушили радостные крики камоэнсцев.

— Домой! — было у всех на устах.

С того дня, как они отплыли из Карсолы, прошло ровно семь месяцев. Почти полгода. В суматохе и неразберихи своих странствий, битв и приключений конкистадоры забыли отметить начало нового тысячного года. Года заранее обреченного быть необычным, решающим, благословенным или роковым.

Часть третья АЛЬКАСАР

Глава 13

— Боюсь, сеньоры, ночевать мы, кто на дне морском, кто в грязном трюме — невольником, — голос Луиса де Кордова был мрачен, но никто не упрекал его в пессимизме или пораженчестве.

Илия Кобаго почти выполнил свое обещание. Почти. Беда пришла, когда дом был так близок. У самого Жаркого Берега — мыса, что отделяет Благословенные Земли от вновь открытых южных стран, — свирепый тайфун внезапно налетел на эскадру, спешащую домой. Шторм возник так внезапно, что даже Гийом, на чьи способности так надеялись мореходы, и тот лишь в последний момент почуял опасность.

Корабли раскидало в разные стороны. Флагман — Вольный Купец — на котором держал флаг Кобаго потерял эскадру из вида. Целую ночь — шторм, казалось, длился вечно, — моряки боролись за жизнь своей каравеллы. Немногочисленные камоэнсцы — пассажиры — помогали им в меру сил и умений. Гийом почти две оры не пускал воду в пробоину величиной с человека — Купца протаранила соседняя каравелла, ведомая волнами.

И вот уже трое суток корабль, сохранивший лишь одну мачту, тащился вдоль берега в сторону Камоэнса. Быль полный штиль, словно, бог Ветров решил дать себе отдых, после тайфуна. Купец двигался только потому, что Гийом напрягая все силы, направлял в разорванные паруса слабенькие потоки воздуха, находя их на высоте облаков.

Команда и пассажиры опасались, а если честно, то просто смертельно боялись одного — алькасаров. Корсары их не разочаровали. Две галеры, вооруженные сотней весел и двумя мачтами каждая, вышедшие на грабеж камоэнского или остийского побережий, тут же переключились на новую легкую добычу.

Первым их заметил зоркий Илия Кобаго.

— Нам не уйти, — вынес он приговор себе и своей команде, — Готовьтесь к абордажу, сукины дети! Ну, другины, покажем огнепоклонникам, как умеют умирать далатцы!

Из ящиков на палубе мгновенно появились большие тяжелые арбалеты, с винтовым механизмом на конце ложа. Такие монстры требовали двух человек обслуги: стреляющего и взводящего, зато били с чудовищной силой на огромное расстояние. Далацийцы собирались потрепать корсаров еще на подходе. Легкие арбалеты — устройства зарядки «козья ножка», — так же раздавались команде. Для полуголых алькасаров любой болт смертелен.

— Поджарим, сволочей! — свирепо ощерился Кобаго.

Из трюма бережно вынесли две железных трубы, плюющиеся морским огнем, и два засмоленных бочонка с хитроумной смесью. «Огнеплювы» установили на специальных лафетах по одному на каждый борт. Галеры алькасаров встретит жаркий поцелуй. Морской огонь — его состав входят нафта и особо горючие масла — не тухнет даже на воде. Использование его в ближнем бою — почти самоубийство, но экипаж Купца об этом уже не думал, им было нечего терять.

Алчность — вот что побуждает далатцев: исследователей-торговцев-пиратов — уходить в плавания за неведомые моря. Купец сидит низко, до верху груженый золотом и ценными товарами. Далатцы погибнут, но добычу не отдадут. Это вопрос их чести.

Галеры корсаров подходили все ближе, уже слышался ритмичный бой барабанов. Кроме такой музыки гребцов-рабов подбадривали ударами кнута. И камоэнсцы и далатцы знали, что лучше умереть, чем попасть на галеры.

Камоэнсцы, облаченные в доспехи, выстроились на палубе. Их было немного — человек двадцать. В том числе все командование экспедиции: Луис, Марк, Гийом, Пабло, мечтавший об ином возвращении домой. Солдатами вокруг них командовал одноглазый Фредерико Альберти, которого уже никто не осмелился бы назвать молокососом.

— Сеньор Гийом, — белобрысый парень по-прежнему тушевался, обращаясь к магу, — Я хочу сказать… Сказать, что я очень рад, что поплыл с вами. Вы указали мне путь, достойный мужчины. Я…

— А вы достойно шли по нему, Фред, — перебил его маг, — Не нужно благодарностей. В Мендоре я обязательно напишу вашему дядюшке, расскажу, какого героя он воспитал.

— Но мы же умрем? — изумился Альберти.

— Чушь. Верьте мне, — обнадежил его Гийом и отправился на корму.

Галеры подошли уже близко, как раз на расстояние удара.

Вся команда, остановившегося судна, затаив дыхание, следила за приготовлениями мага. Гийом был собран и сосредоточен: губы сжаты, глаза чуть сощурены. Промеж его ладоней, медленно разводимых в стороны, появилось пламя, которое постепенно разрослось до шара с две человеческие головы. Воздух стал горяч, но Гийом не обжигался.

Когда шар пламени вырос, маг с усилием оттолкнул его от себя, от груди, словно мяч из смолы — любимую игрушку турубара. Огненный шар устремился точно к ближайшей галере. Плюхнулся в воду рядом с ней. Издалека донесли насмешливые крики султанцев.

Они перестали смеяться после третьей попытки, когда мачта — в которую угодил шар — вспыхнула как сухое дерево от удара молнии в засушливое лето.

Барабаны затихли, галера остановилась. Далацийцы попробовали обстрелять ее из тяжелых винтовых арбалетов. Судя по упавшим в воду фигуркам в ярких шароварах, пара стрел все же достигла цели.

Алькасары свалили горящую мачту в воду, справившись с пожаром, но атака прекратилась. Корсары спешно отвели суда на безопасное расстояние.