Книга Колдун - Ольга Григорьева

– Здорово, старый знакомец, – небрежно уронил он. – Выходит, с моей легкой руки из дружинника стал лапотником…

– А тебя каким ветром сюда занесло? – С трудом сдерживая бушующую внутри ярость, Потам сжал кулаки. Он не ожидал так скоро свидеться со своим обидчиком, и, хоть Улита твердила, будто именно Онох вытянул ее из поруба, Потам не верил. Зачем бы ему спасать, коли сам посадил?

– Разгневал я князя, вот он меня и прогнал с глаз долой. Брожу теперь бездомный да безродный. – Егоша присел, принялся растирать якобы уставшие от долгого пути ноги. – Небось и ты старое помянешь, не приютишь до вечера.

Вздохнув, он поднялся, вскинул на плечо потертую суму.

– Ладно, пойду дальше…

– Погоди! – Могучая пятерня легла ему на плечо. Не разворачиваясь, Егоша поморщился. Он мог уничтожить назойливого Потама с его мелкими обидами не сходя с места, но за воротами ждала Стая. Пойдет что не так – простятся с жизнью многие из оставшихся оборотней. Он неохотно повернулся.

– Что-то ты, Выродок, больно сговорчив стал, – задумчиво протянул Потам и велел двум стоящим поодаль мужикам: – Пусть он пока посидит на дворе, коли так утомился, но вы глаз с него не спускайте, у меня с ним еще разговор будет!

Те послушно уставились на Егошу.

Идя к избе, Потам чуял на себе злой взгляд болотника и улыбался. Не из жалости он оставил Выродка на дворе – приятно было, поглядывая в окно и наслаждаясь его жалким видом, знать, что вот он, старинный враг. Сидит здесь, ободранный, как побирушка, и гонимый всеми, как когда-то сам Потам. Но Улита почему-то не желала разделять его торжества.

– Зря радуешься, – выглянув в окно, заявила она мужу. – Выродок неспроста так тихо сидит – замыслил что-то. Вон как у него глаза по нашим клетям шарят да засовы на воротах ощупывают…

– Сбежать хочет, трусит, только и всего! – отмахнулся от ее беспокойства Потам.

– Не-е-ет… – Улита обиженно пожевала губами и повторила уже уверенней: – Нет.

А к ночи Потам понял, что жена была права. Только поздно. Едва стемнело – раздался на дворе знакомый скрип ворот. Соскочив с лавки, Потам пихнул в бок разомлевшую Улиту:

– Вставай!

И выбежал на двор. То, что там увидел, – никогда уже не мог забыть. В зияющей меж створками щели, гордо выпрямившись, стоял Выродок, а мимо него, оскалив страшные, покрытые пеной пасти, текли на Потамов двор волки. Да какие! Огромные, дикие, матерые… Потаму не доводилось даже слышать о таких. В поисках оружия он прыгнул назад, в избу. Подскочившая Улита поймала его за руки, повисла всем телом:

– Не ходи туда! Не ходи!

Пытаясь выдраться из цепких женских рук, Потам видел сквозь махонькую щель в двери, как, мягко скользя по двору, Выродок распахивает перед волками двери хлева и небрежно, не торопясь выводит оттуда крепкого бычка-годинка.

Улита все-таки удержала мужа. Он не смог вырваться, даже когда ускользающий в темноту ночи Выродок обернулся и насмешливо крикнул:

– Прощай, Потам! Я тебе по старой памяти кой-какую скотинку на разживу оставил, так что обиды на меня не держи!

Егоша крикнул это просто, чтоб позабавиться над ошалевшим воем. Он не таил злости на Потама. Тот был всего лишь человеком, не больше и не меньше… Болотник не знал, что именно его насмешливый выкрик заставит бывшего воя бросить свое потрепанное хозяйство и двинуться по следам Стаи с одним лишь желанием – расквитаться за обиды. Не ведал и того, что, однажды обогнав Стаю, Потам угадает избранное ими печище и устроит там ловушку. Потому и угодил в нее, как несмышленый мальчишка.

Поначалу все, казалось, шло хорошо. Явившись к людям как простой путник, он смиренно попросил крова. Его приняли, накормили. Подмечая, где и что лежит, он обошел двор, сосчитал всех жителей и с радостным удивлением отметил малое число оружия. К ночи, никем не замеченный, прокрался к воротам. Отсутствие стража не удивило – многие любят поспать на посту. Засов пошел легко, даже слишком легко, и только тогда Егоша почуял неладное. Створки ворот поползли в стороны.

Принюхиваясь, во двор проскользнул Ратмир, за ним Нар, Рала, Саркел… Егоша не пошел за ними – остался возле ворот. В ночном воздухе металось что-то зловещее, упреждающее. Только – что?

Болотник освободился от тела, невесомым духом скользнул по двору, обогнул поленницу и внезапно натолкнулся на блеск холодного железа. Их ждали! Уже понимая, что попался, он кинулся к воротам. Там, за створами, стараясь не греметь оружием, к стенам печища подбирались вооруженные люди. Много людей, очень много…

– Ловушка! – заорал Егоша.

Бросив свое кровавое пиршество, оборотни ринулись к воротам. Поздно. Придавливаемые снаружи переставшими таиться людьми, тяжелые створы двинулись навстречу друг другу. Сквозь оставшуюся узкую щель можно было проскочить лишь поодиночке. А там поджидали острые копья и ножи.

Отчаянно завывая, оборотни заметались по двору. Из-за поленницы в них полетели стрелы. Один, с визгом свалившись в пыль, отчаянно завертелся, силясь дотянуться зубами до застрявшей в мохнатом боку стрелы. За ним, загребая лапами, рухнул другой.

Ратмир покатился по земле и поднялся уже человеком. Выломав из ограды толстый кол, он перемахнул через поленницу. Следом, уже в воздухе обретая человеческий вид, прыгнула Рала. Прятавшиеся за поленьями лучники испуганно завопили, но стрелять не перестали. Теперь их ничто уже не могло остановить.

Егоша налег плечом на ворота, зажмурился. Крепленные железом балки затрещали. Подбадривая друг друга, на него набросились защитники печища. Егоша стряхнул их, заворчал. Дураки! Они пытались осилить нежитя! Древесина хрустнула под его напором, подалась. В Образовавшийся широкий пролом на двор полезли ошалевшие от крови и воплей люди.

– Уходим! – выкрикнул Егоша. Рыча и сминая растерявшихся врагов, оборотни ринулись в пролом. Силясь не отвлекаться на раздающиеся за воротами громкие вопли и стоны, Егоша ногой переломил шею пытающемуся встать лапотнику и кровавым сгустком сплюнул на его дергающееся тело.

Присвистнув рядом с его щекой, пролетела стрела и, впившись острым носом в древесину ворот, обиженно загудела. Оборотни ушли почти все. Егоша бегло оглядел двор, хмыкнул, ныряя в пролом.

– Погоди, Выродок! – прорвался сквозь стоны и вопли чей-то знакомый голос.

Егоша замер. Кто звал его?

– Твоя девка у меня! – приподнимаясь из-за поленницы, злорадно завопил Потам. Его измазанное кровью лицо искажала дикая радость.

– Я ее убью! – восторженно орал он. – И ты увидишь это, проклятый Волчий Пастырь! Увидишь и узнаешь боль! А потом я найду и убью тебя!

Он опустил руку вниз и резким движением выволок из-за груды поленьев рычащую Ралу. Зажатый в его руке нож взмыл вверх, завис над ее горлом:

– Гляди!

– Уходи! – перебил его пронзительный вой Ратмира и осекся под чьим-то ударом. Егоша шагнул назад. Значит, они поймали и вожака… Как же Стая проживет без него? Старый Нар не справится в одиночку, а остальные оборотни слишком молоды и глупы…