Книга Слабая ведьма - Ирина Цыганок

Дракон демонстративно зааплодировал.

— Какое тонкое наблюдение! — воскликнул он.

Мирра приподнялась со стула и чинно поклонилась.

— Да! — гордо подтвердила она. — К тому же первое, что мне рассказали жители города, это то, что когда десять лет назад к ним прилетел дракон и потребовал отступного, ему предложили семь прекрасных девственниц, а он забрал библиотеку.

Они оба рассмеялись.

— Мне тут, как бы в наследство, досталась библиотека Великого Аргола, — продолжила Мирра, — там среди книг есть даже манускрипт, написанный твоим сородичем — драконом. Это очень древняя книга…

— Ерунда, — отмахнулся Г’Асдрубал, — кто читал хоть одну драконью книгу, тот читая их все. Драконы — никудышные писатели: у нас принято писать всего на две темы — собственные подвиги и сотворение Мира. Сотворение Мира помнят все — у драконов генетическая память, — поэтому и пишут о нем одинаково. Ну а читать про чужие подвиги мне неинтересно. Я лучше напишу про свои собственные. А ты, значит, та самая девчонка, что доконала старого Аргола?

Мирра кивнула и привычным жестом потрогала браслеты, до сих пор охватывавшие ее руки. Она допивала четвертый или пятый бокал вина, и в крови ее играли солнца не хуже, чем в глазах дракона. Собственное тело больше не казалось ей бременем, она чувствовала себя полной сил птицей, взлетевшей на вершину мира и готовой подняться еще выше. Недавние страхи перед нищетой, болезнью, одиночеством, не говоря уже о боязни дракона, казались ей нелепыми. Мирра небрежным жестом вернула пустой бокал на столик. Графин тоже был пуст, она умудрилась выпить все вино, но обычных признаков опьянения не замечала.

— Вижу, ты оценила мой напиток, — улыбаясь (морда у дракона была на редкость выразительная), заметил Г’Асдрубал. — Налить еще?

Гостья с готовностью протянула бокал. Дракон поднял левую переднюю лапу и одетым в алмазный чехол когтем правой аккуратно вскрыл себе вену у основания ладони. Багряный поток тонкой струйкой побежал в бокал, пузырясь и наполняя воздух терпким ароматом. Мирра завороженно смотрела, как хрустальный кубок в его лапах становится рубиновым. Дракон остановил кровь, только когда бокал наполнился до краев.

— Так я пила твою кровь? — изумилась Мирра.

— Разве не за этим ты сюда пришла? — вопросом на вопрос ответил дракон. Мирра промолчала. — Выпьем драконий брудершафт! — предложил Г’Асдрубал.

— Брудер — что? — не поняла Мирра.

— Такой древний ритуал. Выпивающие переплетают руки и пьют каждый из своего кубка, потом целуются. Ну, а у драконов принято пить из бокалов друг у друга.

Мирра взглянула на второй бокал, оставшийся на столе, он был пуст.

— Красивый обычай! — одобрила она и, обнажив левое запястье, протянула руку дракону. Огромная драконья лапа бережно сомкнулась у нее на предплечье. Алмазный коготь невесомо прошелся по коже, и вдоль тоненького надреза показалась кровь.

— Что ж, выпьем… — Г’Асдрубал помедлил, раздумывая. — За договор! — закончил он, и золотые драконьи губы опустились на ее запястье. Мирра приветственно подняла свой бокал и сделала долгий глоток. Странное тянущее чувство, зародившись в руке, проникло к ней в грудь, а затем сконцентрировалось внизу живота. Странное и сладкое, зовущее отдаться ему и плыть, закрыв глаза, нежась в его волнах. И Мирра закрыла глаза и вторым глотком осушила свой кубок. Мягкое тепло снова согрело желудок и… все кончилось.

— Достаточно, — сказал дракон, облизывая раздвоенным языком губы. Потом он лизнул ей руку, и ранка на запястье закрылась. — Рубца не останется, — пояснил Г’Асдрубал и чуть встряхнул ее за руку. Мирра нехотя открыла глаза.

— Кстати, зачем ты носишь эти безвкусные штуки. — Не выпуская ее левой руки, дракон второй лапой поймал правую и, сдвинув рукава платья, обнажил оба магических браслета.

Никто, кроме Эйнара, Бинош да еще, может быть, слуг Аргола, сбежавших в день его гибели, не знал тайны браслетов. Золотая вязь выкованных на них заклинаний выглядела как обычный орнамент на украшении. Сама хозяйка всегда с трудом могла говорить о них, даже когда обращалась к очередному магу с просьбой освободить ее от волшебных кандалов. Возможно, это тоже было частью заклинания. Так или иначе, ни один из зстреченных ею чародеев оказался не в состоянии расстегнуть узорные застежки. А стоило Мирре попробовать стянуть браслеты, не расстегивая, как они начинали сжиматься, впиваясь в руки и обжигая как раскаленные угли. Вот и сейчас под лапищами дракона браслеты начали пульсировать, накаляясь.

— Не надо… — вскрикнула девушка, но закончить фразу не успела — золотые обломки уже звякнули о камни пола. Мирра ошарашенно уставилась на скомканную золотую проволоку. — Никто не в силах был снять заклятие с этих браслетов! — не веря своим глазам, пробормотала она.

— Да, измельчали нынче маги, — насмешливо посетовал Г’Асдрубал. — Надеюсь, ты не слишком расстроена тем, что потеряла украшения?

— Нет, нет! — замотала головой гостья. Она осторожно потерла освобожденные от браслетов руки. На коже красными полосами выделялся четкий узор, повторявший их орнамент.

— А вот это останется навсегда, — пояснил дракон, но девушка только улыбнулась. В ее нынешнем эйфорическом состоянии она вообще была не способна расстраиваться.

— Только одна проблема, — заметила она, — теперь я вряд ли смогу колдовать. Эти браслеты… как бы сказать… помогали мне концентрироваться. Придется снова стать аптекаршей.

— Глупости, — возразил дракон, — будешь колдовать лучше прежнего. Да и это еще пригодится. — Г’Асдрубал лапой сгреб остатки браслетов. Потом дохнул на золотые осколки, и из пасти вырвалось синеватое, прозрачное пламя. Оно не было холодным, как те огненные клубки, что он пускал под потолок в начале разговора. Золото у него на ладони стало таять, подобно воску, пока не превратилось в вязкую лужицу. Еще несколько трудноуловимых движений когтя — и на ладони у змея оказалась изящная диадема, изображающая крылатого золотого дракона с разинутой пастью. Мирра восхищенно ахнула, но дракон движением лапы остановил ее восторги: — Последняя деталь! — объявил он, затем стащил один из алмазных чехлов с когтя и кинул его в пасть. Огромные клыки клацнули, внутри пасти что-то хрустнуло, и Мирра зажмурилась, ожидая, что драконьи зубы сломаются о прочный алмаз, но через секунду ящер уже выплевывал на ладонь крупную алмазную крошку. Он еще раз дохнул на диадему, а затем сдул на нее брильянтовую крупу. Золотой дракон оказался весь усыпан алмазами.

— Теперь похож? — поинтересовался Г’Асдрубал, принимая позу дракона на диадеме.

— Одно м-м-м… лицо! — улыбнулась Мирра.

— Носи. — Дракон водрузил диадему ей на голову. — Теперь твоя часть договора: расскажи-ка мне историю об Арголе. Только не спеши, начни с детства…

— Но я ничего не знаю о его детстве!

— О своем детстве, глупышка!

И Мирра рассказала дракону все, что помнила о своем детстве. О том, как приехала в Сан-Аркан, как встретила и потеряла Акеля, и всю историю с Арголом — причем впервые эта история показалась ей забавной. Она в комическом ключе пересказала свой долгий путь через лес со слугами колдуна, и как тот произнес свое Великое заклинание… А пока она говорила, солнце село и наступили сначала сине-зеленые сумерки, а потом ночь, озаренная светом созвездий, мерцавших, словно раскиданные кем-то в бархатном небе драгоценности. Ночная прохлада не беспокоила Мирру, рядом с драконьим боком было тепло, и воздух пах, как после грозы.