Книга Занавес молчания - Андрей Быстров

Ведущий теленовостей был скорбно-деловит, как всегда при сообщениях о катастрофах, убийствах, наводнениях, падении биржевых индексов, вылазках террористов, перемене имиджа Мадонны и прочих кошмарах современного мира.

– …уже третья за последние трое суток авария с автомобилем «Винес Вирбел», – подытожил он. – По мнению экспертов, аварии вызваны заводскими дефектами в системе рулевого управления, допущенными в свою очередь из-за грубых ошибок на стадии проектирования. Вот еще один повод задуматься о безответственности крупных…

Рольф Pay выключил телевизор.

– Ну как? – самодовольно спросил Фолкмер.

– Блестяще, Йохан, – признал Pay.

– Особенно эффектен, – Фолкмер захрустел чипсами, – третий случай, с девочкой, правда?

– Ты циник! Это же ребенок…

– Ребенок через неделю выйдет из больницы и обо всем забудет, а на общественность такие вещи производят неизгладимое впечатление.

– Да… Но как ты сумел это сделать?

– Пустяки. Самым трудным было собрать информацию и выбрать точку приложения сил, а дальше… Люди так беспечны, Рольф! Где только они не бросают свои машины. На улице, на охраняемых стоянках, в запертых гаражах…

Он посмотрел на Pay, и тот рассмеялся:

– Понятно. Но вот как твои ребята сумели так покопаться в управлении, чтобы одурачить экспертов, – это выше моего понимания.

– Но ведь именно потому, что некоторые вещи выше твоего понимания, ты и работаешь со мной, не так ли, Рольф? – Фолкмер смял пустой пакет и бросил его на стол. – Я выполнил задание, и ты можешь посетить господина Фроймюллера.

– Завтра утром, – сказал Pay. – Завтра утром он назовет мне имя.

– Что же ты молчал раньше, до истории с «Левензанном» и Довгером? Мы с таким же успехом давно уже могли выкачать миллионы из твоего инкогнито.

– Я законопослушный гражданин, Йохан.

– Неужели? – Теперь расхохотался Фолкмер. – Это самая удивительная новость.

– Да, – спокойно подтвердил Pay. – В отличие от тебя, мне не доставляет никакого удовольствия нарушать закон.

– Но приходится, а?

– Увы. Большая игра диктует условия.

– Ничего, Рольф, скоро мы напишем свои законы.

– Ты не упустишь случая нарушить и их.

– Обязательно, – пообещал Фолкмер. – Для того их и стоит писать…

Он подошел к Pay, хлопнул его по плечу, и они засмеялись уже вместе.

14

20 февраля 2001 года

10 часов утра

Рольф Pay листал цветные проспекты в роскошной приемной президента концерна «Траттниг». Прервала это увлекательное занятие стандартно-клишированная секретарша (Pay всегда хотел побывать на фабрике, где их штампуют, он был убежден, что существуют такие фабрики).

– Прошу вас, господин Pay. В вашем распоряжении десять минут.

Pay подмигнул девушке и открыл дверь в кабинет.

Гюнтер Фроймюллер, которому было семьдесят лет, выглядел на свои годы. Он сидел за монументальным столом, где телефоны, письменные приборы и монитор смотрелись столь же монументально. От стола и его хозяина веяло холодом власти, холод застыл и в синих глазах Фроймюллера, когда тот поднял их на вошедшего.

– Слушаю вас, господин Pay. Мне передали, что…

– Да, да, – перебил Pay так, словно перед ним был не один из могущественнейших промышленников страны, а его старый школьный приятель. – Я пришел спасти ваш концерн, господин Фроймюллер.

Брови президента взметнулись.

– Вот как?

– Да. – Pay сел и положил ногу на ногу. – Ни для кого не секрет, что дела концерна «Траттниг» идут так себе, верно? Скажу больше, концерн дышит на ладан.

– Я думал, – невозмутимо заметил Фроймюллер, – что это как раз секрет.

– Может быть, – поправился Pay, – я неточен, говоря «ни для кого». Но для моих друзей – нет, не секрет. Кризисные явления, промышленный спад, конкуренты наседают – «Ауди», «Фольксваген», «БМВ», «Сааб», американцы, японцы… Что же спасет «Траттниг»? Отличная идея – ставка на новую конкурентоспособную машину «Винес Вирбел». Превосходная идея, и машина хороша, поздравляю! Но беда в том, что в спешке ваши головотяпы наворотили таких ошибок в проекте, что рабочие на заводах просто не могли качественно собирать рулевое управление. Ну, бывает, и у «Мерседеса» бывает… Вы слышали, что они отзывают машины с рынка из-за проблем с подушками безопасности? Но ваша проблема посерьезнее – три аварии по вине концерна. Возможно, в иной финансовой ситуации вы бы легче выстояли, но сейчас это почти крах. Шанс еще есть, но последний. Вы отзовете машины, проведете внутреннее расследование, объявите о наказании виновных и об устранении недостатков… Так вы намерены действовать?

– Вы адвокат, господин Pay, – сказал Фроймюллер, не изменившись в лице, – и знаете, что я могу действовать только так.

– Но доверие подорвано. Еще одна, всего одна авария по сходной причине после возобновления продаж «Винес Вирбел», и все, конец. Вы это понимаете?

– Разумеется. Ваши предложения?

– Они очень просты. После выполнения вами одной моей просьбы я позабочусь о репутации концерна. В противном случае, боюсь, аварии неизбежны.

Фроймюллер побагровел:

– Вы шантажист! Я вызову полицию!

– Не думаю, что мне есть о чем разговаривать с полицией, ведь я всего лишь представляю интересы одного моего клиента… Но воля ваша. Выслушайте, а потом вызывайте, согласны?

– Говорите, – прохрипел Фроймюллер, не сводя с Pay ненавидящих глаз.

– Прежде всего, я не требую денег. Будь это так, вот тогда имело бы место преступление, шантаж. Полиция взялась бы за расследование, и при получении денег мой клиент был бы арестован. В таких случаях не спасают ни анонимные переводы, ни номерные счета. Неужели вы полагаете, что я, доктор юриспруденции, проявил бы подобную самоубийственную глупость?

– Что же вам нужно?

– Имя и адрес.

– Что, простите? – удивился Фроймюллер.

Pay вырвал листок из записной книжки, написал на нем имя и подтолкнул листок по столу к Фроймюллеру.

– Мне нужно знать, как зовут теперь этого человека и где он живет.

Президент всмотрелся в четкие угловатые буквы:

– Нет! – Он смял листок в кулаке. – Только не это… Я не хочу больше иметь с этим ничего общего!

– Но вам придется, господин Фроймюллер.

– Я не могу, – простонал президент. – Он дознается, что информация исходила от меня…

– Положитесь на мою скромность.

– При чем тут ваша скромность! Нет, Pay, вы ошиблись. Ваши усилия напрасны… Лучше крах. – Глаза старика загорелись. – А почему, собственно, крах? Вы тут фактически признались, что машины испортили ваши люди. Это нельзя, невозможно сделать так, чтобы совсем не оставить следов! При первых, поверхностных осмотрах эксперты заблуждались. Я добьюсь новой независимой экспертизы…