Книга Большая книга ужасов. 54 - Елена Артамонова

Возвращение в мастерскую Дмитрий Дмитрича стало для меня маленьким праздником. Только здесь, в этом тихом мирке старых механизмов, удавалось обрести спокойствие и ощущение безопасности.

— Как и обычно, ты пришел весьма своевременно, — заулыбался, демонстрируя фальшивые зубы, Часовщик. — Настало время на деле узнать, какие мы мастера.

Дмитрий Дмитрич ни на минуту не прекращал работу и к тому моменту, как я вновь появился в подземелье, успел окончательно собрать механизм одной из кукол. Мы поставили тяжелый, поблескивающий латунью и сталью автомат на пол, Часовщик с торжественным видом завел пружину, и испытания начались. Механический робот вздрогнул, резко подался вперед и сделал первый шаг… Пройдя по прямой метров пять, автомат развернулся, тяжелой поступью подошел к своему создателю, протянул для рукопожатия ладонь и замер, исчерпав силы «оживившей» его пружины. Радость Дмитрий Дмитрича не знала границ:

— Наконец — то! Свершилось! Скоро я достигну того, к чему шел всю жизнь! В этом есть и твоя заслуга, Петр. Ты даже не представляешь, как помог мне! Еще во время нашей первой встречи я распознал в тебе родственную душу и не ошибся. Вместе мы — сила, нас не остановить! — Старик замолчал, а потом сухо добавил: — Главное — не расслабляться раньше времени. Работа над третьим автоматом еще не завершена. За дело, Петр.

Склонившись над механизмом, я продолжил его сборку. Старик подавал детали, смазанный маслом кончик отвертки легко подцеплял миниатюрные винтики, шестеренки легко вращались на своих осях… Наконец я отложил очередной, только что собранный узел механизма.

— Кажется, все, Дмитрий Дмитрич. Моя часть работы выполнена. Хотите я помогу с монтажом?

— Нет-нет, не стоит.

— Тогда мне пора.

— Постой, Петр. Этим вечером я собирался отлить из воска лицо для собранного нами автомата. Не желаешь посмотреть, как это делается?

— Видите ли…

— Хочешь, придадим ему твои черты?

Я поспешно замотал головой, отказываясь от столь сомнительной чести:

— Спасибо, Дмитрий Дмитрич, лучше сделайте из него красивую девушку, вроде Амалии.

— Как хочешь, — Часовщик развел руками. — Если не секрет — какая сила влечет тебя вперед, заставляя покинуть эту мирную обитель?

— Да, вы правы, здесь, в подземелье, мир и покой, а в это время наверху с моими друзьями происходит что — то странное и страшное. Надо во всем разобраться.

— Ты никогда не останавливаешься на полпути?

— Просто кто — то должен узнать правду, помочь тем, кто рядом. Похоже, кроме меня, этим некому заняться.

— Похвальное рвение. В таком случае — удачи тебе. Когда закончишь спасать мир, приходи в любое время. Я и мои «детишки» всегда рады видеть тебя, Петр.

Заходящее солнце отражалось в окнах домов, создавая иллюзию пожара. Вынырнув из черного проема подворотни, я увидел шедшую по направлению к мастерской девушку. Точеная фигурка и пышные золотистые волосы, без сомнения, могли принадлежать только Арине. Заметив меня, она энергично замахала рукой:

— Петька! Я здесь! Иди скорее сюда!

Похоже, Арине не терпелось похвастаться своими успехами.

— Привет, я повсюду тебя разыскивала, — сияя улыбкой, сообщила она. — Хорошо, что Вика подсказала, где находится мастерская.

— Ты видела блондина?

— Не только. Он здесь. — Арина протянула фотоаппарат. — Здорово мы придумали с фотографиями, что ни говори, а фото — это улика. Знаешь, как все произошло? Вспомнив, что жертвами эксперимента становится молодежь, я отправилась к кинотеатру, где тусуется больше всего ребят нашего возраста, и не ошиблась — там действительно крутился высокий тип с длинной светлой челкой. Он болтал с ребятами, глазел по сторонам и вообще вел себя крайне подозрительно. Остальное — дело техники — мне удалось сделать несколько снимков с близкого расстояния и незаметно уйти.

— Молодец, Арина. А у меня скверная новость — этот блондин сделал с Денисом Подбельским то же, что и с остальными.

— Плохо. Пленка — единственная улика. Проявим ее и пойдем в милицию. Одним нам не справиться.

Раньше Арина никогда не заходила ко мне домой и потому немного нервничала, не зная, какой ее ожидает прием.

— Как, говоришь, зовут твоего дедушку? — стоя у двери, уточнила она.

— Петр Филимонович.

— Фи-ли-мо-но-вич, — по слогам повторила Арина и нажала на кнопку звонка.

Представив свою гостью родителям и деду, я уединился в ванной комнате, в которой была оборудована фотолаборатория. Проявка пленки заняла немного времени, и вскоре готовые негативы уже сохли на бельевой веревке. Щурясь от яркого света, я вошел в гостиную — сидя за столом, дед и Арина оживленно обсуждали игру городской футбольной команды.

— Порядок, — сообщил я. — Когда пленка подсохнет, можно будет печатать фото.

Нетерпеливая Арина тут же побежала смотреть негативы. Дед украдкой подмигнул мне и продемонстрировал поднятый вверх большой палец — до сих пор никто из моих знакомых девчонок не удостаивался такой высокой оценки.

— Не пойму, что у него с лицом? — взяв пленку за ребрышки, Арина внимательно рассматривала кадры.

— Наверное, не в фокусе.

— А нельзя прямо сейчас напечатать фото?

— Слой эмульсии влажный, его легко повредить. Придется подождать.

Скоротав время за разглядыванием собранной дедом коллекции значков, мы наконец — то занялись печатанием фотографий. Закрывшись в лаборатории, я и Арина быстро разлили по кюветам реактивы, включили красный свет, распечатали новую пачку бумаги и вставили в фотоувеличитель только-только успевшую подсохнуть пленку. Мои снимки разочаровали. Они были сделаны в спешке, не наведены на резкость, и только на двух из них удалось различить лицо блондина. Несмотря на сносное качество этих негативов, светловолосый парень выглядел как — то странно, почти пугающе. Далее следовали фотографии, сделанные Ариной. Ей удалось снять несколько крупных планов, но и на них лицо блондина производило странное впечатление. Гадать оставалось недолго — отпечатав кадр на фотобумаге, я погрузил ее в раствор проявителя, и вот на казавшемся ярко-красным листе начало проступать изображение безобразного, нечеловеческого лица…

— Он же монстр! — испуганно прошептала стоявшая рядом Арина.

Неровное безжизненное лицо со стеклянными глазами напоминало грубую, изготовленную дилетантом маску. Мне и раньше доводилось видеть подобные черты — примерно так выглядела любимая кукла Часовщика Амалия.

— Больше всего этот урод похож на ходячий манекен.

— Именно! — воскликнул я и рассказал о своих догадках.

— Но такое просто невозможно! Механические игрушки не способны на столь сложные действия. И вообще, Петр, я фотографировала нормального парня, подходила к нему довольно близко, видела даже прыщик на его шее… У них нет ничего общего!