Книга Секретная битва - Андрей Семенов

В этот день Коля Осипов пересек границу СССР с запада на восток, то есть в том самом направлении, в котором вот уже второй год с небольшими перекурами двигалась героическая Красная Армия.

Ровно две недели назад, 3 июля, после восьми месяцев изнурительной обороны советскими войсками был оставлен город славы русских моряков — Севастополь. Легендарный маршал Буденный и «главный комиссар РККА» Мехлис, изо всех сил помогавший ему, ничего не накомандовали. Талантов не хватило. Только благодаря самоотверженной до отчаяния храбрости рядовых защитников — красноармейцев, краснофлотцев, самих горожан — город смог продержаться так долго.

Если бы таланты наших генералов равнялись доблести солдат!..

Не обманул Лоткин. Гешефтмахер действительно знал жизнь и понимал людей. Люди одинаково любили деньги и в Швеции, и в Германии. И штатские, и военные. В военное и мирное время.

Все люди всегда любили деньги.

В Берлине, куда Коля прибыл на поезде из Копенгагена, его встретил майор с лампасами Генерального штаба и отвез в гостиницу, где был заранее снят и оплачен на одни сутки не шикарный, но все же довольно приличный номер. Майор сразу же разложил перед Колей какие-то деловые бумаги, в которых тот ничего не понял и мысленно благодарил Бога за то, что бумаг этих было немного. Собственного умения понимать и разговаривать по-немецки было достаточно, чтобы до Коли дошло, что он теперь не простой финский иммигрант, а уполномоченный представитель общества с ограниченной ответственностью «Ресурсы Востока GmbH». Его полномочия распространяются на рейхскомиссариаты «Москва» и «Украина», с каковых ему поручается тянуть все ценное, что попадется ему на глаза, в Германию.

В интересах учредителей — родственников жены майора.

Майор кроме доверенностей, пропусков и прочих карточек снабдил его рекомендательными письмами к офицерам службы тыла группы армий «Юг» и группы армий «Центр», которые должны были оказывать ему содействие, если сами не хотели поиметь неприятности с Берлином.

Наутро, едва дождавшись, когда Коля позавтракает, майор отвез его на своей машине на вокзал и посадил на поезд до Минска.

Штабной майор хотел денег. Немедленно и много.

Обольщенный сказочными обещаниями, похожими 1 на правду хотя бы потому, что с Восточного фронта шли посылки с подарками и в Берлин возвращались люди, в полгода, сколотившие себе состояние, он искренне верил, что финский иммигрант не будет ни спать, ни есть, а только верой и правдой собирать богатства Востока для берлинского штабного майора, которого видел единственный раз в жизни.

Вновь назначенному уполномоченному немецкой фирмы надлежало действовать по своему разумению, на свой страх и риск. Коля воспринял свое назначение и рекомендательные письма как карт-бланш для проведения широкомасштабных разведывательных действий на территории, временно оккупированной противником, под прикрытием уполномоченного немецкой фирмы.

Где-то там впереди его ждал необыкновенный танк «Тигр» со своей сказочной броней.

3 августа 1942 года. Деревня Иринины Ключи. Временно оккупированная территория РСФСР

Для своего местожительства Коля выбрал этот райцентр сразу по трем причинам. Во-первых, это был не областной центр, а глухомань, в которой на сто верст вокруг не сыщешь ни гестапо, ни фельд-жандармерии, следовательно, никто лишний раз не станет требовать у него документы, которые, впрочем, были в идеальном порядке — самые подлинные. Во-вторых, недалеко от Ирининых Ключей находился железнодорожный разъезд, и Коля мудро рассудил, что колея не рокадная, а прямая до Москвы, стало быть, по ней непременно должны проследовать к фронту эшелоны, в которых могут находиться те самые «Тигры». А в-третьих, он очень соскучился по деревне. Сельский парень, знавший и любивший всю крестьянскую работу и вырванный из деревни силою случая и обстоятельств, Коля хотел снова оказаться поближе к земле.

«У земли и люди чище, и отношения проще», — думал он.

Подумать только, каких-то шесть лет назад был он никому не известным пастухом, и если бы не случайность, то никогда бы в жизни не попал бы в РККА, Вернее, попал бы, но только не на командирскую должность и уж тем более не в Генеральный штаб, а простым рядовым, мобилизованным, чтобы закрыть бреши в прорывах немецких клиньев. И пал бы тогда Колька Осипов смертью храбрых где-нибудь под Москвой или под Ржевом, как уже пали до него и вместо него миллионы таких же молодых мужиков и как предстояло пасть еще большим миллионам.

Но радости от возвращения на Родину, пусть и не под своим именем, у него почему-то не возникало. Напротив, вместо ожидаемой радости родилось и все росло недоумение: «Куда я попал и кто из нас сошел с ума?!»

Это была та же страна и даже то же село, когда-то советское, но изменились люди. Или ему только показалось, что они изменились? Может, они и не менялись никогда? Только прикидывались, что любят советскую власть и товарища Сталина, а на самом деле все эти годы только и ждали прихода Гитлера?

Начать с того, что колхоз, который был в Ирининых Ключах, немцы не разогнали, а преобразовали в кооператив. Колхозники так же ежедневно выходили на работу, получали задания у тех же бригадиров, а бригадиры закрывали наряды у тех же начальников, что и при советской власти. Председателем кооператива стал бывший председатель колхоза. Милиционеры, которые не удрали, сменили форму и стали полицаями. Сменился только начальник, и почему-то на работу в полицию пришло много бывших агрономов. Так же работала школа. В областном центре — Коля сам видел афиши! — в театре шли спектакли на русском языке, в которых были заняты русские артисты. В афишах ниже некоторых фамилий даже было напечатано: «нар. арт. СССР», «засл. арт. респ.». Словом, культурная жизнь продолжалась.

В области выходили газеты на русском языке, только они, понятное дело, не хвалили товарища Сталина, не восхищались его провидческим умом, а писали о повседневном. О том, как обустроить Россию, когда немцы прогонят большевиков. Некоторые лица, глядевшие на него с газетных фотографий, были знакомы Коле. До войны эти же портреты публиковали «Правда» и «Известия». Странно было видеть этих же людей тут, за линией фронта. Неужели все они перешли на сторону врага? А сам Коля по какую линию фронта? По ту или по эту?

Куда ни глянь, везде одно предательство.

В день приезда Коли в областной центр ему попалась навстречу свадебная процессия. Из церкви под звон колоколов выходили счастливые жених с невестой. Вокруг молодых вились нарядно одетые гости. За молодыми чинно вышагивал отец невесты, ее мать смахивала с глаз слезы счастья и гордости за дочку. Добросердечный Коля искренне порадовался бы за молодых и про себя непременно пожелал бы им счастья и детишек побольше, если бы не одно обстоятельство. Половина гостей была одета в немецкую военную форму, и сам жених щеголял шевроном роттенфюрера на рукаве эсэсовского мундира.

Коля оторопел.

Он было подумал, что фашистские палачи хотят поглумиться над мирными советскими людьми и обесчестить советскую девушку, патриотку и комсомолку. Но по виду девушки было как-то незаметно, что ей выворачивали руки, загоняя под венец. Родители невесты тоже выглядели чрезвычайно довольными. Да и само освящение церковью союза немецкого солдата и русской девушки никак не говорило в пользу гнусного намерения оккупантов. Напротив, порядочный человек, пусть и немец, честь по чести сделал девушке предложение, заручился согласием ее родителей и повел ее не в овин, а в храм Божий.