Книга Свастика среди звезд - Константин Дроздов

Наваждение исчезло прежде, чем Тапперт нажал на спусковой крючок. Сглотнув слюну, я окинул взглядом экраны, отображающие обстановку вокруг корабля. Теперь я несся над бескрайним каменистым плато, изрезанным многочисленными реками жаркой лавы. То слева, то справа от меня в низкое свинцовое небо, навстречу синим молниям, взмывали огненные столбы, взламывающие тяжелую породу. Я вел катер в ручном режиме, уклоняясь от опасных выбросов лавы и ища глазами дисколет Магдалены и Хенке. Но первым я увидел тот самый вращающийся шар, невесть откуда возникший прямо по курсу. Чтобы не столкнуться, пришлось резко уйти вправо. Сделав вираж и, чуть не угодив под очередной раскаленный выброс, я вернулся. Шар уже не был ослепительно белым, а отливал тусклым потемневшим металлом. Над ним, у самого свода тяжелых облаков, мне наконец удалось разглядеть диск Магдалены. Попытка связаться была безуспешной и, включив сигнальные огни, я направил свой корабль на сближение.

Из возникшего прямо по курсу туманного марева неожиданно появился еще один летательный аппарат. Очертания и бортовой номер были мне хорошо знакомы. Они принадлежали пропавшему без вести в начале 1944 года «Ханебу-3» под управлением майора Люфтваффе Густава Мольке. Столкновение с диском казалось неизбежным. Я вжался в кресло, рассчитывая на исправную работу аварийных компенсаторов. Мне удалось избежать лобового удара, но и касательного оказалось достаточно, чтобы наши корабли беспорядочно разбросало в стороны. Отброшенный вверх, в зону низкой облачности, я успел заметить, как, оставляя за собой шлейф из кусков обшивки и черного дыма, «Ханебу» с огромной скоростью понесся в сторону даргонского шара.

Оказавшись в облаках, я поторопился нырнуть вниз, поняв, что фильтры телекамер и сканеры вышли из строя. Каково же было мое удивление, когда секунду спустя, ожидая увидеть мир огненной лавы и плюющихся раскаленным газом вулканов, я обнаружил нечто иное. Мой корабль завис в трех десятках метров над бескрайней снежной пустыней с бегущими вдоль поверхности ледяными поземками. Свинцовые облака исчезли — сквозь белесое туманное небо просвечивал огромный, занимающий треть небосвода, тускло-красный круг гаснущей звезды. На земное солнце это светило совсем не походило.

Вновь, словно появившись из ниоткуда, дьявольский шар даргонов промчался мимо меня и, подняв над собой облако пара, зарылся в снег почти у самой линии горизонта. Еще несколько минут я ждал, не появится ли катер Магдалены, но никакого движения больше не наблюдалось. Активировав аварийный маяк, я направил свой диск в сторону посадки объекта.

Шар пропахал во льду длинную и широкую траншею. Я осторожно опустил свой корабль на снежный наст в сотне метров от возвышавшейся над снегом дымящейся сферы и стал наблюдать. Минуту спустя в ставшем почти черным корпусе сдвинулась в сторону овальная пластина и на обшивку выскочили один за другим два даргона в плечистых боевых экзоскафандрах. Благодаря этим скафандрам издалека их можно было принять за людей. Вслед за ними из люка почти к самому небу взметнулась и исчезла ломаная синяя молния. Даргоны поспешно съехали по покатой поверхности сферы на лед. Казалось, они думали только о спасении, но, едва коснувшись льда, один из них развернулся, и секунду спустя в мою сторону ринулась ракета ручного зенитного комплекса. Автоматика моего корабля без труда ликвидировала угрозу встречным зарядом. Повинуясь сиюминутным эмоциям, я уже хотел сжечь наглых агрессоров, но вовремя остановился. Их, несомненно, стоило взять в плен живыми, хотя бы одного. Я выбрался на борт, отметая мысль о сомнительной разумности такого решения.

Температура в минус сто градусов и сильно разреженный воздух заставили меня тоже облачиться в пусть и легкий, но скафандр. И теперь в черных латах из бронепластика, с гелланским мечом в одной руке и устройством энергозащиты в другой, я разглядывал почти по пояс вязнущих в снегу даргонов. На некотором расстоянии друг от друга, они медленно, но чересчур решительно приближались ко мне. Судя по всему, даргоны намеревались захватить мой корабль. В этом я не сомневался, несмотря на поднятые вверх безоружные руки. Иначе Даргон не был бы Даргоном.

— Я, командор фон Рейн, от имени Великой Шумерской Империи предлагаю вам добровольно сдаться, — произнес я, решив соблюсти формальность, хотя и не надеясь на благоразумие врага.

— Мы сдаемся, командор, — прохрипело в динамике на ломаном шумерском. Фраза еще не умолкла, как даргоны вступили в бой. И первое, что они решили сделать, как я и предполагал, был энергоудар, способностью наносить который славились даргоны и их киберы. Но я был готов к этому. Надо было лишь правильно угадать момент нанесения такого удара. В отличие от их машин сами даргоны более предсказуемы и уязвимы. Сконцентрировавшись на противнике, я уловил резкий всплеск их психофизической активности, и секунду спустя, когда два невидимых энергетических потока одновременно попытались сбить меня с ног, я парировал их атаку силовым щитом. Теперь несколько минут я был застрахован от этой неприятной способности даргонов. Понимая, что снова сконцентрироваться для энергоударов я им не позволю, даргоны решили не останавливаться. В один прыжок преодолев десятиметровое расстояние, разделявшее нас, они продолжили свой штурм.

Ни о какой очередности речи не шло. Один ринулся на меня в лоб с мгновенно появившимся в руке плазменным резаком, а второй взвился в воздух, намереваясь сверху нанести рубящий удар широким клинком, выскользнувшим из правого предплечья боевого скафандра.

Прикрывшись от верхнего нападающего энергощитом, я встретил другого ударом лезвия меча по пальцам, сжимающим рукоять резака. Оружие выпало у противника из рук. И пока второй, сброшенный щитом на снег, снова вскакивал на корпус, я нанес его напарнику еще один рубящий удар, вложив в него всю силу, что есть. По локоть отсеченная рука полетела в сторону, разбрызгивая застывающую на лету мутную жидкость. «Мне пора уже коллекционировать отрубленные конечности», — мысленно попытался шутить я. Раненый даргон покатился по обшивке, пытаясь сорвать с пояса пакет первой помощи. А я уже отражал удар за ударом второго воина. Мой щит быстро сдох, а противник владел выдвижным мечом виртуозно, и пару раз я сам чуть не лишился руки. В очередной раз поймав клинком лезвие противника, я понял, что пора переходить к более активным действиям. Изловчившись, я схватил противника за запястье и нанес удар рукояткой меча по внутренней стороне локтя, пытаясь вывести из строя механические мышцы экзокостюма. Удар достиг цели, и рука даргона со смертоносным клинком ослабла. Однако воин не сдавался и другой рукой тут же нанес мне один за другим два сильнейших удара в корпус. Ясно ощутив во рту вкус крови, я, не отпуская руки врага, стал наносить рукоятью меча удар за ударом по его шлему. Наконец даргон стал слабеть. Подсечкой мне удалось приложить его о корпус корабля и приставить к горлу острие меча. Сквозь узкую прорезь бронированного шлема разглядеть лицо поверженного врага было невозможно, но мне этого и не требовалось. Смятение и ужас, внезапно сменившие решимость и холодный расчет, захлестнули его, и никакой броней этого было не скрыть.

«Что происходит?! Что вы сделали?!» — мысленно закричал я.

«Мир не линеен. Он цикличен. Прошлое порождает настоящее, настоящее — будущее, а будущее — прошлое», — уловил я среди хаоса чужих мыслей. — «Все уже предопределено и расставлено по своим местам. Попытка что-то изменить ничего не меняет, она создает другой мир. Еще один мир к бесконечному множеству уже существующих. Или…»