Книга Чужаки - Алекс Мак

Он приподнял волосы, закрывающие металлическую полоску у него на голове.

— Я не могу! — в ужасе выдавил из себя лорд.

— Рвите! — прорычал инопланетянин. — Эта полоска металла поможет вам осуществить наш план, а я вас прошу только об одном — не оставляйте меня здесь, вытащите из этого логова! Рвите!

Ничего не соображая от слабости и нервного перенапряжения, Сайлас изо всех сил рванул полоску. Сначала не поддающийся металл с легкостью отошел от плоти. Под ним открылось какое-то серое плотное вещество с кровавыми прожилками, и лорд поспешно отвернулся. Рука чужака бессильно упала, и сам он беспомощно сполз на пол без сознания. Сайлас осторожно поднял его и уложил на свою освободившуюся койку. До вечернего обхода оставалось совсем мало времени.

Осторожно ступая и собирая волю в кулак, чтобы подтянуть оставшиеся немногие силы, Бонсайт вышел в коридор. Сначала он посетил комнату соседа с манией величия. Подойдя на цыпочках поближе, он с помощью полоски металла отсоединил цепь, удерживающую маньяка на привязи. А потом, приблизив губы к самому уху больного, тихо сказал: «Пожар!» Тем же образом, торопясь и иногда спотыкаясь от слабости, он освободил от цепей всех буйных и агрессивных обитателей приюта душевнобольных. Как раз в этот момент открылись двери, впуская сторожей с вечерней порцией бурды для сумасшедших.

— Пожар! — заорал Сайлас в голос. — Горим! Пламя! Пламя! Пожар!

Взбудораженные его криками, психи выскочили в тесный коридор. Особую сумятицу вносили буйные, которые какое-то время обдумывали, не привиделся ли им шепот о пожаре, а теперь прилагали все усилия, стараясь выбраться и спрятаться от несуществующего огня. Поднялись визг, вой, крик, стенания, начались беготня и драки, показалась первая кровь. Двое сторожей безуспешно пытались справиться с паникой и унять безумцев. Воспользовавшись сумятицей, Сайлас незаметно пробрался к лестнице и поднялся на второй этаж. Там он притаился за дверью кабинета Перкинса, ожидая, что тот неминуемо покинет свое убежище, чтобы выяснить, что происходит внизу.

Так и произошло. Когда в двери повернулся ключ и она начала открываться, Сайлас, не теряя ни секунды, просунул в образовавшуюся щель ногу и, схватив выходящего Перкинса за отвороты, втолкнул обратно в комнату.

— Что… — попытался возразить хозяин кабинета, но Сайлас уже успел зайти ему за спину и плотно прижать свою металлическую помощницу к горлу «доктора».

— Что вы хотите? — сдавленным голосом наконец проговорил Перкинс. Зеленая бледность разливалась по его холеному лицу.

— А вы как думаете? — вопросом на вопрос ответил Сайлас. — Я хочу выбраться отсюда, и если для этого мне придется перерезать вам глотку, я это сделаю, не задумываясь.

У Перкинса подогнулись колени, но Бонсайт изо всех встряхнул обмякшее тело, позволив полоске чуть сильнее врезаться в горло. Этот метод оказался весьма действенным. Перкинс взял себя в руки и больше не заваливался. Сайлас оглядел кабинет в поисках более подходящего оружия и заметил на столе достаточно острый нож для бумаги. Подтащив своего пленника к столу он одним быстрым движением поменял металлическую полосу на нож, который уверенно занял свое место на горле Перкинса. Полосу лорд сунул в карман, смутно подозревая, что она имеет какую-то связь со здоровьем Ганса.

— А теперь прогуляемся, — заявил он, подтаскивая заложника к дверям.

Они с трудом спустились по лестнице, и на нижних ступеньках, как Сайлас и ожидал, Перкинс попробовал обратиться за помощью к охранникам. Но это было бесполезно. Внизу стоял такой гвалт, что там не услышали бы даже трубу, возвещающую о конце света. Сторожа не могли бы помочь своему патрону и потому, что они были смяты, подавлены, облиты вечерним супом и плотно обмотаны освободившимися цепями. У безумцев наступил лучший вечер в жизни, праздник освобожденного духа.

— Эй ты, — обратился Сайлас к мрачному шизофренику, который все еще пребывал в своей ремиссии и казался наиболее здравомыслящим из всех беснующихся психов. — Иди в мою каморку и возьми того, кто лежит на кровати. Принесешь сюда, и весь мир за дверями этого гадюшника ляжет к твоим ногам.

Шизофреник в сомнении покачал головой, но потом огляделся по сторонам и мрачно кивнул. Через несколько минут он вышел из прежнего обиталища Бонсайта, неся на руках безжизненное тело бывшего соседа лорда.

— А теперь пошли, — подталкивая Перкинса в спину, весело объявил Сайлас.

Они направились к выходу, сопровождаемые гиканьем и улюлюканьем развеселой компании освобожденного безумия.

— Открывайте. — Плотнее прижал нож к горлу заложника лорд. — И без шуток.

Он почувствовал тонкую струйку крови, стекающую из небольшого пореза на горле, Перкинс опять было собрался потерять сознание, но сильный толчок в спину привел его в чувство. Дрожащей рукой он нащупал ключи, подвешенные у пояса, и с трудом нашел нужный ключ. Вскоре перед ними распахнулась первая дверь на пути к освобождению. Они без труда миновали еще один коридор и несколько дверей и наконец вышли на улицу, над которой мрачной громадой возвышался Тауэр. Неожиданно отпустив пленника, Сайлас с силой ударил его по затылку, не так, чтобы убить, а так, чтобы он отдохнул как минимум до утра. Потом он осторожно пристроил его у стены лечебницы и, пожав руку шизофренику, имя которого он так и не потрудился узнать, отпустил его на все четыре стороны. Двери в приют скорби были опять заперты.

— Еще не хватало, чтобы безумцы заполонили улицы этого несчастного города, — пробормотал лорд себе под нос, взваливая своего инопланетного друга на плечо и начиная увеличивать расстояние между собой и Бедламом, насколько это было в его силах.

Теперь, когда все было позади и их безумный план удался, слабость все быстрее овладевала Сайласом. Нестерпимо болел бок, поэтому он добрался до ближайшего подходящего укрытия в каком-то темном дворе-колодце и то ли уснул, то ли потерял сознание.

Когда он очнулся, то увидел, что его приятеля — кататоника рядом нет. Это удивило и встревожило Сайласа, который помнил, в каком состоянии тот был вчера. В тревоге лорд вскочил на ноги и начал беспокойно озираться по сторонам, смутно предполагая, что мог сам во сне перекатиться дальше от неподвижного тела Ганса. Но не обнаружил никаких тел: ни подвижных, ни неподвижных. Несколько минут он стоял в растерянности, а потом с осторожностью выглянул на улицу. Несмотря на ранний час, жизнь в городе уже кипела вовсю. Куда-то спешили горничные, кухарки стремились к рынкам, поденщицы в патенах осторожно переходили уличную грязь. Кучера, покрикивая «Посторонись!», вели в неведомые дали свои экипажи; стайкой вдоль грязного потока, стекающего по улице, бежали мальчишки. Жизнь кипела, но того, кого искал встревоженный Сайлас, не было видно.

Неожиданно потерянный показался в конце улицы. В руках у него был сверток, и он не только не выглядел больным, но, наоборот, весьма здоровым и веселым. Уже издалека он начал махать Бонсайту рукой, что-то весело выкрикивая.

— Завтрак! — разобрал лорд, когда Ганс подошел поближе.