Книга Московская магия. Первая волна - Артем Михалев

Отлично. Следующая остановка — сердце. Женя меня заранее успокоила, объяснив, что убить себя таким образом невозможно. Кто бы ни проектировал человеческое тело, Бог или эволюция, но работу свою он знал на отлично. Защита от дураков стоит на каждом органе, и угробиться практически нереально.

Хотя мы, русские, и не на такое способны. Как в том анекдоте про два стальных шарика. Один — сломал, другой — потерял. Чтобы исключить этот мизерный шанс, ко мне приставили мастер-лекаря. Ехидную Женю-Василька. Несмотря на трудный характер, она недаром считалась лучшей. Хватку профессионала я почувствовал сразу. Мои действия Женька контролировала скрупулезно, и пару раз я четко ощущал, как ее невидимые, но ловкие пальчики отводили мои косолапки в сторону от запретных областей.

В этот раз все получалось гораздо легче. Верно говорят, что практика — великая сила. Мысли вдруг стали вязкими и начали заплетаться. Ощутимо потянуло в сон. В прошлый раз я попался в эту ловушку и отключился. В позапрошлый — сопротивлялся слишком сильно, и меня выдернуло наружу. Предстояло пройти по тонкой грани между сном и явью.

Появилось ощущение медленного падения — явный признак правильных действий. Началось! Внутреннее зрение отчетливо показывало, как в нейронах головного мозга зарождается команда на экстренное пробуждение. С какой целью это происходит — неизвестно, понятно одно — тело противится разъединению с разумом. Цепляется за сознание и ломает сосредоточенность. И победить силой его нельзя, нужна хитрость. Не зря мы с Женей создали эту искусственную вязкость, замедленные сигналы просто не успевают к цели. Мгновенный провал — и ощущение падения. С невероятной скоростью я ухнул вниз. Получилось!

И тут я вспоминаю, что совершенно забыл про картинку с лесной поляной. Вот почему в этот раз все получилось так легко! Освободившись от лишнего процесса, мозг легко справился с облегченной задачей.

Мысль была одна. Короткое, но очень эмоциональное слово — последнее, что успеваю подумать перед падением в бездну. И не важно, что в приличном обществе его произносить не стоит. Никто меня не услышит. В бездну я падал в полном одиночестве.

О землю я ударился на приличной скорости. Зубы клацнули, прикусывая язык, и я взвыл от боли.

Оказалось, что взбудораженное сознание заменило мягкую, усыпанную листьями поляну на бескрайнее каменное плато. Сплошное нагромождение скал. До затянутого свинцовыми тучами горизонта. Нерадостная картина, абсолютно противоположная спокойному величию леса. Зато есть и плюсы — гореть тут нечему! Здешняя мощь ощущалась по-другому. Она была злая, непокорная и древняя. Словно я попал в каменный век, когда эволюция еще не наплодила разнообразия форм, размеров и цветов.

Пока я вертел головой, боль в языке прошла. Да и к пятой точке чувствительность потихоньку возвращалась. Пора идти.

В прошлый раз я легко ощутил приближение пожара. В моем видении изменился ритм музыки. Но сейчас-то ее не было! Покрутив головой, я наугад выбрал направление и зашагал вперед. Карабкаться по камням было неудобно, но от сидения на месте не было никакого толку. Лучше двигаться. По крайней мере, это не так скучно.

Минут через десять я почувствовал легкую щекотку в районе затылка. Точно такие ощущения я испытал в парке, гуляя с Леной. В тот раз причиной послужил сверлящий взгляд священника. Интересно, кто это тут такой глазастый? В любом случае, как я ни старался, но выследить наблюдателя не удалось. Возможно, просто померещилось от страха. Тем более что стоило мне остановиться, как ощущение слежки пропало. Так или иначе, но передвигаться я стал вдвое медленней и осторожней.

— Мало ли. Тут тебе не лес, Саша. — Нервничаю. Немного.

Следующий знак не заставил себя долго ждать. Тишину плато нарушил резкий звук падающих за спиной камней. Он, как ножом, полоснул по моим натянутым нервам. Несколько секунд мой напряженный взгляд обшаривал крутую насыпь. Камешки продолжали сыпаться еще некоторое время. Наконец все успокоилось.

Сделав над собой усилие, я пожал плечами и шагнул вперед, стараясь не упускать злополучную насыпь из поля зрения. Это оказалось ошибкой, которую усыпанная острыми гранями скала мне не простила. Зацепившись за выступ, моя нога подвернулась, и я рухнул как подкошенный, разрывая одежду и заливая плато собственной кровью. Пахучей и пряной. В ответ на такую несправедливость человеческое горло выдало шипение, достойное звериной формы.

Но были и другие новости.

Из-за громадного валуна донеслось ответное шипение, с легкостью перекрывшее мои ругательства. Медленно подняв голову, я нос к носу столкнулся с громадным ящером. Именно нос к носу, потому что несколько разделявших нас метров показались мне сущим пустяком. И тому была своя причина.

В фиолетовых глазах ящера светилось знакомое мне предвкушение. Я узнал это чувство. Это был мой голод. Тот самый, что я испытал в драке двое суток назад. Втянув ноздрями воздух, он издал низкое, горловое урчание. Длинный, раздвоенный на конце язык выстрелил, словно пробуя на вкус запах моей крови.

— Так вот ты какой, ящер, — протянул я.

Зверь сильно отличался от моей формы. Он был вдвое больше и абсолютно не терзался моральными сомнениями. Перед ним был кусок мяса, и он намеревался плотно перекусить. Сравнивать нас просто глупо. Передо мной предстала голая, вырубленная из гранита мощь. В формах моего ящера чувствовалась кропотливая работа тысячелетий. Словно стачивая лишнюю, пустую и ненужную силу, эволюция вытесняла ее проворством и гибкостью. Все равно что поставить на соседних постаментах спортивную машину и сверхтяжелый танк. На фоне этого монстра я просто теряюсь.

— Тихо, тихо. Хороший мальчик. Нельзя кушать Сашу, Саша невкусный.

Боже, какой бред я несу. Бормоча всякую ерунду, я начал потихоньку отступать, выигрывая пространство для маневра. Черт, какой же он здоровый! Но шанс все-таки есть. Если я правильно помню свои ощущения, убивать сразу не в нашем вкусе. Сначала это животное меня погоняет.

Так и есть. Протяжное шипение встряхнуло нервы, чуть не сорвав меня с места. Паника накрыла лавиной, смывая налет цивилизации. В голове билась только одна мысль — бежать! Плевать, что шансов никаких. Инстинкты вопят одно — спасайся! Победить трусливую обезьяну внутри себя очень сложно. Лысая мартышка думает только об одном — как бы убраться. Хочу жи-и-и-ить!

Титаническим усилием воли возвращаю взгляд на место и упираюсь в фиолетовую, такую голодную бездну глаз рептилии. Картинка жуткая. Многотонная туша и вжимающаяся в скалы окровавленная фигурка человека. Кровь стекает по подбородку, оставляя ярко-алые следы на сером камне. Чтобы побороть панику, пришлось прокусить себе язык. Надежда, что острая боль вернет разум на место, оправдалась. Что же делать? Я рослый и в любой толпе чувствую себя комфортно — вес позволяет. Но сейчас это не поможет. Этот динозавр спокойно перекусит меня пополам, даже если перекинусь, — размеры будут несопоставимы. На глаз в нем не меньше трех тонн. Машина смерти. Как я мог его не заметить? Природный камуфляж или игры моего сознания?