Книга Битва за бездну - Бен Каунтер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мхотеп неторопливо прошелся по камере, оглядывая скудно освещенное помещение. Темные потеки покрывали пол и стены, и даже на потолке можно было различить свидетельства жестоких пыток. В углу валялись сорванные с Несущего Слово доспехи вместе с его комбинезоном. Это было сделано намеренно, чтобы легче добраться до мягких тканей и определить болевые точки. При виде подобного варварства Мхотеп нахмурился. Инструменты, слишком грубые и примитивные по его мнению, в беспорядке валялись на серебряном подносе и тоже были покрыты пятнами засохшей крови. Кое-где на них даже виднелись клочки плоти, явно вырванной из тела пленника, когда его язык отказался повиноваться кулакам Бриннгара. Значит, хирургические методы тоже ни к чему не привели.
— А ты крепкий орешек, — заметил Мхотеп, и в его голосе прозвучала спокойная угроза.
Он подошел вплотную к металлическому каркасу, на котором был распят узник. Сын Магнуса не стал осматривать бесчисленные синяки, ссадины, порезы и рваные раны, сплошь покрывавшие тело пленника. Вместо этого он сосредоточился на его глазах. После долгих мучений они слегка затуманились, но не утратили выражения вызова.
— На какой компромисс ты нас толкаешь? — прошептал Мхотеп, обращаясь к самому себе, и наклонился, так что их лица почти соприкасались. — Стоят ли этого твои секреты?
В ответ запекшиеся губы зашевелились:
— Я… служу… только… Слову.
Мхотеп поднял руку и вытащил из уха серьгу в виде скарабея. Потерев ее между большим и безымянным пальцами, он приложил амулет ко лбу, где тот и остался наподобие третьего глаза, символа Магнуса.
— Не рассчитывай, — заговорил он, обхватывая пальцами череп пленника и сжимая его, — что тебе удастся от меня спрятаться.
Когда пальцы Мхотепа проникли в плоть, раздался пронзительный крик.
При первых же звуках, донесшихся из камеры, Цест стиснул зубы. Экселинор и Амрикс, следуя примеру своего капитана, стоически переносили вопли, рожденные психической пыткой, и молча радовались, что не они стали предметом интереса Мхотепа.
Через небольшое окошко камера казалась совсем темной. Мхотепа Цест мог видеть только со спины. Сын Магнуса почти не двигался, тогда как распростертое перед ним тело содрогалось в мучительной агонии, пока Мхотеп обыскивал его душу.
Несколько раз, когда вопли становились невыносимыми, Цест порывался войти в камеру и прекратить дознание. Мысль о том, что психической пытке подвергается тот, кто совсем недавно был ему братом, казалась отвратительной, но всякий раз он останавливал себя и даже предостерегал Экселинора и Амрикса, чтобы они не вздумали вмешиваться. В конце концов двое Астартес отвернулись от окошка, предоставив Цесту одному переживать воображаемые ужасы дознания, проводимого Мхотепом.
Дважды за это время он сердито отсылал встревоженных воплями боевых братьев, которые приходили, чтобы выяснить их причину, опасаясь новой атаки варпа.
И когда запищал вокс, передавая срочное предупреждение, оказалось, что они были правы.
— Капитан Цест, немедленно подойдите на капитанский мостик! Нас атакуют!
Как ни тяжело было ему оставлять Мхотепа только на Экселинора и Амрикса, Цест не мог не подчиниться. Он быстро добрался до рубки, и Сафракс сразу ознакомил его с ситуацией.
— Тревога была объявлена после того, как несколько неопознанных объектов появились со стороны «Яростной бездны» и через варп стали приближаться к «Гневному». Сначала все решили, что это торпеды, запущенные с целью помешать преследованию. Но это предположение рухнуло, когда помощник адмирала Каминской, Венкмайер, определила, что они движутся по беспорядочной траектории. И тогда обнаружилась истина.
— Сирены, — негромко произнесла Каминска, глядя на тактический экран, свидетельствующий о неминуемом приближении страшных существ. Темнота снаружи как будто пропитала рубку, и казалось, что из-за этого адмирал чувствует себя не в своей тарелке. В ее форме присутствовал легкий беспорядок — наверняка при появлении угрозы ее срочно вызвали из личной каюты, — и это только усиливало ее смущение. — Я думала, что такие существа бывают только в легендах.
— Это обитатели Эмпирея, — пояснил Цест, мимоходом замечая ее непривычное поведение.
Что-то было не так. Но он отмахнулся от этой мысли, приписав странное состояние адмирала появлению чудовищ.
— Адмирал, мы можем от них увернуться?
Каминска некоторое время мрачно следила за полетом обитателей варпа на тактическом дисплее, висевшем перед командным троном.
— Адмирал! — резко окликнул ее Цест, стараясь развеять угрюмую сосредоточенность, внезапно завладевшую ее мыслями.
— Да, капитан? — откликнулась она, внезапно побледнев и покачнувшись.
— Не мог бы Оркад отыскать путь в обход этих монстров?
Каминска покачала головой:
— Столкновение уже неминуемо.
Цест обернулся к Сафраксу:
— Весь отряд в полной боевой готовности должен немедленно прибыть на сборный пункт. Включая Амрикса и Экселинора.
Ему очень не хотелось оставлять Мхотепа одного, но создания варпа угрожали безопасности корабля, и, чтобы его защитить, ему требовались все боевые братья. В этой ситуации риск был оправдан.
— Капитан! — окликнула собравшегося уходить Цеста Каминска.
Он обернулся и заметил, как рулевой Венкмайер подошла ближе к адмиралу, готовая оказать помощь. Каминска остановила своего помощника властным взглядом.
— Что еще, адмирал? — спросил Ультрамарин.
— Если эти существа и в самом деле созданы варпом, как мы сможем их остановить?
— Я не знаю, — ответил Астартес и покинул рубку.
Как на самом деле выглядит варп, не было известно никому из людей. Человеческая мысль была не в состоянии его воспринять, и только особые мутанты вроде Оркада могли смотреть на варп, да и то лишь своим третьим глазом, который не передавал картину полностью, а отфильтровывал то, что грозило разуму уничтожением.
В облике тех существ, что приближались к «Гневному», было что-то от акул или гигантских змей. И на самом деле они не преследовали корабль и не устраивали засады, а приближались со всех сторон; они подкрадывались из прошлого и выскальзывали из будущего, чтобы сойтись в одной точке хрупкого сочетания пространства и времени, которое существовало в оболочке защитного поля корабля.
У них имелись глаза, множество глаз. Их тела состояли из извивающихся нематериальных полос, которые могли принимать любую форму, поскольку своей у них не было, но были глаза. И были также крылья, служившие одновременно и лапами, и когтями, и еще масса болтающегося жира, удерживающего тепло в самых яростных варп-штормах. Они жгли и плевались кислотой и метали ледяные кинжалы из чешуи. Они были рождены в бездне, и реальность никогда не вынуждала их придерживаться одной и той же формы. Сохранение одного и того же облика в течение нескольких мгновений было для них таким же чуждым понятием, как сущность варпа для человеческой мысли.
