Книга Триумф душ - Алан Дин Фостер

Эхомба сунул в чуть приоткрытую пасть Хункапы два пальца и потрогал язык. Потом вытащил пальцы и осторожно лизнул. Вкус был очень знакомый.

Соль.

Пастух резко повернулся и по собственным следам двинулся на восток. Скоро он увидел черного левгепа, глубоко вонзившего клыки в бугор соли. Желтые кошачьи глаза были еще открыты, но их уже затягивала едва различимая пленка соли.

– Алита, очнись! Стряхни с себя эту пакость! – Эхомба дернул кота сначала за лапу, потом за хвост. Бесполезно! Левгеп был такой же тяжелый, как Хункапа Аюб, в одиночку его было не сдвинуть. Пастух отступил, с ужасом глядя на лоснящийся черный бок, густо посыпанный солью. Кот на глазах превращался в соляной кристалл.

Не зная, как быть, Этиоль описал небольшой круг и вернулся к Алите. Эти соленые глыбы не зря имели сходство с живыми существами. Если дорыться до сердцевины обладающих наибольшим сходством образований, что обнаружится там? Сколько существ, имеющих естественное происхождение, навеки остались здесь – и что значат слова «естественное происхождение»? Сколько несчастных путешественников, людей ли, животных, послужило основой для этих скульптур? Высоко в небе светила бледная от страха луна и от нее нельзя было добиться ответа.

Эхомба сжал губы в тонкую линию, передвинул на грудь походный мешок и, покопавшись в нем, вытащил пузырек, который искал. В нем еще оставалось немного едкой чудесной жидкости. К счастью, этого будет достаточно.

Алита первый, решил Этиоль, он пострадал сильнее других. Едва он вытащил затычку из пузырька, его внимание привлекло движение справа. Пастух повернул голову и пригляделся. Три соляных столба, испещренных коричневыми и бледно-красными точками, стояли поодаль. Один повыше, два пониже, они пялились на него пустыми глазницами и вместе напоминали семью.

Его семью?!

Он сразу понял, кого изображала самая высокая соляная фигура – ошибиться было невозможно. Миранья. Его жена, воплощенная в соли. Она умоляюще тянула к нему мертвенно-бледные руки. Этиоль невольно шагнул в ту сторону. Собрался сделать еще шаг, но заставил себя остановиться. По его правой ноге, потом по всему телу пробежала дрожь, в душе началась борьба между желанным и настоящим.

Отец говорил Эхомбе: все, что происходит вокруг, подвергай сомнению. Всегда задавай вопросы, в любых обстоятельствах не ленись их задавать, даже тогда, когда что-то кажется непреложным. Реальность может сыграть самую невероятную и чаще всего неприятную шутку с самоуверенным человеком. Эхомба с детства впитал скептицизм отца и осторожное, вдумчивое недоверие к окружающему миру. И сейчас пришло время проверить его на прочность.

Задумайся! – воскликнул он про себя. Что здесь творится? Алита заметил сайгаков, но его клыки вонзились в обычную соль. Хункапа Аюб увидел себя в соляном столбе, и соль воплотила его мысли. И сам он увидел родную семью потому, что страстно желал ее увидеть.

Симна ибн Синд мечтал о замке, полном наложниц, и хотел быть единственным его владельцем. Соль услужливо построила замок, извлеченный из его мыслей. Пусть жаждущий войдет, и его мечты сбудутся! Внезапно Эхомба осознал, что если Симна и впрямь войдет туда, он уже никогда не вернется.

Внезапно на него напал сильный зуд. Он почесался, потом глянул на пальцы – из-под ногтей посыпались белые зернышки и кристаллики. Собрав все силы – все, что смог наскрести в душе и теле, – Этиоль вырвал из души желание оказаться рядом с фигурами самых дорогих ему людей. И как только он принял решение, под ногами зловеще захрустело: кристаллики соли, уже начавшие заползать ему на ноги, разом осыпались. Он вновь был свободен… Надолго ли? И что будет с его друзьями?

Нет! Он завел их сюда и не имеет права их бросить! Но он с ужасом понял, что чудесного мускуса в пузырьке явно не хватит на всех.

Эхомба принялся лихорадочно рыться в мешке. Что еще можно использовать? В мире нет более сильного эликсира жизни, чем мускусный орис.

Нет, мысленно возразил сам себе Этиоль, это неправда. Существует еще более мощный эликсир жизни. И этого эликсира у него сколько душе угодно.

Он забросил мешок за спину и взял бурдюк с запасом воды. Пастух осторожно его развязал и, решительно повернувшись спиной к своим близким, направился к Алите. Кот уже покрылся удушающей коркой каменной соли. Эхомба осторожно направил на него горловину и сжал бурдюк. Вода хлынула на замершую фигуру исполинского кота, оросила его гриву, бока, лапы, смочила глаза и нос.

Алита моргнул и, встряхнувшись всем телом, полностью освободился от жуткой скорлупы – кристаллики соли полетели с него во все стороны.

– Что случилось? – Алита облизнулся и с отвращением фыркнул. – Что это за пакость, которая едва не сожрала меня?

Эхомба показал на соляную глыбу со следами клыков:

– Каждый любит чуть-чуть присолить мясо, но надо знать меру. Пока ты пытался загрызть соль, она принялась грызть тебя. Присолено было не мясо – твои мысли.

Укрепив свое сердце, он повернулся к скульптурной группе, напоминавшей его семью. Теперь, когда ему удалось полностью справиться с незаметно подкрадывающейся смертью, которую символизировали эти фигуры, он увидел их такими, какими они были на самом деле – обыкновенные источенные ветром столбы разной высоты.

Алита тоже убедился, что он обманулся.

– Не могу поверить, что набросился на воображаемую добычу!

Полный презрения рев отразился эхом от соляных столбов. Левгеп поднял лапу и одним ударом снес верхнюю часть ближайшего «сайгака». Обломки соляных кристаллов разлетелись по покрытой соленой коркой земле.

– Принеси свою воду, – велел Эхомба. – Надо освободить других – и сразу же уходить отсюда. Соль слишком быстро ухитряется проникнуть в мысли.

Для того чтобы освободить Хункапу Аюба из соляной могилы, понадобился полный бурдюк и еще часть воды из другого. Осознав, что произошло, зверочеловек взъярился и разнес на куски свою соляную копию.

Затем путешественники поспешили к подножию изрезанного ветром холма, который представился Симне маленьким замком. Остановившись у входа в причудливое сооружение, Эхомба тяжело вздохнул. Нигде не было видно и следа его несчастного друга.

Хункапа, без конца почесываясь, обошел замок кругом и заявил:

– Друга Симны не видно.

– Я его даже не чую. – Левгеп еще раз понюхал воздух. – Кроме запаха сырости и соли я ничего не могу уловить.

– Все-таки постарайся, – попросил Эхомба и напряг зрение, всматриваясь внутрь соляного образования. Он не мог отделаться от чувства, что смутно различимые там фигуры язвительно смеются над его попытками проникнуть в секреты этого таинственного сооружения.

Глаза у него чуть расширились, когда он догадался, что здесь случилось. Этиоль направил горловину своего бурдюка на стену и велел то же самое сделать Хункапе. Лишенный рук Алита мог только смотреть.

Две струи живительной влаги размыли иллюзию. Минареты развалились на влажные куски, обломки растаяли, превратившись в тоненькие соленые ручейки, которые подмыли основание сооружения. Башни и бастионы осели и раскрошились, оставив в стенах широкие проломы с мокрыми краями.