Книга Ледяная птица - Сайфулла Мамаев

Герман ничего не сказал, лишь недоверчиво качнул головой. Судя по тому, как развернулись эти таинственные големы, бороться с ними непросто. Вон как разобрались с парнем. Это просто чудо, что он жив остался. И что Герману удалось освободить его – тоже чудо. Хотя последнее пока что вопрос спорный, выхода из подземелья все не видать. Вот если бы…

– Слушай, ты говорил, что можешь слышать то, что другим не слышно. Это действительно так? – спросил он.

– Да, нужно только знать, что ты хочешь слышать.

– В смысле?

– Ну… – Рык задумался, как бы подоходчивее объяснить майору свою мысль. – Понимаешь, каждый звук имеет свои характеристики. Гром во время грозы – свои, пение птиц – свои, человеческая речь – свои. Когда муравей бежит, мы не слышим, но этот неслышный шорох тоже имеет свои параметры. И нет ни одной акустической системы, которая бы в равной степени могла воспринимать и тот сигнал, и этот. Есть какие-то усредненные значения, которые несут нам оптимальную информацию. Вот, допустим, ты взлетаешь на своем самолете… При этом ты должен учитывать такое великое множество факторов…

– Бортовая ЦВМ помогает, – сказал Герман, кивая головой. – А вообще, конечно, так.

– И вот скажи, ты не обращал внимания, как у тебя перестраивается зрение? Вот, скажем, птицу ты увидишь? – продолжил свои объяснения Толик.

– Ну да, попробуй только их вовремя не заметить! – Летчика от одной этой мысли передернуло.

– Попадут в воздухозаборник… и амба! Двигателя нет! Да и в колпак – приятного тоже мало будет. Разгерметизация штука серьезная. Не зря же каждый аэродром свою службу наблюдения за птицами имеет.

– Вот-вот! А комара ты в это время способен увидеть?

– Ну ты и спросил! Кому он в полете на хрен нужен? В голове только полетное задание, показания приборов… да что угодно, но только не комар.

– Правильно, ты перестроил свое восприятие, свое зрение в диапазон параметров, содействующих максимально комфортному выполнению задания. – Анатолий чувствовал себя преподавателем на лекции. – Зато когда ты прилетел, вернулся домой и собрался отдохнуть, кровососа наверняка заметишь, а? Особенно когда он над ухом пищать начинает.

– Блин, да он же с ума сведет! – Герман живо представил себя ночью, в палатке, хочется спать, а этот пискун все никак не уймется. – Иногда думаешь: кусал бы уже скорее да улетал. А он, словно бы издевается, кружит, кружит…

– Наконец ты теряешь терпение, включаешь свет и начинаешь охоту…

– А куда денешься! – Герман с удивлением отметил, что разозлился. – Он же, гад, все равно спать не даст!

– И тогда ты замечаешь, – Анатолий методично подводил майора к пониманию своей мысли, – как на стене, на потолке, на оконной раме, да где угодно, появляются маленькие черточки…

– Это смотря где, – возразил майор. – Я помню, были мы в Белоруссии, прилетали на совместные учения – так там такие здоровенные комары… Нашим рядом не стоять!

– Болотный край, что ты хочешь, – согласился Толик. – Ну, так саму идею ты понял? Про сдвиг критериев?

– Дак ежу понятно, – усмехнулся Герман. – Я, когда надо цель обнаружить, могу так себя настроить, что… А, так, значит, ты обладаешь еще более широким диапазоном?

– Диапазон, может быть, у нас и одинаков, а вот сдвигать его я могу намного дальше, чем кто-либо из нормальных людей. И это касается не только зрения или слуха. Я температуру чувствую, запахи…

– А как же ты пальцы удлиняешь? – Герман отважился наконец спросить о том, что интересовало его с самого начала. – Как они у тебя становятся твердыми?

– А бог его знает! – Толик сам часто задавал себе этот вопрос, но ответа на него пока не находил. – Я думаю, по моему желанию… получив мой приказ, нанороботы стремительно перемещаются в необходимое место и создают там такую плотность, что кость и та мягче.

– А как же кожа? Как она не рвется?

– Так ведь и в ней же тоже нанороботы! Они везде! Сцепившись между собой, они создают панцирь… кольчугу, перчатку, лезвие, наконец. И делают это сами, по программе, заложенной в них. Мне нужно только отдать им приказ, и все.

– Вот черт, и я такую же штуку хочу! – Герман остановился и с завистью посмотрел на Толика. – Я ж тоже наглотался этих… роботов, почему же я не могу этого делать?

– Вот доберемся до компьютера, подключенного к Интернету, получишь все, что просишь. И даже больше, у меня есть парочка идей, как модифицировать программу.

– Поскорее бы! Ух я бы…

– Тише!

– Что?

– Тише, говорю! Мне кажется, что… Точно, бежим!

– Что случилось? – спросил Герман, предчувствуя ответ.

– Шаги! Ты что, не слышишь?

– Быстро, быстро! – торопил Курбан, хотя и понимал, что и без этого никто медлить не станет. Все прекрасно понимали, что если бы не Гарун, каким-то чудом обнаруживший новый переход, то их схватили бы через считанные минуты. Теперь все зависело от того, успеет ли подъемный механизм, пропустивший их вниз, стать на место прежде, чем в овальный зал ворвутся преследователи, или не успеет. Если успеет, то есть шанс ускользнуть, а если нет… О том, что произойдет в противном случае, думать не хотелось.

– Ну быстрей же! – Курбан почти с ненавистью посмотрел на мелькнувшую перед ним широкую спину Серикова. Порядок в колонне изменился, теперь Гарун шел впереди, а Курбану пришлось взять на себя функции замыкающего и заодно присматривать за подозрительным новичком. – Да шевелись ты, несчастье ходячее! Видишь же, времени нет!

– Дак темно же! – пробурчал Кокакола, глядя в неосвещенный провал спуска. – Тут сам черт ногу сломит!

Сериков в какой-то степени был прав, лестница действительно не освещалась. И вообще она была какой-то странной. Узкая, не более метра шириной, она винтом круто уходила вниз, причем создавалось впечатление, что те, кто ее строил, явно схалтурили.

Уж такую-то крутую лестницу можно было и осветить! Но выбора у маленького отряда не было, приходилось пользоваться тем, что есть.

Сериков сбился с шага, обреченно вздохнул и спустил ногу на первую ступеньку лестницы. Ах, как же ему не хотелось спускаться по ней. Неуютная она какая-то. Что-то подсказывало ему, что лучше не идти дальше. Какое-то тяжелое предчувствие охватило Кокаколу. Но как это объяснить дикому горцу, который и так на него подозрительно косится? Так глазами сверкает, так стволом автомата в спину тычет, что… Нет, лучше на время покориться участи и идти вместе со всеми.

Сериков скрепя сердце сделал несколько шагов по неудобным ступеням. Дурное предчувствие начало подтверждаться – неожиданно правая нога Кокаколы подвернулась, и он, теряя равновесие, повалился набок. Поскольку он еще не успел весь скрыться в провале лестницы, ему удалось упереться рукой в стену, расцарапав ладонь о шершавую поверхность. Тонко взвизгнув, Кокакола приостановился, и тут же за спиной раздался грозный окрик Курбана. Поняв, что такая пустяковая травма не спасет его от необходимости следовать за всеми, Кокакола окончательно покорился неизбежному и двинулся вниз.