Книга Улица Теней, 77 - Дин Кунц

Во рту у Сайлеса пересохло. Он понял, что дышит через него, быстро и неглубоко, и, возможно, так дышит с того момента, как до него донеслись голоса из лифтовой шахты. Он слышал и дробь барабана, туземного барабана, именуемого сердцем, быструю, но пока без паники, сотрясающую грудь.

Только детекторы дыма, установленные в каждой комнате и каждом коридоре, и охранник посредством компьютера могли включить пожарную сирену по всему зданию. В качестве меры предосторожности компьютер охранника мог работать и от аварийного генератора, на случай, если централизованная подача электроэнергии прекратится до того, как загудит сирена.

Сайлес не знал, как воспользоваться компьютером, чтобы подать сигнал бедствия, но не сомневался, что Том Трэн сможет это сделать. Он прошел к квартире управляющего и нажал на кнопку звонка. Услышал приятную слуху мелодию, разносящуюся по комнатам, но, хотя позвонил три раза, дверь ему не открыли.

Коридор подвала выглядел таким же, как всегда, но ощущения вызывал другие. Что-то здесь было не так. Потолок не просел, стены не выгнулись, но Сайлес ощущал чудовищную массу здания, как будто и гроза, и небо над грозой, и вселенная над небом давили на «Пендлтон» с такой силой, что каркас здания грозил превратиться в щебень, а щебень — в пыль.

Прошло уже много лет с тех пор, как Сайлес работал криминальным адвокатом, но он не потерял интуитивного умения распознавать обман и преступное намерение. Мистер Дайм не показался ему скрытным, собственно, шел с видом человека, который и не собирается делать ничего противозаконного, но Сайлес не мог найти причину, по которой у жильца могла возникнуть необходимость зайти в помещение, где находилась ЦООУ.

С нарастающей уверенностью, что время истекает и какая-то неведомая беда вот-вот обрушится на «Пендлтон», Сайлес понимал, что должен вернуться на первый этаж и спросить Падмини Барати, знает ли она, где Том Трэн, и может ли включить пожарную сирену.

Но первым делом он полагал необходимым вернуться на пост службы безопасности и взять оставленный там пистолет охранника. Он не был в тире уже десять лет. Не хотел применять оружие, но в жизни далеко не всегда все складывалось, как тебе того хотелось. Помимо пистолета, Сайлес забрал баллончик с перечным газом и фонарь. Вновь вышел к коридор и поспешил к ближайшей двери слева. Нашел ее незапертой. Вошел в помещение ЦООУ.

* * *

Уинни

На кухне Айрис сидела за столом для завтрака, крепко прижимая к груди ушастого плюшевого зайца, покачиваясь на стуле взад-вперед, что-то шептала игрушке, шептала снова и снова. Слов Уинни разобрать не мог.

Что-то в девочке — Уинни не мог сказать, что именно, — побуждало его быть храбрым. Причина заключалась не в красоте Айрис, пусть девочка и была красивой. По уровню развития Уинни во многом опережал свой возраст, но оставался слишком юным, чтобы интересоваться девочками. Да и потом, она была для него очень уж старой, тремя годами старше. Отчасти причина заключалась в том, что она жить не могла без книг, как не мог он, и в отличие от большинства людей, которые любили поговорить в своих клубах о книгах, которые прочитали, ни Айрис, ни Уинни о прочитанном не говорили: она просто не могла говорить, он — рассказывал отвратительно, так что даже хорошая книга в его пересказе показалась бы полным отстоем.

Он не сидел за одним столом с Айрис. Слишком нервничал, чтобы оставаться на одном месте, а потому кружил по кухне, смотрел на блюда, выставленные за стеклянными дверцами некоторых шкафчиков, читал надписи, которые миссис Сайкс сделала на декабрьской странице настенного календаря: «Бухгалтер в 2.30, обед с Таней, доктор Эббот, распродажа сыров». Он попытался решить, сложены ли яблоки, груши и бананы в большой вазе на центральной стойке таким образом, чтобы напоминать произведение искусства, или небрежно свалены в нее. Интерес к подобной ерунде выглядел очень странно в такое сложное время, и он даже задался вопросом, а может, он педик или что-то в этом роде. Он сосчитал плитки пола, как будто информация о количестве плиток — глупость, несусветная глупость — в какой-то момент могла иметь ключевое значение для спасения их жизней.

Он также прислушивался к тому, что говорили его мать и миссис Сайкс. Они пытались до кого-то дозвониться с настенного телефонного аппарата на кухне и с мобильников. Несколько раз, еще до того, как, закончив набор номера, они связывались с людьми, которые говорили на иностранных языках, несколько голосов звучали в трубке одновременно, кулдыкали, как стадо индюшек. Однажды мать Айрис связалась с телефонисткой из Сити-Белла, на этот раз с другой, но и эта дама настаивала, что сейчас 1935 год, хотя говорила не так вежливо, как первая. И миссис Сайкс удивленно выронила мобильник, когда полотнище синего света замерцало на стене кухни от края до края.

В некоторых шкафчиках задребезжала посуда. Три или четыре нижние дверцы открылись, оттуда выкатилась часть ящиков. Столовые приборы из нержавеющей стали и металлическая кухонная утварь поднялись из ящиков, будто обрели способность левитировать, и поплыли к стене, залитой синим светом, кастрюли и сковороды со звоном сталкивались друг с другом. Ножи, ложки и вилки кружились в воздухе, словно десяток полтергейстов, тряся ими, протестовали из-за отсутствия подходящей для призраков еды. Точно так же выражали свой протест заключенные в некоторых старых фильмах, поднимая бучу в столовой, когда злой новый директор начинал красть бюджетные деньги и кормить их чуть ли не отбросами.

Синий свет, которым мерцала стена, потух, и звон посуды прекратился, все с грохотом попадало вниз. Но не рассыпалось по всей кухне — отнюдь. Попадало кучками, которые силе тяжести полагалось тут же растащить, но не вышло. Столовые приборы иглами торчали в разные стороны в сложных структурах из сковород и кастрюль, вибрировали, словно камертоны, как будто все эти металлические предметы сильно намагнитились. Но через считаные мгновения магнетизм этот сошел на нет, вибрации прекратились, кучки рассыпались по полу. И как только грохот стих, на кухне воцарилась мертвая, как на кладбище, тишина, нарушаемая только Айрис, которая скулила, как щенок, который потерялся и очень хочет вернуться домой.

Ни одна из мамаш не завопила, не забилась в истерике и не впала в ступор, как это случается с людьми в фильмах, когда происходит что-то необычное. Уинни ими гордился, ему хотелось их поблагодарить. Если бы хоть одна потеряла хладнокровие, он бы тоже запаниковал, и о храбрости, которую ему хотелось проявить в присутствии Айрис, пришлось бы забыть.

Мерцание синего света напомнило Уинни синие круги на экране телевизора и голос, произносивший среди прочего очень тревожащее слово: «Уничтожить».

У него возникло ощущение, что такие же ассоциации возникли и у его матери, потому что она сказала:

— Может, вне «Пендлтона» небезопасно из-за этих ползающих тварей, но оставаться здесь — тоже не выход.

— Нам нужно найти других людей, — предложила миссис Сайкс. — Если нас будет много, появится хоть какая-то гарантия безопасности.

— Гэри Дей в Сингапуре, — вздохнула мать Уинни.