Книга Небо Голливуда - Леон де Винтер

– Я никого не видел. Я ходил в туалет, а когда вернулся, Стив рассказал мне, что видел Тино.

– Верно, – сказал Стив.

– А ты? – спросил Бенсон Родни.

– Я был дома, – ответил Родни.

– Один? – спросил Грин.

– Да.

– Чем занимался?

– Ничем особенным. Читал, смотрел телевизор.

Бенсон повернулся к Грину, давая понять, что теперь его очередь задавать вопросы. Новая стратегия. Все внимание на Родни, который беспокойно облизывал губы, осознавая, что у него нет достойного алиби.

– Кто-то может это подтвердить?

– Стив и Мускул. Они видели, что я остался дома, когда они ушли. А вернувшись, они снова застали меня дома.

– Это правда? – обратился к ним Грин.

Они кивнули, но не слишком выразительно, заставляя Родни понервничать. Если бы Родни арестовали, они бы не расстроились.

– Я звонил по телефону, – сказал Родни, – можете это проверить.

– Кому? – спросил Грин.

– Пауле Картер.

– Той Пауле, которую сейчас нигде не найти?

– Разве? – сказал Родни.

«С ней что-то случилось? Ее…» – закралась к нему вдруг страшная мысль.

– Мы не знаем, – прервал его Грин, – как ее можно застать?

– Она у подруги в Вегасе, – сказал он. – У меня где-то записан номер.

– Мы это, конечно, проверим, господин Диджиакомо, надеюсь, вы понимаете?

– Я ей звонил. Запросите телефонный счет. Она подтвердит, что я разговаривал с ней в тот вечер.

– Отсюда до Голливудского знака максимум десять минут. Когда к вам внезапно зашел господин Родригес, вы его убили, а затем выбросили труп из машины.

– Чушь собачья! – воскликнул Родни, напрягая мышцы шеи и сжимая кулаки. – Обыщите машину! Там нет никаких следов!

– Вы сразу же помыли машину, – продолжал обвинять его Грин.

– На следующий день ты отправился на мойку в «Ля Бри». Зачем? – вдруг спросил Стив, усиливая нажим на Родни. Это был хитрый малый.

Такой удар в спину застал Родни врасплох. Ошеломленный предательством, он посмотрел на него, открыв рот.

– Ты это о чем? – заикаясь, спросил он. – Ты же сам сказал, что «мустанга» пора помыть! Я приехал на нем из Вегаса! Через пустыню! И отвез его на мойку, потому что он был грязный!

– Да, хорошенькая вы компашка! – сказал Бенсон. – Ни у одного из вас нет алиби.

– Мы с Мускулом всю ночь были в баре «Мармонт», – сказал Стив.

– Это не играет роли. Времени предостаточно, чтобы прикончить Тино.

– А где ты сам был той ночью? – обратился Мускул к Бенсону. – Может, это ты его укокошил.

Сдержанно, но авторитетно и решительно, Бенсон подошел к нему. В комнате не было камеры, но момент был грандиозный. Он медленно протянул руку и надавил указательным пальцем, словно револьвером, на лоб Мускула, между глазами.

– Я лежал с двумя телками в кровати, – сказал Бенсон. – Тебе это уже не по силам, Мускул, я понимаю. Ведь твое хозяйство сжимается от той гадости, которую ты глотаешь. Когда в последний раз у тебя стояло?

Мускул схватил его за кисть и убрал палец Бенсона со лба. Он мог бы сломать Бенсону руку, если бы слегка напряг мышцы, но сдержался.

– Только попробуй, – прошептал Бенсон на последнем издыхании, двигая одними губами, как будто только и мечтал о том, чтобы преподнести Мускулу урок. На самом деле Бенсон никогда бы с ним не справился. Мускулу хватило бы одной секунды, чтобы разделаться с Флойдом Бенсоном.

Бенсон играл свою роль в стиле между Клинтом Иствудом и Чарльзом Бронсоном, сочетая лаконичность со слепой яростью. Иллюзия получилась настолько полной, что Мускул подавил свой порыв.

Расслабившись, Бенсон повернулся к ним спиной и зашагал в другой конец комнаты.

– Стив, по-моему, не очень красиво подставлять своих друзей. Так нельзя. Всегда плохо заканчивается. Я уже тридцать семь лет занимаюсь подобной мелочевкой и повстречал на своем веку тысячу таким парней, как ты, пронырливых и тупых одновременно, этаких мачо, которые всех хотят провести, но остаются с носом, потому что страшно себя переоценивают. Ты именно такой, Стив. Лучше попридержи язык по поводу той мойки. Все это шито белыми нитками. Для таких опытных ребят, как Том Бергман, Джимми Ломан и вашего покорного слуги, это очевидно.

– Что ты скрываешь? – спросил Грин.

Театральным жестом Стив вывернул карманы своих брюк.

– Ничего, – сказал он весело, не проникнувшись монологом Бенсона.

Мускул усмехнулся.

– Отлично, отлично, – послышался громкий голос Джимми, который вернулся в комнату, вытирая рот салфеткой. – Я немного поблевал в туалете. К сожалению, не все попало в унитаз. Но у вас наверняка есть прислуга, не так ли, господа?

Он прошел в середину пустого пространства, напротив камина – точно в центр сцены, которую только что покинул Бенсон.

Джимми расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, ослабил узел на галстуке, снял солнечные очки и изменил облик. За время своего отсутствия он обрел смелость и уверенность. До Грина вдруг дошло, что именно придавало Джиму новый вид – он отклеил усы! Над верхней губой теперь ничего не было. Грин почувствовал на себе полный ужаса взгляд Бенсона и приготовился к катастрофе.

– Я что-то не то съел сегодня утром, – продолжал Джим. – Простите меня, господа. Яичница с беконом. Слишком жирная. У меня низкий холестерол, низкое давление, и я, по-моему, единственный из всей команды с такими показателями. Поэтому могу есть с утра, что угодно. Кроме сегодняшнего утра, по-видимому.

– К чему ты клонишь? – сказал Стив.

Грин наблюдал, как они пытались оценить Джима, самого таинственного из всех, и гадал, о чем они сейчас думали. Похоже, они не заметили отсутствия усов.

– К чему я клоню? Я неважно себя чувствую и хочу скорее домой, – сказал Джим. – Но у меня такое чувство, что вы чего-то недопонимаете. Зачем, собственно, мы сюда пришли? Потому что нам у вас так хорошо? Конечно, это достойный повод. Но другая причина заключается в том, что мы нашли труп. Мертвого человека. Антонио Роландо Мария Родригеса, родившегося 18 марта 1961 года где-то в этом городе. Он был пакостником, но в то же время нормальным человеческим существом. Мелкий мошенник, которого мы несколько раз вызывали на ковер, но не прогнивший до конца. Немного тщедушный, если вы понимаете, о чем я говорю. Мы здесь потому, что расследуем обстоятельства убийства господина Родригеса. При которых один или несколько преступников лишили его жизни. А жизнь у всех у нас всего одна. Сейчас по нему плачет мать. Я ясно излагаю свои мысли? Тино, ваш друг, убит! И такое впечатление, что я переживаю по этому поводу больше вас! Мне это непонятно! Будучи в вашем шикарном мраморном туалете я вдруг подумал: услышь я, что мой друг испустил подобным образом свой последний вздох, у меня бы навернулись слезы! А у вас? Никакой реакции!