Книга Шаги в глубину - Сергей Цикавый

* * *

Никогда не заходи в припортовые кабаки.

Ты выходишь из корабля или десантного бота, ты уже переменил одежду на «гражданку» или — если ты совсем зеленый — продолжаешь бахвалиться новой броней. Ты готов вкушать и нежиться, или ты собран и деловит. У тебя куча денег или куча долгов.

Ни черта это все не значит, потому что в припортовых забегаловках тебе ничего толком не дадут сделать. Здесь всегда царит полуработа, полудосуг, и больше всего глупостей капитаны совершают именно за ближайшими к космопорту дверями. Помимо треклятой неопределенности тебя ждет еще «местный колорит», сдобренный «уникальными товарами», и такие вещи просто выедают тебе мозг.

Увы, нам не завезли времени на поиски нормальных мест с нормальными торговыми посредниками. Этот раздражающий меня зал был многоярусен и аляповато освещен, но хотя бы музыка играла тихо, а торговцы разными услугами не слишком рьяно бродили между столов.

— Сколько там степеней очистки?

Дональд скроллил голографический список предложений сверхтоплива и зевал: местная настойка по какой-то лихой эстетической прихоти угнетает, а не возбуждает. На атмосфере это, конечно, сказывается позитивно, на деловитости — тоже. Эдакая, чтоб ее, торговая палата с закусками и девочками.

— П-пять.

— Нормально.

— Б-без тебя знаю.

— Умничка.

Мне было скучно. Дронов мы уже оформили, снаряды — тоже. Кухню и энергетику я смело доверила обормоту, а его подрядчик опаздывал, собирая нужное по складам. На Паракаисе любили жульничать с заказами, но наш доблестный экипаж производил нужное впечатление по нехитрой формуле: не слишком борзеть при торгах и держать руки на кобурах.

Тоска-то какая. Хоть бы пристал кто, а?

— Донни, мне скучно.

— Умгу, — сказала взлохмаченная макушка из-за экрана.

Я огляделась. Кругом булькала неторопливая активность припортового кабака: наниматели, рекруты прямиком из училищ и трущоб, шлюхи оттуда же. На фоне такой роскоши и вынужденного ожидания моя деятельная натура страдала. Причем ерундой.

— Донни, давай целоваться.

— Не, д-давай лучше сразу номер снимем.

Я приподняла бровь, смакуя неожиданную наглость. «Ай да… Обормот». Тем временем Дональд высунулся из-за экрана, и я заметила, как у него во взгляде проскользнул значок «отмотать»: мой увлекшийся капитан сначала сработал языком, а потом уже мозгами, и теперь вспоминал, что же такое ляпнул. Чертовски мило.

— Э…

— Попытаешься сказать, что не то имел в виду, — дам в нос.

Дональд кивнул, вдруг погрустнел, раздумав смущаться, и я поняла, что веселая перепалка отменяется. И даже определила причину — хотя что там определять, на лице у него все написано.

— Давай-давай, — приободрила я. — Вали и это на свою дырявую память. Мол, нашло что-то такое, сам не знаю.

Дональд потер лоб, старательно отводя взгляд.

— Н-ну, я…

— Видишь ли, друг мой, — сказала я, откидываясь назад и поигрывая бокалом. Что мне нравилось в этом дрянном местечке, так это обивка кресел и совершенно волшебные их наполнители. Как в ванной лежишь. — Мальчики иногда хотят девочек, от памяти это не зависит ровно никак. Более того, вероятность прорыва таких подавленных желаний тоже ни от чего не зависит…

— Алекса, т-тебе не идет, — сказал опомнившийся Дональд.

— Что не идет? Выделываться?

— Ага.

— Учту.

«Черт», — подумала я. Хочу его отбить — не на разик ночью, а именно что отбить. Хотя, если разобраться, как увести парня у возлюбленной, которая может полувзмахом развалить экранированный БТР? Попахивает суицидом. С другой стороны, отношения-то у них вынужденно платонические, потому что криоожог от поцелуя в щечку — это весьма и весьма.

«Запутано все».

— Ну, тогда продолжаем ждать твоего поставщика, — подвела итог я. — Еще по ландри?

— Н-наверное.

— Вот ведь скотина, — сказала я, помахав обленившимся официантам, — ты его хоть монетой накажи, что ли. А то у нас там корабль на ненадежных элементах остался.

— Он н-не скотина, он сцинтианин. А на «Телесфоре» есть Рея.

Это да, конечно, подумала я. Но налицо и кое-что еще: после открытия разных секретов фрегата Дональд словно бы стал меньше им дорожить. Как будто хотел, чтобы это чудо техники потерялось благодаря икающей докторше и загадочному красноглазику. Пожалуй, он и впрямь воспринимал теперь свой корабль только как место, где осталась последняя из Лиминалей.

— Ну что ж, раз у нас все в порядке, раз у нас вагон времени, не о чем и беспокоиться…

Я подняла бокал. Сквозь розовую дымчатую жидкость мир выглядел простым и понятным. Впереди работа, парень мне нравится, у нас будет куча денег. Ах, если бы на этих чудных пунктах можно было поставить точку.

— За нас, — вдруг сказал Дональд и закрыл наконец микрокомпьютер.

— За нас? — удивилась я.

— Ага. П-пусть все получится.

Это был самый глупый и наивный тост, который я слышала. И удивительно ли, что он мне понравился?

* * *

Паракаис был терраформированной планетой, и как следствие, — планетой загаженной, с кучей климатических сбоев. Уникальной экосферой пожертвовали без колебаний, потому что на расстоянии пяти астрономических единиц начиналась туманность Шрайка и был нужен плацдарм для ее промышленного освоения. Атмосферные башни где разобрали, где приспособили под жилые или производственные нужды, и они стояли — покосившиеся, огромные, изъеденные, — напоминая о том, что мир только начали по-настоящему осваивать, а он уже загажен по самые зелено-замызганные облака.

— Что за глупая затея — услать грузовик и плестись пешком.

— Н-ну, я бы хотел слегка п-проветриться.

— Боишься уронить репутацию?

— Н-не особо. Но воздухом подышать стоит.

— Чем-чем?

Санзона космопорта выглядела даже хуже, чем все остальное. Что, впрочем, неудивительно: вокзалы, станции, порты всегда имеют такое вот обручальное кольцо грязи, нищеты и безразличия. Мы плелись по широкой улице, под останками старой монорельсовой дороги. Основной цвет — зеленый ржавый, основной запах — гниющий металл, и, вдыхая эту пакость, я невольно радовалась, что на Паракаисе убили всю биосферу, кроме надцати вирусов.

По крайней мере, разлагаться здесь нечему.

Я осторожно дышала, осторожно шла и размышляла: мне впервые был симпатичен выпивший парень, куда симпатичнее даже, чем тот же парень в трезвом виде. Мы с ним протрепались на страшно умные темы — как и всегда под выпивку. Потом прибежал сцинтианин и нарвался на угощение. Потом мы выпили еще и выбили пять процентов скидки.