Книга Рассудку вопреки - Миранда Невилл

Все произошло быстро и не слишком деликатно. Резким рывком задрав подол ее сорочки, он требовательным движением проверил ее готовность и тут же без особых церемоний вошел в нее, вдавив в перину мощными голодными толчками. Она не была возбуждена до предела, как уже происходило раньше, но и боли не чувствовала. Его плоть уверенно вторгалась в ее лоно, принося ощущение приятной полноты. Наверное, через несколько минут она испытала бы более сильные ощущения, но тут его движения ускорились, дыхание участилось, и, вскрикнув, как смертельно раненный, он на мгновение напрягся всем телом и тут же всем своим весом обрушился на нее. Минерва почувствовала, как горячий поток заполняет ее лоно, а теплая влага омывает ее грудь.

Блейк плакал.

Она гладила его руки и плечи, его влажные шелковистые волосы, осыпала поцелуями каждую частичку его тела, до которой могла дотянуться, и бормотала какие-то глупости. Впервые в своей жизни Минерва не знала, что сказать. Какие слова утешения могла предложить ему она, не познавшая горя утраты? Но все же если не разумом, то телом она пыталась утешить его, и наконец ее усилия увенчались успехом. Через минуту Блейк соскользнул с нее и затих, так и не разомкнув объятий. А спустя еще некоторое время его дыхание выровнялось, и Минерва поняла, что муж заснул. Она осторожно поцеловала его в губы и почти сразу погрузилась в глубокий сон.

Проснулась она в одиночестве.

Глава 19

Количество корреспонденции, поступавшей герцогу Хэмптону, могло привести в ужас кого угодно. Блейк уселся за отцовский стол и нерешительно посмотрел на три солидные стопки.

Хезерингтон, два десятка лет прослуживший у герцога кем-то вроде политического секретаря, указал на ту, что побольше.

— Это письма с выражениями соболезнования, я уже подготовил на них ответы, вам остается лишь поставить свою подпись.

Подпись. Что ж, это ему вполне по силам.

— Во второй стопке поздравления по случаю наследования вами герцогского титула.

— В самом деле? Это кажется слегка бестактным.

— Думаю, вы увидите, сэр, что они изложены самым деликатным образом.

— И?

— Написавшие выждут по крайней мере еще две недели, даже месяц, прежде чем обратятся к вам с какими-либо просьбами.

— Исключительно тактичные и тонкие люди.

— Да уж. Я взял на себя обязанность ответить на эти письма от своего имени, поскольку большое количество неотложных дел не позволяет вашей светлости ответить на все письма лично.

— Я бы не смог сформулировать лучше. А те письма?

— Это послания от членов королевской семьи, министров и близких знакомых вашего отца. Я подумал, что на эти письма вы захотите ответить лично.

Блейку меньше всего хотелось этим заниматься, поскольку стопка писем, хотя и была меньше остальных, все же выглядела пугающе внушительной. Блейк вытянул ноги, ему хотелось оказаться где-нибудь в другом месте, желательно верхом на лошади. Уже не в первый раз ему пришло в голову открыть свою тайну Хезерингтону.

Не теперь. Притворство и увиливание настолько впитались в его плоть и кровь, что он просто не решался на признание.

— Вы очень добросовестно выполнили свою работу, — похвалил Блейк секретаря. — Надеюсь, что все они оценят оказанную им честь, когда им придется разбирать мои каракули. — Он указал на груду печатной бумаги в руках Хезерингтона. — Что это? Еще более длинные и подробные отчеты для моего развлечения?

Секретарь ответил коротким смешком.

— Как вы и просили, я сопроводил каждый отчет кратким изложением, выделив самые важные моменты.

— Надеюсь, наиболее кратким.

— Но есть несколько, которые вы захотите прочесть сами.

— Сомневаюсь в этом.

— Они все очень короткие.

— Прекрасно. Вы прочитаете их вслух, пока я буду подписывать эти письма.

Обмакнув кончик пера в чернильницу, он взял первое письмо из стопки и замер. Уже давно Блейк натренировался ставить свою подпись, но сейчас этот навык не мог ему помочь. Он никогда не подписывался как Хэмптон. К счастью, первая буква далась ему легко.

Даже если подпись получится с обратным наклоном, ее все равно узнают. Блейк решительно начертал размашистое «X», а остальную часть имени нацарапал неразборчивыми закорючками.

— Едва не подписался «Блейкни», — пробормотал он, обращаясь к стоявшему за его плечом Хезерингтону. — Ну, что там дальше?

Он привык воспринимать информацию на слух, так что без особой сложности ухватывал суть доклада и принимал необходимое решение. Точно так же он работал с управляющим поместья в Девоне, ту же схему использовал и с Бленкинсоном, который заведовал управлением другими поместьями.

— Только вопрос о деньгах на расходы герцогини.

— Я полагал, что эти средства оговорены в завещании.

— Я имею в виду супругу вашей светлости. Суммы, оговоренной в брачном контракте, сейчас, вероятно, будет недоставать.

— Тогда удвойте сумму. Этого хватит?

— Более чем. Мне сообщить об этом ее светлости?

— Я сам это сделаю.

Блейку было необходимо поговорить с Минервой. Он прокрался в ее постель, словно тайный любовник, и ушел перед рассветом. Подавленный горем, он избегал любого другого источника эмоционального стресса. Только это давало ему возможность оправдать ожидания тех, кто надеялся, что он станет достойным преемником старого герцога, и разочаровать тех, кто рассчитывал на его провал. После церемонии погребения отца Блейк надеялся испытать чувство некоторого облегчения и завершенности, но так и не обрел его. Он направился к жене, потому что отчаянно нуждался в простом человеческом общении. Блейк хотел лишь поговорить с ней, может даже, обнять, но, почувствовав жар ее тела, не устоял. Соитие получилось быстрым и неполноценным, но дало ему столь необходимую разрядку. Последний раз Блейк плакал еще в далеком детстве, и сейчас ему не хотелось об этом думать. Но глубоко внутри он все-таки признавал, что эти слезы, как и ее бессвязные слова утешения, помогли ему. Прежде чем провалиться в глубокий сон, он, прижавшись к горячему телу Минервы, испытал состояние безмятежного спокойствия.

Их ссора в Париже не шла у него из головы. Она говорила жестокие вещи, и сейчас его мучило то, насколько Минерва была недалека от истины, и если бы она только знала, насколько недалека.

— Где ее светлость? — спросил он секретаря.

— Полагаю, принимает визитеров в желтой гостиной.

Аманда успела рассказать ему, как успешно Минерва оберегала семью от нежелательных посетителей. Однажды он проходил мимо и мельком увидел ее через открытую дверь — светловолосую, стройную и величавую в своем строгом черном платье. В тот момент он подумал, что она слишком молода для герцогини. Но если кто-то из визитеров рассчитывал воспользоваться ее неопытностью и пытался нарушить скорбное уединение семьи, то его ждало разочарование. Минерва, герцогиня Хэмптон, обладала поистине стальной решимостью, которая, как оказалось, была спрятана не слишком глубоко. На ее лице тут же появлялось неприветливое выражение, а голос приобретал ледяную холодность.