Книга Немного скандала - Эмма Уайлдс

— Двор королевы Маб, королевы фей, — рассеянно заметила Эмилия. В детстве она обожала волшебные сказки. — Написано в очень необычной манере, но это всего лишь мое суждение.

— И очень верное. — Стоящий рядом с ней молодой мужчина обернулся, и она увидела в его глазах одобрение, хотя он не улыбнулся. Один из числа тех, кто был одет просто: в темном, чуть изношенном сюртуке, простого покроя бриджах и сапогах. Темные волосы ложились крутыми кольцами, брови были взлохмачены. Тем не менее он был очень привлекателен — на свой манер. — Мой дедушка считал масштаб ключевым моментом картины. Цветы на самом деле невысокие фигуры — аллегория того, как наше собственное восприятие играет с нами, поскольку само зависит от нашей же ограниченности. Из-за того, что феи так малы, обычный сад кажется целым миром.

Лорд Уэстхоп выглядел сбитым с толку, тетя Софи от души забавлялась. Молодой человек взял затянутую в перчатку руку Эмилии, которую она ему не предлагала, небрежно склонился к ней, поцеловал и возвестил:

— Я Фредерик Симеон. Могу я написать ваш портрет?

— Какое у твоей племянницы было лицо — любо-дорого посмотреть! Хотя, с другой стороны, Фредди действительно умеет произвести на женщину впечатление. — Слова сопровождались вежливым смешком. — Я уже сказала, как рада видеть тебя снова?

— И я тоже. — София рассматривала хозяйку, слегка улыбаясь. — А что до Симеона… Да, я заметила, что его просьба позировать для портрета просто лишила Эмилию дара речи. Он столь же талантлив, как его дед?

— Может, даже еще талантливей. — Делла Босуорт, маленькая пухлая дама с проблесками седины в темных волосах, рассмеялась. — Леди Эмилия очень красива — молодостью, свежестью. Он восхищается красотой в любых проявлениях, будь то живая плоть или что-нибудь — природное, например, окутанные туманным покровом горы или алый закат над древними руинами. Хотя, должна признаться, он предпочитает обнаженную натуру или фигуральные образы.

— Образы?

— Богини и мифические создания. Его дед тоже писал картины в этом роде. Его неоклассические работы были просто натюрморты: хлеб с маслом и все такое; возлюбленные позировали ему для портретов, однако его художественный дар больше тяготеет к образам его буйного воображения. Фантастический элемент присутствует в каждой написанной им картине.

— Похоже, ты его хорошо знаешь. — Это замечание София сделала безразличным тоном, бросая взгляд искоса на снующую вокруг толпу.

— Я знала Симеона.

— Делла, — укоризненно сказала София.

— Все зависит оттого, какой смысл ты вкладываешь в слово «знала». — Леди Босуорт небрежным жестом поправила кружева декольте. — Больше я ничего не скажу о наших с ним отношениях. Все было до того, как я вышла замуж за Гордона.

Короче, они были любовниками. Но София не удивилась. Делла всегда несколько чуждалась условностей. Увлечься модным художником было как раз в ее духе.

— Разве бывает другой смысл? — деликатно поинтересовалась София.

— Конечно, дорогая. Итак, твоя милая племянница? Заставь ее принять предложение Фредди насчет позирования. Она будет неотразима в образе Афины, или одной из муз, или даже Венеры Ускользающей.

— Вижу, ты в курсе последних сплетен.

— Конечно. Попробуй, скажи, что Уэстхоп в нее не влюблен! Довольно хорош собой, но слишком уж скучен. Ни проблеска ума.

— Это так, — согласилась София, наблюдая, как граф суетится вокруг Эмилии. Вместе они смотрелись прекрасной парой, оба светловолосые, его приятная наружность подчеркивает ее красоту. Но — куда же денешься — совсем не так эффектно, как выглядела ее племянница в объятиях этого черноволосого дьявола, Александра Сент-Джеймса. — Но моя племянница влюблена совсем в другого.

— Влюблена? Прекрасно. — Делла даже не спросила в кого, просто оглядела гостиную. — Прекрасный вечер. Знаешь, я ведь сомневалась, устраивать его или нет. Все эти годы я вела очень уединенную жизнь. Подружилась с одиночеством! Но положа руку на сердце, когда я узнала, что Фредди собирается выставить работы Симеона, я подумала: может быть, пора снова распахнуть двери моего дома? И нужно было сделать это правильно. Позже отдельные картины будут выставлены в музеях в разных городах — от Йорка до Бата. Но это первое представление их на публике. Событие сезона, не так ли?

— Очень эффектно. У тебя тут все важные персоны… и не только важные. — Вино было превосходное, без излишней сладости и очень приятное на вкус.

Пользуясь возможностью задержать хозяйку вечера в углу без присутствия посторонних, София заметила:

— Ты всегда благоволила к буржуа.

— Я выбираю друзей не по их положению в обществе. И ты, София, это знаешь. В Италии я встретила потрясающе красивого молодого гондольера. — Она лукаво улыбнулась. — Ты могла заметить, что я несколько задержалась в Италии.

— Похоже, на то была чудеснейшая из причин. — София не смогла удержаться от горестного тона. Страсть — удел не только молодых. В последнее время она очень много думала о Ричарде, но то, что она испытывала к нему, не шло ни в какое сравнение со страстным желанием, которое сжигало когда-то их с Уильямом. Разумеется, дружба — это прекрасно. Из Ричарда вышел бы замечательный, заботливый муж и, без сомнения, умелый любовник.

— Это было восхитительно, но продлилось недолго. — Пожав плечами, Делла медленно обвела рукой гостиную и толпу гостей: — Мое место здесь. Скрыться на время — это очень мило, должна признаться, но того, что мне было нужно, в Венеции было не найти. — На ее щеке заиграла ямочка. — Ну разве что на время короткого перерыва. А как ты? Есть кто-нибудь?

— Может быть, — уклончиво ответила София. Пока сама не убедится, что ее интерес к Ричарду не пустяк, вряд ли будет справедливо сообщать об этом третьему лицу. — Похоже, Эмилию пора спасать. Пойдем-ка.

Деллу было не так легко провести, но она добродушно кивнула в знак согласия.

— Они с графом возле одной из моих любимых картин. Она называется «Соблазнительница». Думаю, тебе тоже будет интересно.

Через несколько минут, после тысячи извинений, когда им пришлось прокладывать себе путь в толпе гостей, София оказалась перед огромной картиной, которая демонстрировалась прямо на мольберте соответствующего размера. Совсем простая рама, но сама по себе работа художника была совсем не заурядной. Напротив!

— Думаю, его представление о женственности хоть и утонченное, но несколько преувеличенное, — заметила Делла, беря Софию под руку. Они присоединились к Эмилии и лорду Уэстхопу. — Она напоминает мне греческие статуи, с тонкими драпировками и акцентом на формы женского тела.

При упоминании форм женского тела у лорда Уэстхопа вытянулось лицо, как будто кто-то во всеуслышание признался, что полный профан в искусстве. Чтобы скрыть улыбку, София принялась рассматривать картину. Эмилия же вряд ли слышала хоть слово, вся уйдя в созерцание.

Оно и понятно: центральная фигура представляла собой женщину с длинными гладкими черными волосами. Она стояла в профиль, прислонясь спиной к скале возле самого моря. Ее тело было освещено далеким источником света, на картине невидимым. На женщине было полупрозрачное одеяние из тонкой материи, и русалочий эффект усиливало чудесное ожерелье из прозрачных темно-голубых камней; крупный алмаз-подвеска помещался как раз меж полных грудей. Стройное грациозное тело заканчивалось мифическим плавником, краешек которого выступал из-под подола платья. Рука покоилась на животе, словно женщина была погружена в глубокое раздумье.