Книга Грань риска - Робин Кук

За последней страницей документа следовал маленький лист бумаги, заполненный совершенно другим, незнакомым почерком. Ким узнала подпись. Документ был подписан членом магистрата Джонатаном Корвином, бывшим владельцем «Дома ведьмы».

Поднеся бумагу ближе к свету, Ким прочитала, что это была резолюция Джонатана Корвина, отклоняющая петицию Томаса Путнама, требовавшего признания сделки недействительной на том основании, что подпись Элизабет не имеет юридической силы.

В заключение своей резолюции член магистрата Корвин писал: «Законность подписи на вышеупомянутом контракте покоится на договоре, заключенном Рональдом Стюартом и Элизабет Фланаган 11 февраля 1681 года».

— Боже мой, — пробормотала Ким. У нее было такое впечатление, что она сквозь маленькое потайное окошко заглянула в семнадцатый век. Из прочитанных ею книг она знала имя Томаса Путнама. Он был одним из главных действующих лиц той междоусобной борьбы, которая велась в Салеме до ведьмовской лихорадки, многие историки склонялись к мысли, что именно он являлся той скрытой пружиной, которая привела в действие весь дьявольский механизм процессов. Большинство обвинений было предъявлено одержимыми женой и дочерью Путнама. Очевидно, он не знал о существовании добрачного договора между Рональдом и Элизабет, когда писал свою петицию.

Ким медленно перелистывала акт и резолюцию. То, что она узнала, могло сыграть важную роль в понимании случившегося с Элизабет. Очевидно, Томас Путнам был весьма раздосадован тем, что землю купила Элизабет, и, учитывая его зловещую роль в процессах по делам ведьм, его враждебность достигла очень высокой степени. Возможно, именно эта враждебность ввергла Элизабет в эпицентр трагедии.

Некоторое время Ким обдумывала возможность того, что свидетельство, использованное в суде против Элизабет, могло каким-то образом быть связано с Томасом Путнамом и покупкой Нортфильдского имения. В конце концов, такое приобретение, сделанное женщиной, в те пуританские времена считалось возмутительным происшествием, нарушением общепринятых норм поведения женщины. Возможно, этим свидетельством было что-то такое, что расценили как доказательство мужеподобности Элизабет, а это в силу своей неестественности могло повлечь за собой обвинение в колдовстве. Но, как ни старалась Ким, ничего путного ей так и не пришло в голову.

Ким положила акт и резолюцию на Библию и стала рыться в других бумагах, лежавших в ящике. К своему восторгу, она нашла там еще один документ семнадцатого века. Но, начав его читать, Ким была несколько разочарована. Это был контракт, заключенный между Рональдом Стюартом и Олафом Сагерхольмом из Гётеборга, что в Швеции. Контракт предписывал Олафу построить новый быстроходный корабль фрегат. Судно должно было иметь 128 футов в длину и 34 фута 6 дюймов в ширину. При загрузке в 276 ластов[1]осадка должна составлять 19 футов 3 дюйма . Под контрактом стояла дата 12 декабря 1691 года.

Ким положила обратно Библию и оба найденных сегодня документа, и отнесла ящик на стол, стоявший у подножия лестницы, ведущей в столовую. Она решила, что в этом ящике она будет хранить все документы, имеющие отношение к Рональду и Элизабет. Потом она пошла в отсек, где было найдено письмо Джеймса Фланагана, и присоединила его к двум сегодняшним документам.

Покончив с этим, Ким вернулась в отсек, где нашла Библию, и стала просматривать бумаги, лежавшие в бюро, на котором раньше стоял ящик. После нескольких часов напряженной работы она встала и потянулась. Сегодня она не нашла больше ничего интересного. Взглянув на часы, Ким поняла, что время приближается к восьми и что пора ехать домой.

Только поднимаясь по лестнице, она осознала, насколько устала сегодня. На работе она была загружена сверх меры, а поиски в замке утомили ее еще больше, хотя просмотр бумаг и не требовал никаких физических усилий.

Поездка в Бостон оказалась легче, чем из Бостона в Салем. Движение было небольшим. Машин на дорогах прибавилось, только когда она въехала в город. Доехав до Сторроу-драйв, откуда до дома было рукой подать, Ким передумала и свернула на Фенуэй. Она внезапно решила не звонить Эдварду, а навестить его в лаборатории. Возвращение головы Элизабет в гроб прошло без всяких осложнений, и теперь Ким испытывала чувство вины за то, что так расстраивалась и досадовала, предвкушая, как все это произойдет.

Пройдя мимо охранников на проходной медицинского факультета с помощью удостоверения сотрудника Массачусетского госпиталя, Ким взбежала вверх по лестнице. Однажды, после их совместного завтрака, Ким ненадолго заходила в его лабораторию, дорогу она знала. В кабинете секретаря было темно, поэтому Ким постучала в дверь из матового стекла, которая, как она знала, вела прямо в лабораторию.

Ответа не последовало, тогда Ким постучала громче. Она попробовала открыть дверь, но та оказалась запертой. Постучав третий раз, Ким увидела, что к двери кто-то подошел.

Дверь открылась, и Ким лицом к лицу столкнулась с привлекательной стройной блондинкой, чья прекрасная фигура угадывалась даже сквозь слишком широкий для нее лабораторный халат.

— Что вам нужно? — равнодушно спросила Элеонор, оглядывая Ким с ног до головы.

— Мне нужен доктор Эдвард Армстронг, — ответила Ким.

— Он сейчас не принимает посетителей, — отрезала Элеонор. — Администрация факультета работает завтра с утра. — Элеонор собралась закрыть дверь.

— Думаю, что меня он захочет увидеть, — после некоторого колебания проговорила Ким. По правде говоря, она не была в этом совершенно уверена, более того, ей показалось, что сюда вряд ли стоит даже звонить.

— В самом деле? — смеясь, спросила Элеонор. — Как вас зовут? Вы студентка?

— Нет, я не студентка, — ответила Ким. Вопрос прозвучал абсолютно абсурдно, так как на Ким все еще была форма медицинской сестры. — Меня зовут Кимберли Стюарт.

Элеонор, ничего не сказав, закрыла дверь перед носом Ким. Та продолжала ждать. Страшно жалея, что пришла, она нервно переминалась с ноги на ногу. Дверь снова открылась.

— Ким! — воскликнул удивленный Эдвард. — Господи, что ты здесь делаешь?

Ким объяснила ему, что решила приехать повидать его, а не просто отделаться телефонным звонком. При этом она всячески извинялась за то, что оторвала его от работы.

— Ничего страшного, — уверил ее Эдвард, — это не имеет никакого значения, хотя я действительно занят выше головы. Ну, заходи же.

Он отступил, уступая ей дорогу.

Ким вошла и последовала за Эдвардом в его закуток.

— Кто открыл мне дверь? — поинтересовалась Ким.

— Элеонор, — ответил Эдвард через плечо.

— Она была не слишком любезна, — сказала Ким, не зная, стоило ли ей об этом упоминать.

— Элеонор? — переспросил Эдвард. — Ты, должно быть, ошиблась. Она всегда бывает очень вежлива с посетителями. Единственный медведь на всю лабораторию — это я. Но мы оба несколько устали, может быть, поэтому… Элеонор без перерыва работает здесь с пятницы. Мы уже замотались. Я не выхожу отсюда с субботнего утра. Мы очень мало спим.