Книга Меченый - Уильям Лэшнер

– Вкусное печенье, миссис Эдер, – сказал я.

– Спасибо. Ричард, дорогой, Виктор – адвокат, ты это знаешь?

Ричард не удостоил нас ответом. Наверное, он знал.

– Показывают автогонки, – объяснила его молчание миссис Эдер.

– Да, вижу, – сказал я. – Кто из нас не любит гоночные автомобили.

Миссис Эдер хлопнула ладошками и потерла руки.

– Итак, как долго вы встречаетесь, дети?

– Не слишком долго, – признался я.

– Когда Моника позвонила и сказала, что встречается с молодым человеком со своей работы, мы так обрадовались. Если вы думаете, что у такой красивой девушки, как Моника, полно кавалеров, то ошибаетесь. Она очень разборчива.

– Мама, прекрати.

– Она работает весь день, а вечером сидит дома, бедняжка. Ей нужно больше общаться. Как вы считаете, Виктор?

– По-моему, она и так достаточно общается, – сказал я.

– Какие дела вы ведете? – спросил мистер Эдер.

– Любые, но в основном уголовные.

– В нашей семье не любят уголовников.

– Разумеется. Они не столь симпатичны, как автогонщики, но у них тоже есть права.

– А у жертв уголовников разве нет прав?

– Прекрати, папа, – сказала Моника и слегка повернулась ко мне: – Папа слишком часто смотрит новости по кабельному телевидению. Он воображает себя великим политическим деятелем и борцом за справедливость. Думает, что он столп.

– Как жена Лота,[12]– обронил я.

– Ненавижу адвокатов, – прокомментировал мое высказывание Ричард, не отрываясь от телевизора. – Все они жадные, ненасытные мошенники.

– Наверное, так и есть, – согласился я. – Но ведь мы живем в капиталистической стране, правильно? Где мы окажемся без жадных, ненасытных мошенников?

– Поделитесь, как себя чувствует тот, кто наживается на людских несчастьях, – предложил Ричард, все еще не поворачивая головы. – Кто, как вор, делает деньги на любой жертве. У него не болит по ночам сердце?

– Кардиологи в наши дни творят чудеса, – ответил я. – А чем занимаетесь вы, Ричард?

– Ричард ищет работу, – сообщила миссис Эдер. – Хотите еще печенья, Виктор?

– Нет, мэм, мне достаточно. Спасибо.

– Ты уже спишь с моей сестрой? – спросил Ричард.

– Не понял?

– Заткнись, Ричард, – велела Моника.

– Я просто спрашиваю, – сказал Ричард. – Я имею право спросить?

– Что будете пить? – поинтересовалась миссис Эдер. – Чай?

– Чай – это прекрасно, – сказал я. – Благодарю вас.

– Моника, пойдем на кухню, ты мне поможешь. В духовке еще одна порция «Чексмикс». Горячее, оно особенно вкусно, не так ли, Виктор?

– Совершенно верно. На каком маргарине вы готовите?

– Боже упаси, я не пользуюсь маргарином. В моем «Чексмикс» только настоящее сливочное масло.

– Это чувствуется.

Женщины вышли на кухню, мужчины остались в гостиной с ревущими телеавтомобилями. Комментаторы что-то взволнованно лопотали, Ричард рыгнул, мистер Эдер встал с кресла и вышел из комнаты.

– Кто выигрывает? – спросил я, чтобы показать Ричарду свое дружеское расположение.

– Какой-то парень в шляпе, – сказал он. – А тебе не все равно?

– Все равно.

– Мне тоже. Я могу с тобой поговорить откровенно?

– Конечно.

– Мы оба знаем, что Моника не блещет умом. Мы также знаем, что ты с ней встречаешься не из-за ее литературных вкусов. Поэтому я думаю, что ты с ней спишь. А если нет, если не трахаешь ее постоянно, день и ночь, день и ночь, то какой смысл встречаться?

– Вы очень выразительно изъясняетесь, Ричард.

– Я просто говорю.

– Она ваша сестра.

– Да, верно, я помню, но ты только посмотри на нее. У кого еще есть такие ноги? Они растут от ушей. А сиськи просто идеальные.

– Откуда вы знаете?

– Иногда она загорает на заднем дворе и расстегивает лифчик. А я сижу в своей комнате и смотрю из окна.

– Ричард, вы говорите гадости.

– Послушай. В Интернете есть девочки в десять раз хуже Моники, которые делают состояния на том, что всего лишь раздвигают ноги и задирают рубашки перед фотокамерами. С ее формами она может заработать в два-три раза больше, чем сейчас. На кой ляд она прозябает в дурацкой юридической конторе?

– Она выполняет полезную работу.

– Может, ты поговоришь с ней за меня?

– О чем?

– У меня есть идея открыть веб-сайт. Назовем его «Моникаленд», точка, ком. Я уже зарезервировал имя домена. Я возьму на себя всю черновую работу: дизайн, обслуживание, электронную переписку. Буду даже отвечать на вопросы в чате «Моникаленд». Все, что от нее требуется, – позволить себя сфотографировать. Мы заработаем целое состояние.

– Не думаю, что готов говорить с ней на эту тему.

– Чудила, она сможет обеспечить себя на всю жизнь. Ты тоже получишь «откат», если убедишь ее.

– Если желаете быть сутенером, Ричард, вам нужно лучше одеваться.

– Да я просто забочусь о своей сестре. Хочу дать ей деньги на черный день. Так принято у нас в семье – мы заботимся друг о друге. Предупреждаю: если хочешь трахать мою сестру день и ночь, как делаешь сейчас, лучше согласись.

– А иначе?

– Я узнал тебя, как только ты вошел. Видел тебя по ящику. Ты тот парень, который представляет Чарли Калакоса с картиной.

– Ну и что?

– Договоримся вот как: ты поговоришь с Моникой о вебсайте, а я не скажу родителям, кто ты.

– С какой стати я должен беспокоиться о том, что вы скажете или не скажете? Что от этого зависит? Или я чего-то не понимаю, Ричард?

– Можешь мне поверить, многое зависит.

– Да?

Я встал перед телевизором. Ричард отклонился в сторону, пытаясь увидеть, что делается на экране. Поняв, что это безнадежно, он впервые посмотрел на меня и тут же отвел взгляд. У него были желтые глаза и дряблая белая кожа, похожая на передержанное тесто.

– Я жду объяснений, – оповестил я.

– Я смотрю гонки, – сообщил он.

– Ладно, не буду мешать.

Я обогнул журнальный столик и сел на диван так близко к Ричарду, что наши бедра соприкоснулись.

Ричард убрал ноги с журнального столика и отодвинулся. Я придвинулся. Он вылупился на гонки, я на него. Когда он увял под моим взглядом, словно слизень – от соли, я дважды стукнул его пальцем по голове. Он отпрянул.