Книга Ящер-2 - Эрик Гарсия

— Это меры безопасности, — объяснила Цирцея, а я глуповато улыбнулся, словно понимаю, о чем это она. Ради всего святого, это же всего лишь конюшня! С каких это пор лошади у нас являются секретным объектом?

Ага, полагаю, с тех пор как стали оснащать свои стойла самым современным лабораторным оборудованием. Целая толпа динозавров — все без масок, обезумевшие, потные и дурно пахнущие — склонились к своим рабочим столам, с каким-то бешеным рвением применяя свои знания к тому, что тут, черт побери, происходит. Внутренние стены этой замечательной сельскохозяйственной постройки были обшиты металлическими пластинами, как минимум, сантиметров семь толщиной. Единственным источником света были шесть массивных галогеновых ламп, свисающих с потолка.

В центре этого великолепия возвышался конечный продукт всеобщей суеты, так сказать raison d'etre.[19]Мне потребовалось некоторое время, чтобы глаза привыкли к яркому свету, но как только это случилось, я сфокусировал свой взгляд на самом огромном скелете динозавра из всех мною виденных.

Разумеется, я и раньше видел ископаемые останки, например, в Музее Естественной истории в Лос-Анджелесе есть на что посмотреть, но все они были намного меньше, не настолько хорошо сохранились и принадлежали к более распространенным видам динозавров, чем это уникальное создание. Скелет перед нами был, как минимум, двадцать пять метров в длину, шириной как двухэтажный автобус и в высоту как калифорнийская пальма. Он стоял на всех своих четырех, как древний бронтозавр, но вокруг огромных толстых ножищ обвивался длинный хвост с шипами. Изо рта торчали зубы, как сабли на витрине с оружием, плотными рядами прикрывая приплюснутую голову на тонкой длинной шее, переходящей в мощную грудную клетку.

Белоснежные кости, чуть ли не метр в диаметре каждая, были скреплены друг с другом большими комками гипсовой смеси. К главным стыкам подходили стойки, приваренные к основанию под гигантом. Кроме того, всю конструкцию поддерживали тонкие тросы, обернутые вокруг конечностей и позвоночника, а другим концом прикрепленные к потолку. Это была гигантская марионетка какого-то давно забытого предка, и хотя я был слегка ошеломлен его присутствием, но не мог придумать для этого чудища более подходящего места, чем в компании прогрессистов.

— Ч-ч-что это?

— Это Фрееанх, — ответила Цирцея, выговорив странное имечко не хуже других, — но мы в основном называем его Фрэнком.

— И что вы, черт возьми, делаете со старичком? — спросил я, а потом уточнил: — С предком.

— Мы его создаем. На самом деле он не такой уж старый. И не по-настоящему мертвый.

— Не по-настоящему мертвый? — переспросил я, не уверенный, на каком именно основании кого-то можно причислить к «по-настоящему мертвым». — А по мне, так он уже дуба дал.

— В этом и заключается наша идея. Именно в этом. Вот, посмотрите.

Мы прошли за нашей хозяйкой через всю конюшню, петляя вокруг прогрессистов, склонившихся над своими столами, мимо кучи разных чертежей. Тут путь нам преградили двухсотлитровые баки, наполненные странной белой пузырящейся жидкостью, и Цирцея предупредила, чтобы мы обходили их аккуратно.

Мы оказались у подножия гигантского скелета, рядом с ним мы были словно муравьишки, залезшие в тарелку великана. И, только стоя в тени этого голиафа, я вдруг с ужасом понял, что даже если бы я каким-то образом смог перенестись во времени в юрский период, то меня бы в ту же секунду или съели бы, или раздавили бы, что и мокрого места не осталось бы. С острыми когтями и хитростью далеко не уйдешь, если на другой чаше весов двадцать тонн чистого веса.

Я не мог узнать, чей же это скелет, но полагаю, это скорее связано с той точкой, откуда мне открывался обзор, — я смотрел прямо в ноздри чудовища, — а не с тем, что я плохо разбираюсь в скелетах предков. Тем не менее я рискнул высказать догадку:

— Бронтозавр? Триасовый период?

— Нет и еще раз нет, хотя ты герой, раз попытался угадать. Но больше этого делать не стоит, все равно ошибешься.

— Почему это?

— Поскольку перед нами ни один из тех видов, что погибли во время падения метеоритов, ни из тех, кому удалось выжить. Это совершенно новый вид динозавра, Винсент, и я горжусь тем, что сама его спроектировала.

— Спроектировала? — переспросил Эрни, сделав шаг вперед и вмешавшись в наш разговор.

Цирцея уселась рядом с пальцами Фрэнка, по метру в длину каждый, и нежно поглаживала их, пока говорила:

— Последнее время мы то и дело слышим, как палеонтологи жалуются на отсутствие новых находок, ворчат, что гранты разбазариваются впустую. Поэтому мы уже какое-то время готовим для них наше детище — Фрэнка. При создании проекта у нас было небольшое преимущество. Но когда дело дошло до собственно сооружения, то мы все выполняли, как прописано в контракте. А не то, что мы взяли и начали проект…

— Погоди-ка секунду, — я уловил смысл ее слов. — Я понял. Вы производите останки. Ну, некоторые из тех фальшивых останков, которые потом закапывают где-нибудь в пустыне.

— Некоторые? — фыркнула Цирцея. — Да мы, к твоему сведению, произвели семьдесят пять процентов всех останков, которые обнаружены на западном побережье. По качеству изготовления нам нет равных.

Эрни легонько постучал динозавра по голени. Звук отразился эхом.

— Так что же получается, Фрэнк… ну, эта штуковина… он поддельный?

— А какие новые ископаемые останки подлинные? Если уж на то пошло, то какие из ранее обнаруженных подлинные? Да знаете ли вы, как трудно найти настоящую окаменелую кость? Ведь наши предки не разгуливали в поисках торфяников, чтобы там спокойненько умереть. Процесс фоссилизации, то есть превращения в окаменелость, протекает лишь при определенных условиях, и если бы для того, чтобы утолить бесконечную жажду новых открытий, мы полагались только на натуральную фоссилизацию, то достаточно большое количество музеев осталось бы без своих коллекций.

— Мой дядя занимался производством окаменелостей, — сказал я, пытаясь разрядить атмосферу и привнести дух товарищества.

— Занимался? В прошлом?

— У него выкупили его предприятие, — пожал плечами я. — Компания «Эволюция» предложила ему порядочную сумму денег, так что теперь он сидит себе дома и пишет гневные письма в журнал «Ридерс Дайджест».

— Это мы.

— «Ридерс Дайджест»?

— Нет, «Эволюция».

Я покачал головой.

— Должно быть, мы говорим о двух разных компаниях. Это было совместное предприятие неподалеку от Чикаго, около…

— Около Эванстона, — закончила за меня Цирцея. — Я знаю. Это одна из наших торговых точек. На Среднем Западе их не очень много на самом деле, но они приносят большой доход, поэтому мы их не закрываем. Кроме того, нам принадлежат компании «Наши окаменелости», «Россыпи костей», «Минеральные соединения» и еще около шестидесяти других компаний, я уже со счета сбилась. Сэмюель отвечает за все коммерческие операции нашей организации.