Книга Поцелуй ангела - Алафер Берк

— Честное слово, — призналась Элли, — каждый раз, когда я попадаю в Асторию,[34]мне на ум приходит Арчи Банкер.[35]Мой отец обожал этот сериал. По вечерам смотрел повторы, хотя видел их раз по пять. Ему и в голову никогда не приходило, что его дочь будет устраивать засаду в тех местах, где снимался фильм.

— А у нас дома любили «Джефферсонов».[36]Я как раз подумал, когда ты упомянула Арчи Банкера, что наверняка господин Джефферсон был бы рад унести ноги из трущоб Арчи Банкера. «Мы двигаемся вверх, переезжаем в Ист-Сайд».

— Я никогда не знала слов этих песен. Кажется, одна из них, которую пели Арчи и Эдит, начиналась так: «Свари трусливую сороконожку».[37]— В обычной ситуации Элли не стала бы утомлять другого человека своим ужасным пением, но решила, что для глупых песенок из сериалов можно сделать исключение. — А в песне из «Джефферсонов», как мне казалось, была такая строчка: «В жалкую квартиру на небеса-ах».[38]

— Сейчас это можно счесть расизмом.

— О, а в «бридже»…

— В песне из «Джефферсонов» был «бридж»?

— У меня брат — музыкант. По-моему, там было что-то вроде: «Запри пирог лимонный в кухне, пчелы не жужжат на гриле».[39]

— Это чертовски грустно.

— А что ты хочешь? Мне пять лет было. О, смотри-ка, — Элли постучала по торпеде. — Что-то происходит.

Дверь орехового дерева с небольшим витражом открылась, однако за наружной сеткой невозможно было разглядеть, что происходит внутри дома. Через несколько секунд сетчатая дверь тоже открылась, и вышла женщина с длинными русыми волосами. Одета она была в ярко-оранжевое пальто до бедер. Придерживая дверь, она продолжала говорить с кем-то внутри дома, но в конце концов отпустила ее и повернулась, чтобы уйти. Дверь у нее за спиной закрылась.

Их реакция была одинаковой.

— Она довольно молоденькая, верно? — заметил Роган.

— Хоть ты и говорил, что не можешь определить возраст человека другой расы, но тут ты прав. Совсем молоденькая. Думаю, двадцать с небольшим, а то и меньше.

— И действительно беременна?

— Из-за пальто трудно сказать, однако мне тоже так показалось.

— Может, остановить ее?

— Нет законных оснований. Она не взволнована, не расстроена, не попала в беду. А мы рискуем, что она закатит скандал и спугнет Симански.

Женщина прошла по улице, свернула за угол и поднялась по ступенькам к надземной станции метро.

— Пойдем поговорим с тем, кто остался внутри? — спросила Элли.

— Вперед!

Дверь открыл мужчина в клетчатом фланелевом халате. Спустя тринадцать секунд, после того как Элли постучала. Это довольно долго: напарники успели переглянуться и положить руки на табельное оружие. Однако достать его не успели.

Элли узнала Леона Симански по фотографии из его досье, хотя на том снимке он был едва ли старше девушки, только что покинувшей его дом. Мужчина, стоявший перед ней сейчас, был худее, с редкими поседевшими волосами и бакенбардами. На его лице явно обозначились морщины, а кожа начала обвисать. Но у него был все тот же широкий нос и глубоко посаженные глаза, как и двадцать лет назад, когда он был арестован за сексуальное преступление.

— Леон Симански? — осведомилась она.

— Совершенно верно.

— Полицейское управление Нью-Йорка. Надо поговорить, если вы не против.

— О чем это?

— Тут холодно, сэр. Можно мы войдем?

Симански открыл сетчатую дверь и отступил, пропуская их. Гостиная была маленькой, с красным кирпичным камином и потертой мебелью. На каминной полке Элли заметила две небольшие рамки с фотографиями, но с такого расстояния не смогла разобрать, кто на снимках.

— Вы работаете в клубе «Пульс»?

Симански кивнул и спросил:

— Там еще что-то стряслось?

— Нет, сэр. Мы расследуем убийство девушки, которая была у вас в клубе, Челси Харт.

Он снова кивнул.

— По-видимому, вы что-то говорили об этом, — сказал Роган.

— Конечно. Один из завсегдатаев убивает клиентку. Об этом болтают все.

— Но только вы, похоже, знаете об этом больше, чем положено техническому работнику.

— Ничего я не знаю. Только то, что другие говорят.

— Проблема в том, — пояснила Элли, — что один из этих других сказал, что вы можете сообщить нам кое-что не известное широкой публике. Вот нам и нужно проверить это заявление.

— Заявление? Против меня? Но я ничего не знаю. — Симански упорно разглядывал ветхий ковер у себя под ногами.

— Вы рассказывали одному из сослуживцев, что убийца Челси Харт оставил у себя какой-то сувенир?

— Типа обычной нью-йоркской безделушки?

— Нет, я думаю, вы понимаете, что я имею в виду. Сувенир. Говорили вы кому-нибудь на работе, что тот, кто убил Челси Харт, забрал у нее что-то? Потому что именно так мы и поняли ваши слова: «забрал у нее кое-что». Так что он у нее забрал?

Симански нервно рассмеялся и почесал лысеющую голову.

— Это что, загадка какая-то? Я не понимаю, о чем вы.

— Это нетрудно. Начнем вот с чего. Вы что-нибудь в этом роде говорили?

Роган взглянул на Элли, словно говоря: «Я тебя предупреждал». Он считал Родригеса лжецом и предвкушал победу в споре.

— Нет. Да я вообще об этом деле не говорил. Может, еще кто-то. А я слушал.

— Значит, если кто-то пришел к нам, утверждая, что слышал от вас эти слова, вы сказали бы, что это ложь?