Книга Клан Инугами - Сэйси Екомидзо

Какой же недолгой была их совместная жизнь! Их души так льнули друг к другу, но три злобные дочери разлучили их. И даже когда Сахэй умирал и Кикуно была совсем рядом, она не могла ни повидаться с ним, ни открыться ему. Киндаити представил себе, как эта женщина, таясь ото всех и плача, возлагает жертву на алтарь Сахэя, и у него перехватило дыхание.

Татибана смущенно кашлянул.

— Понятно. Теперь давайте обратимся к событиям последнего времени. Вы с самого начала знали, как связаны они с топором, цитрой и хризантемой?

Кикуно чуть вздрогнула и ответила:

— Нет-нет. Вовсе нет. Я ни о чем таком не подумала, когда был убит господин Такэ. Однако, когда убили господина Томо, я занималась с госпожой Мацуко, и пришел детектив…

— Вот именно, — вдруг вмешался Киндаити. — Когда детектив Ёсии появился с вестью из деревни Тоёхата, вы играли на кото с госпожой Мацуко. Хотел бы спросить у вас кое о чем.

— Да?

— Слышал от детектива Ёсии, будто в тот момент, когда он сказал, что убийства могут быть связаны с топором, цитрой и хризантемой, госпожа Мацуко случайно слишком сильно дернула струну, и та порвалась. Это так?

— Да. — Кикуно вопрошающе смотрела на Киндаити своими почти не зрячими глазами. — Это что-нибудь значит?

— Меня интересует не это, а то, что за этим последовало. Госпожа Мацуко, похоже, поранилась, когда порвалась струна — даже кровь пошла из пальца. Тогда детектив Ёсии сказал: «Вы поранились?» Вы это помните?

— Да, прекрасно помню.

— Госпожа Мацуко ответила: «Вот этой струной». Мне хотелось бы знать, что произошло потом. Детектив Ёсии рассказал, что, услышав эти слова госпожи Мацуко, вы нахмурились и как будто в недоумении повторили: «Вот этой струной?» Вы помните?

Кикуно чуть покачала головой.

— В точности — нет, но, может быть, что-то такое и сказала.

— Но кажется, когда госпожа Мацуко услышала, как вы это сказали, лицо у нее на мгновение изменилось. По словам детектива Ёсии, в глазах ее мелькнуло выражение лютой ненависти. Вы этого не заметили?

— О, Небо! — изумилась Кикуно. — Нет, не заметила. Я плохо вижу.

— Может быть, оно и к лучшему, что не заметили, — детектив Ёсии говорит, что лицо у нее было ужасное, и это его так удивило, что запало в голову. Так вот, я хотел бы знать, почему, когда госпожа Мацуко сказала: «Струна вот порвалась», вы с недоумением переспросили ее и почему в ответ госпожа Мацуко изменилась в лице? Что вы об этом думаете?

Кикуно на некоторое время замерла, размышляя, потом, вздрогнув, ответила:

— Понятия не имею, почему лицо госпожи Мацуко приобрело такое ужасное выражение, зато знаю, почему я повторила ее слова. На самом деле я и не заметила, как произнесла их, но, наверное, все-таки произнесла, потому что я была смущена.

— Смущены?

— Госпожа Мацуко сказала, будто поранила палец, когда лопнула струна кото, но это неправда. Лопнувшая струна могла задеть рану, отчего снова появилась кровь, но поранила палец она раньше.

— Раньше? Когда же?

— Это случилось вечером предыдущего дня. Как вам известно, я занималась с госпожой Мацуко и накануне тоже.

— Накануне вечером? — Инспектор Татибана настороженно посмотрел на Киндаити.

Но Киндаити, кажется, не был особенно удивлен и спросил:

— Накануне вечером. Это был вечер, когда убили Томо, да?

— Да.

— Как поранилась госпожа Мацуко? Не могли бы вы рассказать поподробней, что произошло?

— Что ж… — Кикуно комкала в руках платок и казалась несколько встревоженной. — Мне этот случай тоже показался странным. Сколько помню, госпожа Мацуко сказала вам, что несколько раз выходила из комнаты во время урока, и я подтвердила это, когда вы спросили меня. Каждый раз она отсутствовала не слишком долго, минут пять, десять. Но один раз — не помню точно, какой по счету — она вышла и тут же вернулась и начала играть на кото снова, однако я заметила нечто любопытное. Вы знаете, со зрением у меня нелады. В общем я что-то вижу, а вот частности… Но у меня есть слух. Может быть, это самонадеянно с моей стороны, но опыт многих лет позволяет мне легко различить, как звучит кото. И я сразу заметила, что она поранила палец, указательный палец, но продолжала играть, несмотря на боль, как будто ничего не случилось.

Киндаити, слушая рассказ Кикуно, приходил все в большее волнение. Поначалу он запустил пальцы в свою буйную шевелюру, потом начал чесаться все энергичней и яростней.

— И г-госпожа Мацуко т-так и не сказала вам, что поранилась?

— Ни слова.

— А в-вы что-нибудь сказали ей?

— Нет, ничего. Сделала вид, что не заметила, — подумала, если она хочет скрыть это, лучше мне будет промолчать.

— Д-да, да, понимаю. — Киндаити с трудом сглотнул и взял себя в руки. — И на следующий день, когда госпожа Мацуко сказала, что она только что поранилась, вы машинально повторили ее слова.

— Да.

— Отчего же на лице у госпожи Мацуко появилось такое у выражение?

Кикуно еще сильнее принялась тискать платок.

— Не знаю. Скорее всего, она поняла, что мне известно, когда она поранилась, и это ей не понравилось.

— Иначе говоря, госпожа Мацуко не хотела, чтобы кто-то знал, что палец она поранила накануне вечером. Что ж, большое вам спасибо, госпожа Миякава. — Киндаити вдруг перестал чесаться. Повернувшись к инспектору Татибана, он сказал: — Прошу вас, инспектор. Если вас что-то интересует…

Инспектор недоуменно глядел на Киндаити.

— Господин Киндаити, к чему все это? Вы хотите сказать, что Мацуко причастна к убийству Томо? Но он был убит в деревне Тоёхата, или вы забыли? А Мацуко находилась здесь и не выходила из комнаты больше, чем на десять минут.

— Обсудим это позже, инспектор. А сейчас, если у вас есть вопросы к госпоже Кикуно…

Татибана сердито уставился на Киндаити, однако, убедившись, что дальнейших объяснений не последует, снова обратился к Кикуно:

— Остался один, последний вопрос. Что вы, госпожа Кикуно, сами думаете обо всем этом? Убийца — кто-то из тех, кому известно, что произошло между тремя дамами из этой семьи и вами. Кто же это может быть, как вы полагаете? Разумеется, если только это не вы?

Кикуно дернулась, резко вдохнув, и некоторое время смотрела на инспектора. Потом опустила голову.

— Да, именно этого я и боялась. Потому и приехала. Поняла, что в конце концов подозрение обязательно падет на меня — как только станет известно, кто я такая. Вот и решила открыть свою тайну. Я не убийца, и кто это может быть, совершенно не представляю, — спокойно сказала Кикуно.

Инспектор Татибана задал еще несколько незначительных вопросов, но когда в комнату с шумом ввалилась группа из полицейского управления, Кикуно вежливо спровадили в гостиницу, где ее ждала ученица. Группа принесла результаты вскрытия и сравнения отпечатков пальцев.