Книга Плохой парень - Питер Робинсон

— Он мог угнать машину, — предположил Даррен.

— Только если был уверен, что хозяин в отъезде и не заявит в ближайшие дни ее в розыск. То есть это возможно, но маловероятно. А я вот что думаю: у Джаффа в Лидсе есть старый приятель, зовут его Виктор Мэллори. Как раз тот самый, что торгует «Байкалами». Я пару раз пользовался его услугами, так, по мелочи, ничего существенного. Они с Джаффом вместе учились — не знаю, в Итоне там или в Харроу. Короче, в понтовой школе для понтовых мальчиков. И они большие друзья. Живет этот Мэллори возле Харрогит-роуд, к северу от окружной дороги, где куча всяких гольф-клубов. Олвудли, так, кажется, это место называется. По моим сведениям, он ушлый парень и занимается не только оружием. Говорят, в химии силен.

— Олвудли ведь недалеко от аэропорта? — спросил Даррен. — Может, Джафф махнул оттуда куда-нибудь в Испанию, на курорт?

— Не будь дебилом, Даррен. Он не мог никуда улететь. Не забудь, что у него с собой багаж, с которым нельзя пройти контроль. Сейчас у нас повсюду сканеры, черт их дери! Они просвечивают тебя насквозь и видят, что ты жрал на завтрак.

— Да, босс, извините. Не сообразил.

— Нет, куда бы он ни двинулся — только на машине, и ему надо избавиться от груза именно здесь, в Англии. Если я ошибаюсь, ну, тогда он очень крутой парень из очень крутой организации. А в этом я как-то сильно сомневаюсь. Он, конечно, мог сесть на автобус или на поезд, но это слишком рискованно: полиция наверняка проверяет все вокзалы, и он это понимает. Так что я почти уверен, он на машине, причем на незасвеченной. Вот с этого мы и начнем. Вам надо навестить Виктора Мэллори. Адрес я найду. Будьте поаккуратней. Выясните у него все, что возможно, и позвоните мне по одноразовому телефону. Понятно? По одноразовому. И попробуйте узнать, где именно подстрелили ту бабу. Если за этим стоит Джафф, мы сможем уточнить его местопребывание и прикинуть дальнейший маршрут. Повторяю, я-то уверен, он рвется в Лондон.

— Может, он уже там, — пожал плечами Даррен.

Фанторп прищелкнул пальцами:

— Ну, тогда нам тем более имеет смысл поторопиться. Будете уходить, скажите Гелене, чтобы принесла мне еще пива. И профитролей.

Пожалуй, сейчас как раз удобный момент, чтобы спросить Гелену, не желает ли она прокатиться с ним куда-нибудь денька на два, подумал Фанторп.

Глава десятая

После вертолета Бэнкса подташнивало, и он еле поспевал вслед за Уинсом по длинным больничным коридорам. Они шли к отделению интенсивной терапии и вскоре оказались в обширном светлом холле. Во время полета Уинсом попыталась ввести Бэнкса в курс дела, но вокруг все так грохотало, что пришлось надеть наушники и прекратить разговоры.

Бэнкс чувствовал себя совершенно пришибленным — и от недосыпа, и от разницы во времени, и особенно, конечно, из-за Энни. Надо было как можно скорее собраться и привести себя в рабочее состояние, но мозг и все тело никак не хотели войти в нормальный режим. Реакции сдвинулись, Бэнкс ощущал себя как бы не в фазе с окружающим миром, звуки казались болезненно громкими, перед глазами слегка плыло, и в довершение всего страшно разболелась голова. Если мне предстоит хлопнуться в обморок, подумал Бэнкс, то лучшего места просто не найти.

Перед дверью в палату Энни их поджидала коренастая, очень коротко стриженная, мускулистая девушка.

— Простите. Старший инспектор Бэнкс? Детектив Джекмен?

Бэнкс остановился и попытался сообразить, где он ее видел. Непонятно. Кто она? Дурной вестник?

— Вы вряд ли меня помните. Я констебль Нерис Пауэлл, из отдела спецназначения. Наша группа участвовала в операции в доме Дойлов.

Бэнкс не мог взять в толк, о чем она говорит, но Уинсом, видимо, все поняла.

— Я вас знаю, — сказала она. — Я видела вас в Центральном управлении и в понедельник, на общем совещании.

— Да, у нас теперь сплошные совещания, — хмуро подтвердила Нерис и обратилась к Бэнксу: — Тут такое дело, сэр. Констебль из охраны не пускает меня в палату к Энни. Но о вас она отзывается с большим почтением. Вы бы не могли ей сказать, что мне можно войти? Или хотя бы дать мне знать, как дела у Энни?

— А вам-то что? — Бэнкс сознавал, что ведет себя грубо, но ему хотелось поскорее от нее отделаться и увидеть Энни.

— Мы вместе работали над этим делом. Она была очень добра ко мне. Вот и все. В этом деле все было… очень непросто. Я вроде как несу ответственность.

— Сейчас у меня все очень непросто. — Бэнкс отодвинул девушку в сторону и шагнул к двери. Затем обернулся и добавил: — Я дам вам знать, как дела, констебль Пауэлл. Обещаю. А сейчас идите домой. Передохните чуток.

Отделение интенсивной терапии было рассчитано на шестнадцать коек, но ширмы и занавески давали возможность общаться с пациентом без посторонних глаз. Бэнкс подошел к постели, где лежала Энни, и коленки у него противно ослабели и задрожали. Какая же она маленькая, хрупкая и беззащитная! Лежит на белоснежных простынях, вся опутанная трубками и проводами. Но мониторы жужжат ровно, и все огоньки индикаторов исправно горят. Вот этот монитор, кажется, показывает давление: сто тридцать девять на восемьдесят один, а этот — пульс: семьдесят два. Сколько он в этом смыслит, не так плохо. Уж точно поменьше, чем у него сейчас. Возле койки стояла медсестра, проверяя одну из капельниц, и Бэнкс робко спросил, можно ли ему подержать Энни за руку.

— Только совсем недолго, — ответила она.

Бэнкс нежно сжал маленькую влажную ладошку Уинсом молча замерла у него за спиной. Другая рука Энни была забинтована, система креплений соединяла бандаж с перевязью на раненом плече. К здоровой руке подсоединены капельницы. Энни делали внутривенные вливания крови и еще какой-то прозрачной жидкости, наверно, физраствора с необходимыми лекарствами. На пальце у нее он заметил небольшой зажим, тоже подсоединенный к монитору, — для измерения уровня кислорода в крови. Во рту трубка. Глаза закрыты. Ее слабая ладошка была теплой, но совершенно безжизненной. Никакого отклика, ни тени ответного пожатия. На мгновение Бэнкс ощутил, что вся огромная Вселенная сжалась до размеров этой маленькой руки, в которой теплилась жизнь, поддерживаемая аппаратом искусственного дыхания. Наклонись он пониже, увидел бы, что грудь ее тихонько вздымается и опадает в такт работе машины.

Бэнкс почувствовал, что кто-то подошел сзади, обернулся и увидел невысокого худощавого мужчину с азиатскими чертами лица. Он выглядел так молодо, будто еще учился в медицинском колледже, но изящный темно-серый костюм, белая рубашка и галстук заставляли в этом усомниться.

— Ну все, хватит. — Медсестра тронула Бэнкса за плечо. — Это мистер Сандхар, ведущий хирург нашей травматологии, он оперировал пациентку. Вы можете переговорить с ним, если хотите.

Бэнкс поблагодарил ее и встал. Чуть помедлил, наклонился и поцеловал Энни.

Мистер Сандхар провел их с Уинсом сквозь лабиринт коридоров в небольшой смотровой кабинет. Там был всего один стул, так что Бэнкс с Уинсом устроились бок о бок на кушетке. Когда они усаживались, полиэтиленовый чехол на кушетке захрустел. На стене висел медицинский атлас, схематично изображающий циркуляцию крови в организме человека. Рядом со стулом, на который опустился Сандхар, возвышались металлические весы.