Книга Головы моих возлюбленных - Ингрид Нолль

У водителя такси мы спросили, какой отель он мог бы нам порекомендовать. Тот ответил, что отвезет нас за пятьдесят километров отсюда, в Таормину, где мы будем иметь выбор между изысканным – в бывшем монастыре – добропорядочным и средним уровнем.

– Ну, мы вполне можем позволить себе «изысканный», вопрос в другом: будет ли нам приятно отмечать Рождество в компании сплошных Хеннингов-Корнмайеров. Давай лучше выберем добропорядочный, это сулит, возможно, приятное общество, – предложила Кора.

Отель выглядел просто очаровательно, но при всей своей добропорядочности оказался отнюдь не дешевым. Из окон нашего номера открывался прекрасный вид на море – слева, на Этну – справа. Мягкая погода, вполне возможно, сулила дождь. Мы устроились в так называемом молодежном комплексе, ненадолго прилегли все трое, а потом бродили по Корсо-Умберто. На ужин заказали две фаршированные свиные ножки с чечевицей, а потом изумительно вкусный torta di Mirtilli trami.[23]

Наутро – мы довольно поздно завтракали – в нашу комнату ворвалась взволнованная горничная с газетой в руках. Газету украшал крупноформатный портрет Коры, под которым стояла надпись: «Вдова убитого бразильского миллионера Корнмайера вместе со своей маленькой дочкой посетила Сицилию».

– Вот дураки, – сказала Кора, – если в день смерти Хеннинга меня сочли беременной, у меня сейчас был бы большой живот или грудничок, грудничок, а никак не ребенок, который умеет ходить и разговаривать.

Зато я была польщена, ибо это умение у Белы было очень слабо выражено.

– А почему, собственно, дочь? – еще спросила я.

– Потому что они дураки, я же сразу сказала, может, они думают, что Бела – это девчачье имя.

Мы посмеялись, а потом и выкинули этот случай из головы.

Отлично отдохнув несколько дней, я позвонила Эмилии.

– Все в порядке, – отрапортовала та. – Марио, невзирая на внезапно ударившие холода, работал так усердно, что уже завтра можно будет выложить всю террасу.

– Как вы там ладите? – спросила я.

– Замечательно, – отвечала Эмилия и сделала паузу. – Майя, пожалуйста, у меня есть одно пожелание. Без вас, а главное, без Белы здесь очень скучно. Мы бы с удовольствием побывали у вас, разумеется, за свой счет. Мы собираемся проехать на машине через всю Италию. Как по-твоему, Кора не будет возражать?

Я пообещала активно выступить в поддержку этого проекта.

– Ну что ж, – отвечала Кора, – тогда бы и мой «кадиллак» оказался здесь. Получилось бы довольно практично. Я еще хотела посмотреть палермские катакомбы. Словом, пусть приезжают.

В день, когда ожидалось прибытие этой предприимчивой четы, мы организовали послерождественский рейд за подарками. Во всех подъездах стояли плетеные лукошки с рождественскими звездами. Праздничный вечер мы, не страдая излишней сентиментальностью, провели в холле гостиницы, где были сооружены большие ясли, а сегодня решили безо всякой спешки порадовать себя самолично закупленными подарками. Купили шелковые платки с фольклорным орнаментом, ожерелья из полированных кусочков лавы, пестрые фрукты из марципана, серебряные сердечки и ноги, которые принято прикреплять на оклады икон, чтобы святой помог сохранить здоровье.

Нагрузившись множеством пакетов, мы наконец уселись в кафе «Изумительно», чтобы согреться горячим шоколадом. Бела тоже должен был принять участие. Кора слизнула со всех трех рожков противную пленку, а потом мы еще побаловали себя мороженым «Тартюффо». После этого пиршества я покинула Кору и ребенка и начала искать туалет.

Через пять минут я снова вернулась к нашему мраморному столику и обнаружила там лишь пустую коляску Белы. Обведя глазами весь зал, я увидела Кору, которая стояла, расплачиваясь, и болтала с кассиршей.

– А где мой ребеночек, где мой олененочек? – спросила я.

Кора обернулась ко мне.

– В коляске, – ответила она, но тут же и сама увидела, что там никого нет.

До сих пор Бела не умел самостоятельно вылезать из коляски.

Не слишком встревоженные, мы поглядели по сторонам – не иначе какая-нибудь итальянская мамаша посадила ребенка к себе на колени и угощает его коврижкой.

– Смотри, – сказала Кора и взяла письмо, лежавшее у нее на тарелке.

В этот миг у меня почти остановилось сердце. Я рухнула на стул, а Кора надорвала конверт, и мы обе начали читать.

«Синьора Корнмайер, ваша дочь у нас в руках. Если вы хотите получить ее обратно живой и невредимой, ни при каких обстоятельствах не подключайте к делу полицию. Вы находитесь под постоянным наблюдением. По возможности незаметно вернитесь со своей спутницей к себе в отель и ожидайте дальнейших сообщений».

Кора взяла меня за руку. Она чувствовала себя виноватой, поскольку на минуту оставила Белу одного. К слову сказать, в людном кафе среди дня я поступила бы точно так же.

Кора обратилась к двум пожилым дамам, которые сидели за соседним столиком. С напускным спокойствием она спросила:

– Вы случайно не видели, кто вынимал ребенка из коляски?

– Ну конечно, видели. Можете не беспокоиться. Это был дядя вашего малыша. Думаю, он ждет вас на улице.

Несмотря на полученное письмо, я в течение секунды думала, что прибыли Марио с Эмилией и взяли Белу из коляски. Я бросила на Кору предостерегающий взгляд. У дам не должно возникнуть и тени подозрения, не то они вызовут полицию…

– Все в порядке, – сказала я, и мы поспешно покинули кафе.

Но когда я с пустой колясочкой вышла на улицу, способность держать себя в руках окончательно меня покинула. Правда, я не могла ни говорить, ни плакать, но на лбу выступил холодный пот, и сердце бешено заколотилось.

Кора подозвала такси, и в полном молчании мы проехали недолгий путь до нашего отеля. Лишь очутившись в номере, Кора заговорила:

– Они считают, что Бела – ребенок миллионера и предпримут попытку сорвать с нас хороший выкуп. Ну, это недопонимание будет очень просто устранить.

– Кора, это же профессионалы. Если им не дадут денег, они убьют Белу.

– Ты ведь прекрасно понимаешь, что, если понадобится, я готова швырнуть им в глотку все свои деньги. Бела также и мой ребенок. Но может, во всем этом нет необходимости. Может, надо быть твердой как кремень.

Я легла на живот на свою кровать, и слезы ручьями потекли на аккуратно сложенную ночную сорочку.

– Знаешь, Кора, я многое в жизни делала не так, как надо. Если с Белой ничего не случится, я стану хорошим человеком. Буду ходить за прокаженными и работать социальной служащей в трущобах Рио.

– Ну, ну, ну, не заводись. С его головы не упадет ни единого волоска. А вдобавок ему вряд ли принесет пользу, если его мамаша станет второй матерью Терезой.

– Так чего мы, собственно, ждем? Телефонного звонка, посыльного, письма?