Книга Позор семьи - Татьяна Королева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так мы его связали!
— Я сказал не связать, а обездвижить — например, перерезать сухожилия или ноги ему сломать!
— Эх, Сан Саныч, где ж ты тогда был со своим мастер-классом!
— Вероятно, в Кампучии, хотя… назови год — скажу точно!
Значит, история правдивая, только насчет фольклора отец заблуждается — каким-то чудом письменные источники сохранись. И мне придется снова целый день мотаться по инстанциям, юлить, улыбаться и раздавать подачки, чтобы собрать достойную дань за выкуп наследственного компромата.
Встречу с собой Костенко назначил мне по окончании трудового дня, рядом с воспетым фольклором кладбищем, велел явиться одной и подчеркнул раза три, что он работает «в обычном режиме», работу свою очень любит и намеревается оставить свой пост, только когда выйдет на полковничью пенсию.
К концу дня мои силы были на грани полного истощения — если я даже случайно столкнусь с Виком, то могу сморозить очередную благоглупость, да и остальным людям общаться со мной сейчас — одна маята! Я обезопасила мир от себя, укрывшись за отчими стенами, заперлась в кухне, залезла на высокую табуретку у барной стойки, нервно грызла печенье в ожидании судьбоносной встречи и, когда зазвонил телефон, дернулась всем телом, словно от электрошока. Белая вспышка нервного напряжения разом превратила мозги в пустыню, среди которой прозвучало:
— Ника, у тебя микроволновка работает?
Ложная тревога! Это Паша Трюфанов едва не угробил меня своим звонком с простым и естественным вопросом.
Я медленно вернулась к нормальной жизни, в которой стараюсь питаться экологично и не употреблять продуктов после микроволновой обработки. Поэтому понятия не имею, работает означенный бытовой прибор или нет.
— Сама печка есть, сейчас попробую включить…
— Не, лучше не трогай, я через пять минут приеду и включу! — заверил меня Паша.
Я вздохнула от безысходности, подумала — это только кажется, что хуже уже некуда, а на самом деле — всегда есть куда хуже, гораздо хуже!
Но даже не представляла, насколько окажусь права!
Через четверть часа Паша стоял около меня на кухне, источал оптимизм, искристую белизну сорочки и стойкое амбре одеколона. Снял пиджачок и загрузил в печку обледеневшую пиццу из коробки.
— Прикинь, Лорик опять печку взорвала — засунула туда бутылку кока-колы…
— Зачем?
— Хотела разморозить быстро…
— Разморозить?
— Ну, я положил бутылку в морозильник — остудить, она замерзла. А Лорка захотела напиться — решила растопить… Получила, сидит плачет, а я опять голодный! Лорик кого хочешь доведет, даже верблюда. Взял, дурак, их с маман в Египет — закаялся! Верблюд на Лорку плюнул, мамка плачет — фотик украли; я подошел к хозяину верблюда, прошу: дружище, продай мне две чадры или какие-то паранджи, чтобы я девчонок зашторил и больше не видел! Он мне: мистер Паша, у вас такие красивые жены! Я говорю: почтенный, если бы хоть одна из них была моей женой, я бы давно рехнулся!
Я не удержалась и рассмеялась — с Пашкой вообще легко.
Интересно — что подразумевают, когда говорят про Пашкины понты?
Что такое вообще эти загадочные «понты», которые нельзя ни отрезать, ни взвесить, ни измерить…
Микроволновка одобрительно звякнула.
— Есть хочу как собака, смотрю, уже никуда не успеваю, договорился у вас встретиться с Шереметом! Хоть перекусим заодно. — Трифон вытащил пиццу, налил в чашку заварку, потом воду из электрочайника, заглянул в сахарницу, но там было пусто.
— Я пью чай без сахара…
— А я с сахаром. Ника, ты прекращай ерундой с диетой заниматься, ты и так с этой стрижкой — просто супер, выглядишь как пацан!
— Спасибо… — промямлила я и задумалась, что соврать, если папа вернется рано и спросит, далеко ли я собралась, когда Паша сидит у нас? А если отец привезет с собой Вика и спросит, в какой гостинице ученый-практик остановился?
От такой мысли я разом помрачнела.
Но Трифон истолковал мою грусть превратно, решив, что я огорчилась из-за сигаретного завода. Точнее, из-за того, что папик категорически отказался брать меня поглазеть на переход прав собственности от обнаглевшей корпорации к поборникам справедливости местного масштаба — в лице самого отца и Паши.
И по доброте поведал мне, что все сложилось наилучшим образом. Новый губернатор дал долгожданную команду, факты, о которых я узнала с чужих слов, теперь подтвердят официально. На корпорацию надвинется серьезная проверка. Моих обидчиков в лице Егора и кризисной мадам Инги задержали при передаче взятки еще с утра.
На имущество, оказавшееся на территории завода, уже наложен арест, и очередное акционерное собрание, призванное узаконить смену собственников, начнется вот-вот. А потом принялся меня утешать:
— Ника, не расстраивайся! Ну что интересного на акционерном собрании? Будут бубнить два часа! Я бы сам туда не ездил, так Шеремет заставляет. — Трифон в качестве утешительного приза пододвинул мне кусок пиццы: — Хочешь оперативную съемку посмотреть, как этих коррупционеров сигаретных повязали, как они в ментовке плачут-каются? Единственно, снимали для прокуратуры, суда и все такое — не видно, как их прессуют… — Трифон недвусмысленно хлопнул кулаком об ладонь, хмыкнул и выловил в кармане визитку: — Держи! Позвонишь Берии, он же не зверь, скажешь, что ты моя девушка, и тебе все покажут. Только денег ему не давай — он уже на две жизни вперед заряженный!
Я вяло кивнула и сунула картонный прямоугольник в карман.
— Это кобла — Лида — твоего отца науськала, что ты лентяйка и бизнес не потянешь…
Вчерашний деловитый диалог папы с Виком всплыл в моей памяти сперва туманно, потом четко, как попавший в фокус кадр. Неужели Вик действительно считает меня бездельницей, если так сказал отцу? Горючий привкус обиды разлился по нёбу и стек по языку:
— Это не Лида!
— А кто еще? Ника, успокойся, — Простосердечный Пашка обнял меня и похлопал по спине, как тренеры хлопают спортсменов-любимчиков, всухую продувших ответственный матч: — Я тебе бутик какой-нибудь куплю, покрасишь там стенки фиолетовым, наймешь девочек, расставишь вазочки, платьица на плечики развесишь — и будет тебе бизнес!
Трифон правда парень хороший. Только надо восполнить пробелы в его образовании: выдать посмотреть с десяток европейских кинохитов образцовых семидесятых вроде «Танго в Париже» и переодеть сообразно — в яркую гавайку и классический «Левис».
Может, стоит все ему рассказать? Я почти решилась на этот шаг:
— Паша, а ты видел протоколы, которые на следствии пишут?
— Угу, — прогудел он набитым ртом, — сам до фига подписывал! Когда меня Лида мордовала, я мозоль на пальце натер подписывать! Знать бы, кто Шеремета с этой сучарой познакомил, я б такой твари сам лично голову открутил!
