Книга Матёрый - Сергей Донской

В принципе можно было прикончить Бека пораньше и попроще, чтобы не возиться с ним и не слушать его бессвязного бреда. Эта дикарская тарабарщина обрывалась лишь после хорошего удара по башке, а ведь так хотелось припечатать ему между глаз в полную силу! Но Бека было ведено утопить живым, спина к спине с мёртвым Садыком, а нарушать бригадирские приказы после учинённой им расправы не хотелось. Шкрек и Рваный стоически дождались ночи и теперь были решительно настроены покончить со своим вонючим делом раз и навсегда.

– Иди открывай ворота, – распорядился Рваный, устроившийся за рулём «Мазды».

Так у них было заведено: кто первым занимал водительское место, тот и командовал. Но сегодня Шкрек подчинился без всякого энтузиазма. Он шагал к воротам, а позади сияли фары и гудел мотор, работавший на холостых оборотах. Почему-то Шкреку показалось, что это не родная тачка урчит, а голодный зверь, пристально глядящий ему в спину. Зверь, приготовившийся к прыжку.

Нервно подёргав цепь, Шкрек выругался и забросил руку за ворота, нашаривая там замок. Да так и замер – на цыпочках, неудобно навалившись на железную створку.

– Твою мать! – заорал он.

– Что такое? – всполошился Рваный.

– Сюда! Скорей, бля!

Вскрикнув от боли, Шкрек завозился возле ворот, гулко ударяясь о створку. Встревоженный Рваный выскочил из машины и… наткнулся солнечным сплетением на ствол карабина, который сжимал в руках возникший прямо из-под капота незнакомец. Оп!

Отразив золотистые отблески фар, карабин описал в воздухе замысловатую дугу и звучно впечатался прикладом в лоб Рваного, лишив его возможности так живо интересоваться происходящим. Ему показалось, что его голова превратилась в один из тех бильярдных шаров, которые он так любил погонять кием. Последующий шум, который Рваный создал, падая на корпус «Мазды», он уже не слышал.

А после того, как он окончательно угомонился, тишину ночи нарушали лишь рокот автомобильного двигателя да панические возгласы Шкрека:

– От…отпусти, с-сука!.. Я ж тебя сейчас…

– Сейчас ты заткнёшься, – произнёс за его спиной мужской голос. – Потом будешь стоять смирно и ждать. Вот и все твои ближайшие перспективы.

Шкрек оглянулся через плечо, увидел устремлённые на него глаза и не нашёл слов для возражений.

Бек все это время таился на заднем сиденье «Мазды», жалея, что не может стать совсем маленьким и незаметным. Проклятый демон в джинсах, убитый Эриком, чудесным образом воскрес и снова вышел из мрака, чтобы продолжить забаву, начатую вчера.

Мужчина заглянул в салон «Мазды», вытащил ключ зажигания, а потом взглянул на Бека своими страшными немигающими глазами:

– Вот и снова свиделись. Ты не рад, м-м? Передвинься на середину, руки положи на колени и представь, что ты самый тихий и примерный ученик класса…

Ты ведь узнал свой карабин? Помнишь, что он заряден?

Дождавшись утвердительного кивка, незнакомец стремительно направился к прикованному к створке ворот Шкреку.

– Стоять! – заорал тот.

Бек сразу опознал в его вытянутой левой руке свой «Макаров». Видать, здорово Шкрека ошеломило неожиданное нападение, раз он только теперь вспомнил про оружие. Неудобно вывернувшись, он пытался прицелиться в приближающегося противника, но вторая рука, заведённая за ворота, мешала ему изготовиться для стрельбы. Оценив ситуацию, Бек решил, что выхваченный ствол Шкреку не поможет, а только навредит. Так и вышло.

Не сбавляя и не убыстряя шага, незнакомец в джинсах с силой метнул вперёд карабин.

– Держи! – крикнул он.

Ловить летящий прямо ему в голову предмет Шкреку было нечем – обе руки заняты. Он просто инстинктивно отвернул лицо, зажмурился и жалобно вскрикнул, когда приклад врезался ему точнёхонько в подставленное ухо. А незнакомец приблизился и перехватил вооружённую руку противника, при этом его собственная рука метнулась вперёд. Шкрек почувствовал, как стальные пальцы защепили его бровь, но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, которая последовала мгновением позже. Рывок. Из раны под оторванным лоскутом кожи хлынула кровь. Все, больше он не хотел ни сражаться, ни просто сопротивляться. Он только стремился завалиться на землю, и Бек не понимал, что мешает ему это сделать.

Все выяснилось после того, как мужчина скомандовал:

– Отпускай, Саня. Порядок.

Тело Шкрека обрушилось на землю и выбрало там максимально удобное для себя положение. Подобрав своё и чужое оружие, мужчина склонился над Шкреком, отыскал в его кармане ключ и передал через ворота. Вскоре они распахнулись, пропуская на площадку невзрачную мальчишескую фигуру, пренебрежительно перешагнувшую через распростёртого врага.

Обыскав поочерёдно Шкрека и Рваного, эти двое привели их в чувство затрещинами, усадили на передние сиденья «Мазды» и заставили пристегнуться ремнями безопасности.

Окровавленное ухо и бровь Шкрека выглядели так, словно его голова побывала в пасти крокодила.

Рваный беспрестанно ощупывал лоб, как бы удивляясь, что там нет дыры, из которой вытекают мозги.

Но Век чувствовал себя не лучше. И очень сомневался в том, что может рассчитывать на какое-то снисхождение на правах старого знакомого мужчины со стальным взглядом. Что-то плохое начиналось. Самое худшее, что могло случиться с ним в этой жизни.

Мужчина и его маленький спутник устроились в машине по обе стороны от Бека. Карабин лёг на пол салона и был придавлен ногами мужчины. А он извлёк из-под свитера большущий тусклый револьвер с допотопным барабаном и таким внушительным диаметром ствола, что у Бека засосало под ложечкой, как при падении в пропасть. Позволив ему и остальным пленникам вволю полюбоваться своим оружием, мужчина произнёс бесцветным голосом:

– Едем на прогулку. Рты не открывать. Резких движений не делать. Сидящим впереди не оборачиваться. Все. Трогай, паря.

– Куда? – поспешно спросил Рваный, включив зажигание.

– Пока прямо. Если будет сказано поворачивать, будешь поворачивать. Скорость держи не более сорока.

«Мазда» выкатилась из ворот, перевалила через дамбу и была направлена повелительным окриком вправо, туда, где тянулась пустынная колея, рассекающая пшеничное поле. В ближнем свете фар золотисто-жёлтая равнина под чёрным небом представляла собой завораживающее зрелище, и Бек смутно вспомнил край, где проходило его детство. Лучше бы он его не покидал.

Когда миновали поле, сбоку выросла тёмная лесополоса. Натыкаясь на неё, фары несколько раз отразились в зеркальных глазах неведомых ночных тварей, любопытствующих, что за шумное чудище вторглось в их владения?

За посадкой, в пяти или шести километрах от посёлка, снова начались бескрайние колхозные нивы.

Когда машины приблизились к монолитным рядам неисчислимого кукурузного воинства, выросшего впереди, мужчина приказал: