Книга Бесконечная война - Джо Холдеман

– Второй корабль – это что-то новое. Хотя Чарли и сам это знает.

– Наверное, им очень нужен этот коллапсар.

– Похоже. Значит, будет жарко. Даже если Антопол справится с первым крейсером, у нее не будет даже пятидесяти процентов вероятности поразить второй. Не хватит ракет и штурмовиков.

– Не хотел бы я оказаться на ее месте. Но мы в хорошей форме.

– Побереги пыл, Уильям. – Чарли уменьшил масштаб изображения. Теперь видны были только медленно ползущая красная точка и Сад-138.

Две недели после этого мы наблюдали, как одна за другой гаснут точки. И если вы знали, куда и когда смотреть, вы могли бы выйти наверх и увидеть, как все происходит на самом деле – как загорается новая звезда и исчезает через секунду. За эту секунду нова-бомба излучала в пространство энергию миллиона гигаваттных лазеров. Возникала миниатюрная звезда, «полщелчка» в диаметре, раскаленная до внутризвездной температуры. Даже без прямого попадания радиация взрыва выводила из строя всю электронику ракеты – такая судьба постигла два штурмовика, наш и тельцианский. Оба начали бесконечный дрейф за пределы системы.

Раньше мы использовали более мощные нова-бомбы, но используемая в них дегенерировавшая материя очень неустойчива в больших количествах. Бомбы норовили взорваться еще внутри корабля. Наверное, у тельциан были те же неприятности с бомбами, потому что мощность их зарядов тоже уменьшилась – до ста килограммов и менее. Они тоже использовали разделяющиеся боеголовки, из которых только одна содержала нова-бомбу.

Вполне вероятно, что у них еще останутся бомбы, после того как будет покончено с «Масариком II». Тогда мы зря упражнялись в стрельбе. В сознании промелькнула мысль – отобрать одиннадцать человек и посадить в шлюпку, укрытую внутри стазис-поля. Ее компьютер запрограммирован доставить нас на Старгейт. Я дошел даже до того, что начал составлять мысленно списки, стараясь определить, кто из нашей группы значил для меня больше других. Оказалось, что половину придется брать наугад. Но я отбросил эту мысль. У нас все же был шанс, отчаянный, но был, даже против корабля. Пусть еще подберутся к нам на боевой радиус нова-бомбы.

Кроме того, меня все равно отправили бы дышать вакуумом за дезертирство. К чему тогда беспокоиться?

Нас посетил прилив надежды, когда один из робоснарядов Антопол поразил первый тельцианский крейсер. Не считая корабля планетарной защиты, у нее имелось еще восемнадцать робоснарядов и два штурмовика. Второй крейсер находился на расстоянии нескольких световых часов, прикрываемый пятнадцатью робоснарядами. Один из этих снарядов настиг Антопол. Наши вспомогательные машины продолжали атаковать, но смысла в этом уже не было. С нездоровым интересом следили мы, как не спеша приближался к планете вражеский крейсер. Один из штурмовиков Антопол на полной тяге уходил к Сад-138, надеясь спастись. Никто из нас не упрекнул бы его. Мы даже послали вослед пожелание доброго пути, но они не ответили – уже залегли в резервуары. Но последнее наверняка записал автомат.

Через пять дней крейсер противника расположился на стационарной орбите над противоположным полушарием нашей планеты. Мы приготовились к первой фазе приступа – их робоснаряды против наших лазеров. Я поместил пятьдесят человек внутрь стазис-поля. Глупость; впрочем, тельциане могут выждать, когда те выключат на секунду поле, и тут же их поджарят.

Чарли посетила безумная идея:

– Мы могли бы устроить ловушку.

– Что ты придумал? Ловушек у нас и так хватает.

– Нет, я не про мины и прочее. Я имею в виду саму базу.

– Продолжай.

– В шлюпке у нас есть две нова-бомбы. – Он показал в направлении, где ориентировочно находился купол поля. – Можно прикатить их сюда, настроить взрыватели, а самим спрятаться внутри поля.

Соблазнительная идея, в определенном смысле. Это избавляло меня от необходимости принимать решения, оставляя все на волю случая.

– Боюсь, ничего не выйдет, Чарли. Он несколько обиделся:

– Почему? Выйдет.

– Смотри. Ты рассчитываешь на то, что все тельциане толпой ринутся в недра базы. А они никогда этого не сделают, особенно если база будет выглядеть покинутой. Они что-нибудь заподозрят, вышлют разведку. И когда разведка подорвется…

– Мы окажемся в проигрыше, минус база. Ты прав. Я пожал плечами:

– Но в этом что-то есть. Подумай еще, Чарли.

На экране демонстратора разворачивалась неравная битва в орбитальном пространстве. Тельциане сначала решили покончить с нашим штурмовиком планетарной защиты, но пока пилоту удавалось уничтожить все атакующие его робоснаряды. Я передал под его контроль пять лазерных установок из нашего периметра, хотя толку от них было немного. Гигаваттный лазер выдаст до биллиона киловатт за секунду – это в радиусе ста метров. На дистанции в тысячу километров мощность луча падает до десяти киловатт. Может сжечь оптический сенсор – самое большее. Но это лучше, чем ничего.

– Можно поднять второй штурмовик.

– Лучше использовать робоснаряды, – сказал я. – Штурмовик – наша последняя надежда, если придется прятаться в стазис-поле.

– А где сейчас этот парень? – спросил Чарли, имея в виду бежавший штурмовик.

Я уменьшил масштаб изображения, и в правом углу появилась зеленая точка.

– Около шести световых часов от нас. – У него еще оставались два робоснаряда, один был использован для прикрытия. – Он бы нам не помог, даже если бы хотел. Месяц уйдет на торможение.

Как раз в этот момент погасла точка, обозначавшая наш планетарный штурмовик.

– Сволочь.

– Сейчас будет весело. Дать команду, пусть готовятся наверх?

– Нет… только пускай наденут костюмы, на случай дегерметизации. До рукопашной дойдет не скоро.

Я снова переключил масштабную шкалу. Четыре красные точки ползли вокруг планеты, приближаясь к нам.

Я облачился в костюм и вернулся к демонстратору посмотреть на фейерверк. Лазеры работали безукоризненно. Все четыре робоснаряда, одновременно атаковавшие нас, были сбиты. Все нова-бомбы взорвались за горизонтом, кроме одной. Она оставила после себя полукруглый кратер, сиявший белым светом несколько минут после взрыва. Час спустя грунт светился уже оранжевым и температура снаружи поднялась на пятьдесят градусов. Почти весь «снег» растаял, обнажая серый скальный грунт.

Вторая атака была отражена тоже за доли секунды, но на этот раз нападало восемь снарядов, и четыре из них взорвались всего в десяти «щелчках» от периметра. Температура поднялась на 300 градусов – выше точки таяния льда, и я начал беспокоиться. Боекостюмы не боялись жары, но автоматические лазеры требовали сверхпроводимости для контуров управления.

Я запросил компьютер относительно критической температуры для лазеров, и он выдал мне обширную справку о том, как изолировать лазеры от воздействия высокой температуры, если в вашем распоряжении имеется хорошо оборудованная оружейная мастерская. Относительно критического порога было сказано, что таковой действительно существует и за его пределами лазеры вообще не будут нацеливаться. Низший предел составлял 420 градусов, высший – 790 (по данным боевых действий).