Книга Наблюдатель - Николай Буянов

- А ну стой! - закричал он.

Быстрее, билась мысль у нее в мозгу, словно смертельно раненная птица. Быстрее, быстрее!!! Лицо ее было разбито, она чувствовала солоноватый вкус крови у себя на губах. Ноги сделались ватными, и каждая ступенька была для них препятствием, словно камни высоко в горах - скользкие, по-предательски неверные. Она едва успела заползти в комнату наверху и захлопнуть дверь. Фон Гедерик долбанул дверь плечом и взвыл от боли.

От ужаса Наденька не знала, куда деваться. Тонкая фанерная перегородка еще как-то стояла, хотя фон Гедерик бился в нее с яростью быка. Наденька лихорадочно огляделась в поисках выхода. Говорят, что в критических ситуациях даже загнанный заяц способен напасть на охотничью собаку. Схватив стоявший в углу стул, Наденька встала рядом с трещавшей дверью, прижавшись к стене.

Глава 28

Игры тайной полиции

- Вы не находите, господин Ляо, что наш друг становится слишком уж активным? Он может неожиданно выйти из-под контроля.

Ляо флегматично пожал плечами.

- Я не вижу повода для беспокойства. Скоро господин Клайзен отправляется в Кантон, его штаб-квартира ликвидируется. А у человека, о котором вы говорите, могут быть иные причины интересоваться Луизой Анной.

Его собеседник промолчал. Разговор происходил в небольшой мансарде, обставленной с традиционным восточным вкусом. Сам хозяин, руководитель одного из отделений Триады, господин Ляо, сидел на толстой циновке, рядом с ним высился узкий булькающий сосуд с торчащими из него трубочками. Страсть хозяина к опиуму была широко известна, но никогда не обсуждалась, ибо перед властью, которой господин Ляо обладал в Шанхае, меркло даже могущество тайной полиции.

- Господа, которые изволили воспользоваться нашими услугами, настаивают на том, чтобы мы были готовы совершить ликвидацию в течение двух часов с момента подачи команды. Они полагают, что через Луизу Анну этот человек может выйти на их сеть в Японии и здесь, в Шанхае, так как пока еще их передатчик находится в городе. В принципе у нас все подготовлено. Исполнители подобраны, люди абсолютно надежные. С подпольем никто из них не связан.

Собеседник господина Ляо деликатно отвернулся, когда тот опять с блаженным видом присосался к своим трубочкам. Сам Лама, так звали руководителя группы боевиков, ни спиртного, ни тем более наркотиков в жизни никогда не пробовал и строго следил за своими подопечными. Одурманенный человек - потенциальный предатель.

Макс Клайзен же, за которого так беспокоилось руководство разведцентра и ради которого нанимались боевики Триады для ликвидации Стива Айлина, вскоре после женитьбы получил новое назначение. Свою работу на русскую разведку он, как и было приказано, тщательно скрывал от новоявленной фрау Клайзен и поездку в Кантон объяснял интересами фирмы.

- Мы расстаемся ненадолго, - сказал он, нежно обнимая супругу на вокзале. - От дел ведь никуда не денешься. Будет совсем невмоготу - напишу и вызову к себе. Жене нужно учиться быть терпеливой.

Она улыбнулась, прижимаясь к нему. - Я постараюсь научиться. Но быть терпеливой - это такое мучение! Скорее бы уж было это… невмоготу.

Но Анна смогла выехать в Кантон только через полгода. Клайзену пришлось везти через таможню мощный передатчик и громадную динамо-машину. Английские чиновники, работавшие на досмотре, обманулись видом преуспевающего немецкого коммерсанта, а Клайзен добродушно объяснил, что везет оборудование для новой фотолаборатории. Вместе с прибывшим радистом они остановились в отеле «Манхэттен» на седьмом этаже. И началось их хождение по мукам.

Связи с Владивостоком не было. Шум динамо-машины, казалось, проникал до первого этажа. Ее попытались закутать в одеяло, но это чуть не вызвало пожар от перегрева. Рихарда Зорге техническая сторона дела не интересовала. За несколько дней он постарел на десяток лет. Глаза его покраснели от недосыпания, на лбу обозначились глубокие морщины, словно шрамы, оставленные ударами ножа. Ценнейшая информация, добытая Ходзуми Одзаки из окружения принца Каноэ, до Владивостока не доходила.

Кантон угнетал Макса своей обстановкой. И Зорге, несмотря на занятость, это заметил.

- Ты мне не нравишься, - сказал он во время одной из конспиративных встреч.

Макс молча раскрыл зонтик, и первые тяжелые капли осеннего дождя стукнули о материю. Набережная, по которой они прогуливались, да и весь город опустились в серую дымку.

- Жаль, что я не японец, - грустно улыбнулся Клайзен. - Они всю жизнь живут на глазах у других, как в огромном общежитии. И это научило их ставить невидимые барьеры между собой и окружающим миром. Это легко, нужно просто уметь сосредоточиваться на чем-нибудь. На шуме дождя, например, или шелесте листьев. Можно слушать, как растут камни… Знаешь, японцы утверждают, что камни растут.

- Ты скучаешь по Анне, - утвердительно сказал Зорге.

Клайзен вздохнул:

- Состояние как у брошенной собаки. Все из рук падает.

- Ничего. Могу тебя обрадовать: скоро поедешь назад в Шанхай. Твоя миссия здесь, в Кантоне, выполнена, радист подготовлен.

Макс почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы. Он увидит свою Анечку. Ему даже показалось на миг, что он за много миль ощутил тепло ее прекрасного тела, сильного, тонкого и восхитительно гибкого.

Фон Гедерик перестал биться в дверь, за которой спряталась Наденька, и с удивлением обернулся. На лестничной площадке метрах в трех от него стоял человек. Он возник совершенно бесшумно, будто материализовался из воздуха. Человек был одет в странный бесформенный черный костюм, повязка скрывала его лицо, и фон Гедерик видел только глаза - спокойные, изучающие его, словно букашку.

- Это еще что за рожа? - быстро трезвея, пробормотал фон Гедерик.

Человек в черном не выразил никаких ответных эмоций. И Гедерику вдруг стало страшно, хотя природу этого страха он так и не смог понять. Человек будто раздувался, увеличивался в размерах, закрывая собой всю лестницу. Время остановилось. Фон Гедерик хотел пошевелиться и не смог, воздух стал таким плотным, что сквозь него нельзя было пробиться. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом человек в черном мгновенно оказался совсем рядом. Он не подошел, не прыгнул вперед, он вроде бы вообще не совершал ни малейшего движения - просто вдруг исчез в одном месте и возник в другом, прямо перед фон Гедериком. Рука, затянутая в черную перчатку, дернулась вперед со скоростью атакующей кобры, и секретарь посольства вдруг с отрешенным удивлением услышал треск собственной грудной клетки. Он услышал чей-то крики. Подумал, что это не человеческий голос, а скорее визг свиньи под ножом мясника, но скотобойни поблизости не было, по крайней мере, он не заметил ее, пока сюда шел. Потом он сообразил, что это был его собственный крик, и волна дикой боли захлестнула его тело. Он сделал шаг к перилам и ухватился за них, чтобы не упасть. Пистолет! Нужно добраться до пистолета, он там, внизу, в нескольких шагах. Только нужно пройти мимо этого человека в черном. Как же пройти, когда он такой большой, в полнеба! Хотя вроде роста маленького. Глаза узкие… Скорее всего паршивый азиат. Если уж наняли убийцу, обиженно подумал фон Гедерик, то могли хоть прислать цивилизованного, а не этого дикаря. А в комнате внизу, на журнальном столике, остался недопитый марочный коньяк… и Гедерику стало жалко, потому что тот человек наверняка выпьет его, а это был его любимый коньяк, и достать его здесь было очень непросто, львиная доля хорошего спиртного оседала в бездонных карманах таможни.