Книга Один раз в миллениум - Чингиз Абдуллаев

Она кивнула в знак согласия. Дронго сел рядом.

— Я хотел бы получить ответы на несколько вопросов, — тихосказал Дронго, — это очень важно, Нина, для установления истины. Я могурассчитывать на вашу откровенность?

Она снова кивнула.

— Мы поможем Эдуарду Леонидовичу, — на всякий случай сказалДронго. Затем спросил: — У погибшей Ольги были какие-то отношения с Халуповичем?

Молодая женщина вспыхнула. Сжала ручку с такой силой, чтота, казалось, вот-вот сломается. Посмотрев на дремавшего Озиева, она медленнопокачала головой.

— Никогда. Никогда, — сказала Нина, глядя Дронго в глаза.Очевидно, она была возмущена самой постановкой вопроса.

— В данном случае эмоции — не ответ, — заметил Дронго. — Выв этом уверены или говорите так только потому, что это вам неприятно?

— Уверена. У Оли был хороший характер. Мы с ней дружили. Онавстречалась с другим человеком.

— С Егором?

— Да. Хотя у них не было ничего серьезного. Она, бедняжка,мечтала о принце. Я ей все время говорила, что принцев в реальной жизни небывает. Я обожглась на одном таком «принце», когда вышла замуж. Совсем молодойдурочкой была, поэтому одна и осталась.

— Мой следующий вопрос может показаться вам не совсемтактичным. Где вы встречались с Эдуардом Леонидовичем?

Нина положила ручку на стол. Было заметно, каким усилиемволи она сдерживается. Отвернувшись, она помолчала несколько секунд, потомсказала:

— В разных местах. В основном у меня дома. Мама, взявребенка, куда-нибудь уходила, и мы были вдвоем. Но на Тверской мы с ним никогдане встречались, если вы спрашиваете об этом.

— Не только об этом. Ваша мать была в курсе ваших встреч?

— Что я должна ответить?

— Правду.

— Да. Она знала.

— Как она к этому относилась?

— Как может относиться к этому мать? Не приветствовала, номеня понимала. Во всяком случае, она меня не осуждает.

— Она могла узнать, где именно Халупович встречается сосвоими знакомыми?

— Нет… — Нина вдруг вспыхнула. — Вы думаете, что это онапыталась отравить Эдуарда Леонидовича? Вы думаете, что она пришла туда, чтобыубить?

— Не нужно так нервничать. Я только задал вопрос.

— Моя мама — интеллигентная женщина, и она никогда невмешивается в чужие дела, — отчеканила Нина.

— Не сомневаюсь. Скажите, а вчера, когда девочка оставаласьв вашем доме, ваша мама о чем-то с ней говорила?

— Нет. Я искупала девочку и уложила спать. А утром забрала ссобой.

— Как вы думаете, Оля могла рассказать девочке о том, чтослучилось с ее бабушкой?

— Нет. Оля знала, что девочку нельзя травмировать. Мы с нейоб этом говорили.

— А какие отношения были у нее с Трошкиным? Формально онабыла его секретаршей, верно?

— Верно, — ответила Нина. Она на секунду задумалась. — Онаего не любила. Вернее, не так. Она его не уважала. Он ей казался таким мелким,ничтожным на фоне Эдуарда Леонидовича.

— Он чувствовал, как она относится к нему?

— Думаю, да. Он вообще женоненавистник. Только потому, чтоженщины не обращают на него никакого внимания.

— А какие отношения были у нее с Мишей?

— Нормальные. Шутили, смеялись вместе.

— А с Егором она встречалась?

— Да, встречалась. Может быть, за неимением лучшего. Хотя оней нравился, я это знаю.

— Миша сказал мне, что на девочке было новое пальто. Какогооно было цвета?

— Красивое пальто, — оживилась Нина, — очень красивое.Эдуард Леонидович привез его для дочери, но оно оказалось ей мало, и тогда онотдал его Елизавете Матвеевне для внучки. Темно-фиолетовое. Очень красивое. Нооно было ей великовато.

— Последний вопрос. Какие отношения были у нее с Шальневым?

— Она его почему-то боялась, — вздохнула Нина, — не знаюпочему, но не любила и боялась.

— Спасибо, — Дронго поднялся со стула. — Вы не знаете, гдесейчас могут быть водители?

— В гараже.

— А Шальнев?

— Наверное, на проходной. Они с Трошкиным вместе осматривализдание.

Дронго поставил стул на место и вышел в коридор. Озиевпо-прежнему дремал. Дронго начал спускаться вниз по лестнице. Тело Ольги ужеувезли, кровь смыли. Если не считать пятен на стене, здесь ничто не напоминалоо трагедии.

Неожиданно на первом этаже Дронго столкнулся с Шальневым,стоявшим у выхода в коридор.

Увидев Дронго, он сказал:

— Хотел посмотреть, кто тут ходит. Говорят, что убийца частовозвращается на место преступления. Есть такое поверие.

— Не думаю, что он попытался бы прямо сейчас оказаться наэтом месте, — пробормотал Дронго, — он хитрее, чем мы думаем.

— Вы сказали «он»? Вы думаете, это мужчина?

— Женщина не смогла бы нанести удар такой силы. Я хотел быуточнить один момент. Сегодня утром, когда Эдуард Леонидович выехал изпрокуратуры, он позвонил вам. Вы не помните, о чем был разговор? Хотя бы вобщих чертах.

— Помню, конечно. Он спросил, как дела. Я ему доложил ободном нашем проекте в Санкт-Петербурге. Буквально в двух словах. А он рассказалмне о допросе. Сказал, что следователь интересуется девочкой, хочет ее увидеть.

— Больше ничего?

— Практически нет. Эдуард Леонидович добавил, что мыправильно сделали, забрав девочку к себе. Сказал, что она сейчас — егоединственное спасение. Вот и все. Рядом со мной, когда он позвонил, былТрошкин. Я передал ему трубку. Эдуард Леонидович спросил его о вашей встрече,Трошкин ответил, что вы уже в офисе. И Халупович сказал, что перезвонит вам.

— Он перезвонил, — подтвердил Дронго. — А где Трошкин?

— В гараже, — ответил Шальнев. — Я могу вас проводить.

— Нет. Лучше поднимитесь в приемную. Минут через пятнадцатьмы снова соберемся в кабинете Халуповича.

Дронго пошел в гараж. Кроме Егора и Миши, здесь были ещенесколько человек. Дронго узнал одного из охранников, который открывал имворота, когда они выезжали. Он подозвал охранника.

— Сегодня, когда мы выезжали, вы сказали, что вам попало отШальнева.

— Было такое, — улыбнулся охранник. Он был высокого роста, сбольшим, свисающим над ремнем животом. На широком лице — маленькие узкиеглазки.