Книга Сельский священник - Оноре де Бальзак

— Боже мой, — воскликнул кюре в священном порыве патриотизма, — почему же столь просвещенные умы, — он указал на Клузье, Рубо и Жерара, — видя зло и зная целебное средство против него, не применят для начала лекарство к самим себе! Вы все, представители угнетаемых классов, признаете необходимым, чтобы массы подчинялись государству так же беспрекословно, как солдаты во время войны. Вы хотите единства власти и требуете, чтобы оно никогда не ставилось под сомнение. Но то, чего добилась Англия, пробудив в человеке гордость и стремление к богатству — что тоже является верованием, — у нас можно осуществить только при помощи чувств, порожденных католицизмом, — а вы не католики! Я, священник, выхожу на время из своей роли и принимаюсь размышлять вместе с мыслителями. Как хотите вы, чтобы массы стали религиозны и послушны, если среди вышестоящих они видят безбожие и непокорность? Народы, объединенные верой, всегда легко справятся с народами неверующими. Закон общих интересов, являющийся источником патриотизма, разрушается законом частных интересов, который является источником эгоизма. Прочным и длительным может быть лишь то, что естественно, а в политике естественным началом является семья. Семья должна быть отправной точкой всех установлений. Общие последствия говорят об общих причинах; и то, на что вы все указали с разных точек зрения, проистекает из одного и того же общественного принципа, который лишен силы, ибо основан на свободе воли, а свобода воли — мать индивидуализма. Ставить счастье в зависимость от безопасности, ума и талантов всего общества менее разумно, чем ставить счастье в зависимость от безопасности, ума и талантов отдельной личности. Отдельный человек бывает разумнее, чем вся нация. У народов есть сердце, но нет глаз, они чувствуют, но не видят. Правительства обязаны видеть и не подчиняться чувствам. Есть, следовательно, очевидное противоречие между первыми побуждениями массы и действиями власти, которая должна определять силу и единство массы. Появление великого государя — это дело случая, говоря вашим языком; но вверять себя какому бы то ни было собранию, хотя бы состоящему из честных людей, — безумие. В настоящее время Франция безумна! Увы, вы в этом убеждены не меньше, чем я. Если бы все подобные вам добросовестные люди подали пример, если бы все искусные руки принялись за восстановление алтарей великой республики душ, единой церкви, которая наставила человечество на правильный путь, мы вновь увидели бы во Франции чудеса, какие творили в ней некогда наши отцы.

— Что поделаешь, господин кюре! — возразил Жерар. — Если говорить, как на духу, то для меня вера — это ложь, которой человек тешит самого себя, надежда — ложь, которую он сочиняет о будущем, а ваша милосердная любовь подобна хитрости ребенка, который хорошо ведет себя, чтобы получить в награду лакомство.

— Однако же, сударь, как хорошо спится, когда нас баюкает надежда, — сказала г-жа Граслен.

Эти слова, остановившие Рубо, который собирался заговорить, встретили молчаливое одобрение Гростета и кюре.

— Не наша вина, — сказал Клузье, — что Иисус Христос не успел сформулировать основы государства, согласные с его моралью, как сделали это Моисей и Конфуций, два величайших законодателя человечества. Ибо и евреи, рассеянные по всей земле, и китайцы, отрезанные от всего мира, существуют все же как нация.

— Ах, я вижу, как много мне предстоит работы! — простодушно воскликнул кюре. — Но я восторжествую, я обращу вас всех!.. Вы сами не подозреваете, как близки вы к вере. За ложью таится истина, сделайте один шаг вперед и оглянитесь!

После этого возгласа разговор принял другое направление.

На следующий день, перед отъездом, Гростет пообещал Веронике принять участие во всех ее планах, как только выяснится возможность их осуществления. Г-жа Граслен и Жерар отправились верхом проводить карету банкира по монтеньякской дороге до шоссе, соединяющего Бордо и Лион. Инженеру так не терпелось осмотреть территорию, а Веронике так хотелось показать ее, что они еще накануне уговорились об этой поездке. Распрощавшись со славным стариком, они пересекли обширную равнину и поехали вдоль горной цепи, от начала подъема, ведущего к замку, до Живой скалы. Теперь инженер мог убедиться в существовании длинного сланцевого выступа, замеченного Фаррабешем. Выступ этот, очевидно, представлял собой последний слой основания холмов. Следовательно, направив воды так, чтобы они не задерживались в естественном желобе, созданном самой природой, и очистив желоб от скопившейся в нем земли, можно было бы произвести орошение всей округи при помощи длинной водосточной трубы, пролегающей почти на десять футов выше равнины. Прежде всего, и это решало дело, следовало определить запас воды, поступающей в поток Габу, и выяснить, не впитываются ли воды склонами русла.

Вероника дала лошадь Фаррабешу, который должен был сопровождать инженера и помогать ему во всех исследованиях. После нескольких дней работы Жерар нашел, что хотя основание двух параллельных горных цепей и состоит из различных пород, оно достаточно прочно, чтобы удержать воду. В течение января следующего года, обильного дождями, он рассчитал количество воды, протекающей в долине Габу. Если к этому запасу добавить воды из трех источников, отведя их также в поток, то общего количества воды будет достаточно для орошения площади в три раза большей, чем монтеньякская равнина. Перекрытие русла Габу и работы, необходимые для того, чтобы по трем долинам направить воду в равнину, должны были стоить не более шестидесяти тысяч франков, ибо на меловом плато инженер нашел кальциты, позволяющие получить дешевую известь, а камень и дерево не стоили ничего и не требовали перевозки. До того времени, пока пересохнет русло Габу — необходимое условие для работы, — можно будет подготовить все материалы, с тем чтобы как можно быстрее осуществить основное сооружение. Но подготовительные работы в равнине, по расчетам Жерара, должны были обойтись не менее чем в двести тысяч франков, помимо издержек на посевы и посадки. Всю равнину следовало разделить на квадратные участки по двести пятьдесят арпанов в каждом и, не распахивая земли, очистить ее от самых крупных камней. Потом землекопы должны будут прорыть множество канав и выложить их камнем, чтобы можно было пускать и задерживать воду по мере надобности, не теряя при этом ни капли. Для подобного предприятия необходимы были усердные руки самоотверженных и сознательных работников. Случай дарил ровную, вполне пригодную площадь и воду, которую можно распределять по желанию благодаря тому, что она падает с десятифутовой высоты; итак, все способствовало получению превосходных сельскохозяйственных результатов и созданию таких же великолепных зеленых ковров, какие составляют гордость и богатство Ломбардии. Жерар вызвал из департамента, где служил раньше, старого, опытного десятника по имени Фрескен.

Написав Гростету, г-жа Граслен попросила у него взаймы сто пятьдесят тысяч франков, гарантируя этот заем государственными облигациями, рента с которых должна была в течение шести лет принести сумму, достаточную, по подсчетам Жерара, для погашения долга и оплаты процентов. Заем был заключен в марте. К этому времени проект Жерара, которому помогал его десятник Фрескен, был закончен, равно как сметы, исследования и работы по нивелировке и зондажу.