Книга Очаровательная проказница - Лиз Карлайл

Не в первый раз он держит ее так, припомнил Мерсер, касаясь губами ее макушки. Как недавно рассказывала его мать, Зоэ однажды едва не утонула, и он так же усадил ее к себе на колени, обняв и прижав ее голову к своему плечу. Но тогда она просто испугалась, и испуг превратился в нечто иное.

Тогда он сам ушел испуганным. Его напугала сила желания, пронзившего его, когда он поцеловал Зоэ. Испугало то, что могло бы произойти, если бы не появилась его мать. В двадцать один год, имея определенный опыт, он не встречал женщины, которая бы воспламенила его, как Зоэ. Однако на этот раз дело было не в испуге. Зоэ… он не знал, что с ней. У него вдруг мучительно сдавило грудь, сердце дрогнуло. Поддавшись порыву, Мерсер прошептал ее имя, потом снова поцеловал в мокрую макушку.

К его тревоге, Зоэ снова задрожала, больше того, дрожь превратилась в какие-то спазматические толчки. Словно чтобы удержать равновесие, Зоэ закинула ледяную руку ему на плечо и повернулась к нему. Ее теплое дыхание шевелило мягкие волоски у него на груди и расшевелило кое-что еще. Но, глянув вниз, он понял, что Зоэ больше не дрожит.

Она плачет.

Внезапное напряжение у него в паху сразу ослабло. Нагнувшись, он нежно коснулся губами ее виска.

— Зоэ, Зоэ, — уговаривал он. — Все в порядке, милая.

— Нет! — рыдала она, прижимаясь к его голой груди. — Не в порядке. Мерсер, все ужасно и больше никогда не будет в порядке!

И хотя ее рыдания надрывали ему душу, что-то вроде облегчения охватило его. Она пришла в себя. Она вернулась к нему.

— Все будет в порядке, Зоэ, — шептал он, прижимая ее голову к своему плечу. — Я это устрою. Обещаю.

— Ох, Мерсер! — едва выговорила она сквозь рыдания. — Я… я не могу выйти за него. Не могу!

На это Мерсер ничего не ответил. Он не пытался никого убедить — и меньше всего себя самого, — что этот брак разумен. Вовсе нет. Этот союз безнадежно погубит их жизни, включая его собственную, признался себе Мерсер. А он должен содействовать примирению, поговорить с Рэнноком, найти способ выбраться из этой заварухи, нейтрализовать Клер, спасти Робина от самого себя и… снова сделать Зоэ счастливой.

— Зоэ! — сказал он твердо. — Милая, посмотри на меня. Она покачала головой, ее мокрые кудри касались его груди.

— Все ждут, что я проживу с Робином до конца моих дней, — всхлипывала она. — Но я лучше… лучше буду жить в Шотландии… с овцами-и-и!

— С овцами? — эхом отозвался он, приподняв ее подбородок.

— Я так сожалею, — шептала она, печально глядя на него. — Мерсер, я так сожалею обо всем. Пожалуйста, только не ругай меня. Я знаю, что я этого заслуживаю… но, пожалуйста, не сегодня. Я этого не вынесу.

Он покачал головой, чувствуя, как защипало глаза. Этого она от него ждет? Что он станет ругать ее?

Конечно. Мерсер мысленно вернулся в тот день, когда она появилась в Грейторпе. Как он тогда был холоден и почти снисходителен с ней. Как он кипел от множества отвратительных эмоций, и среди них была ревность.

К его стыду, одна слезинка скользнула по тыльной стороне его руки. Как долго он желал Зоэ, срывая на ней свою досаду? Как долго он тайно завидовал собственному брату и любому другому мужчине, с которым она флиртовала, и не желал открыть свое сердце? Как долго он намеревался притворяться, что его чувство к ней — это чувство долга?

Факт, что он ей, скорее всего не достанется, ни на йоту не уменьшал его трусость и даже ухудшал положение. Зоэ прижималась к нему стройным телом, и Мерсер внезапно почувствовал себя мелочным и чуть жестоким.

Он коснулся губами ее холодного лба.

— И я сожалею, Зоэ. — Грудь у него сдавило. — Мне не за что тебя ругать. Мне хочется, чтобы все сложилось по-другому. Для всех нас.

Глядя на него, она с трудом глотнула; мышцы шевельнулись под шелковистой кожей шеи.

— Ты хмуришься, — шептала она, смаргивая слезы. — Кажется, ты всегда сердишься на меня. Но сомневаюсь, Мерсер, что теперь я буду против этого возражать. Я знаю, от меня всегда одни проблемы.

— Зоэ, я не… — Он отвел глаза и покачал головой.

— Что? — Она издала какой-то звук, похожий на слабый смешок. — Не сердишься на меня?

— Нет, — прошептал он. «Я злюсь на себя, — молча добавил он. — Злюсь на себя за то, что желаю тебя, что не увидел правду раньше, что позволил событиям дойти до этого».

Все еще дрожа, Зоэ шевельнулась, будто собираясь уйти.

— Нет, — сказал он, сильнее прижимая ее к себе. — Зоэ, я…

Она смотрела на него в свете камина, ее прозрачные глаза, были широко распахнуты.

— Что, Мерсер? — шептала она. — Только скажи.

Он не мог сказать это, не мог найти слова. Когда дело касалось Зоэ, его жизнь превращалась в загадочную путаницу эмоций. Знаменитое бесстрастие подводило его, оставляя раздраженным и немного сбитым с толку. Он испытывал к Зоэ нечто большее, чем вожделение, большее, чем досада, и даже отдаленно не похожее на родственную привязанность.

Правда, которую он годами пытался отрицать, молнией пронзила его, когда он увидел Зоэ в объятиях брата в ту ужасную ночь на Брук-стрит. Это ошеломило его, выбило воздух из легких и почти лишило здравомыслия, когда он пытался сдержаться и не задушить Робина собственными руками.

Да, помогай ему Господь, он влюбился в Зоэ Армстронг и отказывался сказать это даже самому себе, признать эту правду. Хуже того, он не влюбился в нее. Он просто… любил ее. И даже под страхом смерти не мог сказать, как и когда это произошло, но все обстояло именно так.

Она все еще смотрела на него, в ее глазах отражался огонь камина, на длинных ресницах повисли слезинки.

— Это ведь правда? — шепнула она. — Что Джонет сказала сегодня.

— О чем, Зоэ? — Он теснее прижал ее к себе.

— Что это был ты, — ответила она. — Всегда.

— Всегда… я?

— Ты спасал меня от самой себя, — прошептала она. — Ты был рядом, когда я из упрямства не желала понять, что ты мне нужен… как сегодня…

Мерсер молча смотрел в ее личико с высокими скулами. Остренький подбородок казался совершенным, как и большие глаза, обычно смотревшие на мир с детским лукавством. А длинная белая шея была грациозна и изящна. И когда он, наклонившись, коснулся ее губами, все в мире, казалось, снова повернулось в правильную сторону.

— Зоэ, — пробормотал он. — Ох, Зоэ. Я думал, что потерял тебя.

Она провела рукой по его щеке, поворачивая его лицом к себе.

— А я думала, что хотела… потеряться, — шептала она. — Но возможно… возможно, теперь я так не думаю.

Ее ресницы в мерцающем свете казались невозможно длинными, губы слабо подрагивали. И тогда Мерсер поцеловал ее, мягко коснувшись губами ее рта, успокаивая и убеждая.

Не открывая глаз, Зоэ вздохнула и поцеловала его в ответ.